Мы переехали к бабушке. Что смогли, забрали с собой. Куда уехал дедушка, я не знаю. Когда Екатеринбург освободили колчаковцы и чехи, мы вернулись в наш дом и жили там до 1919 года, пока Красная Армия снова не пришла в Екатеринбург. Нам опять пришлось уезжать. Папа куда-то пропал, а мы с мамой выехали в Казахстан, в Петропавловск, где жил другой мой дедушка, Николай Афанасьевич, и тетка Маня. Там мы прожили еще некоторое время, пока не пришла телеграмма от отца: «Выезжайте, жду вас в Омске». В Омске мы встретились с папой и бабушкой, и все вместе поехали к тетке, двоюродной сестре моего отца, на станцию Тыреть рядом с Иркутском.
Я прекрасно помню эту станцию, оттуда даже в вечерние часы было видно белые вершины Саянских гор. Там была прекрасная природа. Когда мы ходили за ягодами, вокруг было красным-красно от них. К зиме начался голод, не очень сильный, но очистки от картошки мы все-таки поели. По вечерам приходили красные партизаны в папахах с красной полосой. Это были знакомые мужа моей тетки. Она была учительницей, а он — ветеринаром в деревне Тыреть. Воспоминания о жизни там у меня сохранились очень приятные, светлые. Правда, зимой на улицу почти не выходил, видимо у нас не было теплой одежды. Когда уезжали из Екатеринбурга, мы взяли с собой только маленькие чемоданчики. Оставили почти все. Остались постели, застеленные бельем, шкафы, заставленные посудой, картины на стенах. Казалось, что уезжаем просто так, на несколько дней, а оказалось, что уехали навсегда.
