— Вот бы радости у Наденьки нашей было, — сказала. — Если б она это увидела. Или сама бы их кормила. Такое ведь случается раз в жизни. И то не у каждого…
— Замолчи! — крикнул я. — Ну что ты душу рвешь? Мы ж договорились. (Наш дуролом сын разошелся-разбежался со своей женой, и та, естественно, забрала нашу внучку себе и на дачу к нам не отпускала).
— Ни о чем мы не договаривались, — Лапукя смахнула слезу.
—Что, мне теперь и внучку вспомнить нельзя? — И ушла выплакивать свое горе в огород.
А сытые птенцы уже мирно спали, свернувшись на травяном дне аквариума… Вечером к ним добавился еще один выкидыш — оставшиеся в гнезде их братья-оглоеды могли сибаритствовать теперь там вдвоем. Но и нам горя уже не было. По русскому обычаю: где есть двое детей, прокормится и третий…
На следующее утро на птичий завтрак, как в зоопарке на кормление зверей, я собрал всех уличных ребятишек, среди которых была и внучка наших соседей Петуховых, Зиночка.
