А теперь вернемся к пашей истории. Как водится на этом свете, светлая полоса сменяет темную и папаша невесты, в смутном предвкушении приятных свадебных хлопот, сменил гнев на милость — родительское благословение было дано, молодые были прощены, а в дом жениху была куплена новая мебель и посуда. И не обошлось тут без Мзии, мудрой супруги нашего трижды героя. Она ему сказала: «Хватит, Валико, показал свою дурость всем, теперь пора и о девочке подумать — не забывай, что Маквале уже 28 лет и высшего образования у нее, между прочим, нету, где ты ей найдешь мужа лучше, чем Бичико?!».
Через год Бичико лежал на диване, на первом этаже своего дома и уныло глядел на свою загипсованную, со спицей вставленной в просверленную пятку ногу, подвешенную к потолку на крюк и изводил Маквалу как капризный ребенок: «Маквала!»— из кухни доносится только звон посуды.
«Маквала, принеси мне гоми!»— из кухни нет ответа, только слышно как с грохотом переставлена какая-то тяжелая кастрюля.
«Маквала, я плевал на то, что твой папа трижды герой!»— в кухне установилась тишина. Бичико тревожно прислушивался. Наконец, послышались тяжелые шаги и в дверях появилась Маквала. Маквала была крупная женщина, очень крупная. Гораздо крупней мужа и вообще среднестатистического грузина. Бичико в глубине души подозревал (в то же время не сознаваясь себе), что он несколько побаивается свою женушку. Он сделал невинное лицо и жалобно сказал: «Нога чешется, та, которая в гипсе.»— Маквала, уперев руки в необъятные бедра, вздохнула и ядовито спросила: «Ну и как я тебе ее почешу?».
