Я знал, что если среди спаниелей есть собаки с отличными рабочими качествами, то легавые ушли на убыль, и даже у Николая собака, тоже, кстати, английский сеттер, только-только вытягивала на диплом третьей степени. Он был одинок в своих начинаниях но реанимированию секции легавых. Был еще Калашников, но тот отдавал предпочтение дратхарам и занимался только ими. Как бывший вояка он тянулся к вышколенности и муштре, особенно к немецкой. Передо мной вставала новая и, можно сказать, заветная задача поставить собаку, так как с детства я мечтал иметь сеттера или пойнтера в подражание Тургеневу или Некрасову. Но здесь было желание и помочь, и попробовать свои силы, и желание просто иметь собаку для охоты. Я согласился.
С Антоном, уже подростком, мы пришли к Николаю выбирать щенка. Их было пять — четыре кобелька и одна сучка — уже довольно крупных щенков. Мягкие, гладенькие и пятнистые, они вызывали умиление своей сонливостью и доверчивостью. Пока Антон играл с ними, я решал, кого же взять. Представил себе кобеля, его размеры, когда он вырастет, норов и характер крупной собаки и решил остановиться на суч’ке, маленькой и нежной, даже сейчас, среди своих братьев.
