Прошло десять лет, и как-то весной сорок четвертого года я неожиданно столкнулся с ней на улицах нашего городка, где командовал тогда взводом на окружных военных курсах. Передо мной стояла высокая красивая женщина в форме капитана медицинской службы. Новенькие ремни портупеи аккуратно лежали на чистой шерстяной гимнастерке, обтягивающей упругую грудь, узкие серебристые погоны окаймляли плечи, еще более подчеркивая стройность фигуры, каштановые волосы были зачесаны волной назад, открывая высокий чистый лоб. Во всей осанке ее чувствовалось что-то породистое, гордое — прямо ясновельможная пани! Большие темно-ореховые глаза по-прежнему смотрели открыто, но в глубине их, где-то на самом дне, затаилась печаль. Мы бродили с ней по улицам весь вечер и рассказывали друг другу о событиях последних десяти лет. Уехав с отцом в Москву, она попала там в высокопоставленное общество: отец занимал высокий пост в каком-то Наркомате. Окончив школу, поступила в медицинский институт, а когда началась война, их стали обучать по ускоренной программе. В сорок втором досрочно выпустили и направили в Армию. Была ранена, на поправку приехала к отцу в Москву.
