Роняю каплю времени. Она
по внутренней поверхности стакана
сползает и становится водой…
Как нежно полируют времена
суровые морщины истукана —
как будто им дороже молодой.
Бездумные! Он их переживет,
как непереживающий.
По счету
роняю капли — ровно двадцать пять,
и запах мятных перечных широт
вторгается муссоном.
Ну еще бы
неветренной душе не трепетать!
