или История королятника
В тот же миг Журиг выскользнул за дверь и запер ее на крючок.
— Э-э… Журиг!! Ты что ж это делаешь? Попробуй, скажи теперь, что ты мне не Журиг! Такие хитрецы только у нас в Тании водятся…
— Сами ловите мышей! — сказал Журиг.— А я пошел за полицией.
— Ну, вот что, если не откроешь сейчас же, я твоего котенка задушу. Считаю до трех: раз, два, три… Уже душу!..
Журиг откинул крючок и бросился наутек. Но далеко не убежал. Шпион бегал куда быстрее.
— Запомни,— гневно сказал Агент N 49,— никто еще меня не обхитрил. Это я тебе специально попался. В кошки-мышки играл с тобой. Поиграли и — хватит! Больше не убежишь…
И вот Журиг с Мурсом снова сидят в чулане. А шпион с удовольствием разлегся на кровати и стал размышлять;
— Как же я тебя вывезу за границу?.. Если будешь смирным — замаскирую под свою дочку. А можно прикрепить тебе бороду, надеть кандалы, а пограничникам сказать, будто везу бешеного старика.
А будешь упрямиться, вообще напою сонным зельем и повезу в гробу, как мертвеца. Ладно, утро вечера мудренее… Наконец-то я высплюсь…— И Агент заснул шпионским сном, без храпа и сопения.
А Журиг в чулане прошептал на ухо котенку:
— Чего тебе-то пропадать? Иди домой, Мурсичек…— и осторожно забросил его на окошко. Но Мурсиг, верный кот, никуда не пошел. Улегся на окошке и тихо любовался природой.
Гольга еще часа три ездил по лесу, изодрал все чулки и ноги, но никого так и не нашел. Лошади уже надоело лазить по кустам, она остановилась и стала собирать зубами ягоды с веток. Гольга тоже съел ягодку и вздохнул: «Да-а…»
И кто-то ответил ему знакомым голосом:
— Да!
Гольга огляделся. Никого. Еще раз огляделся. Опять никого. А лошадь почему-то удивленно смотрит на куст. Посмотрел и Гольга — и вдруг увидел, что это не просто куст, а замаскированный дом! А высоко над землей — прикрытое ветками окошко, и в окошке сидит черный котенок!
Гольга влез на лошадь ногами и заглянул внутрь.
— Журиг…-г- позвал он.
— Тс-с!
— Держи уздечку! Скорей.
— Ой, застрял…
— Пролезешь. Голова пролезла — весь пролезешь.
Но тут Мурсиг взял да спрыгнул с подоконника вниз. Не на улицу, а а чулан. Журиг хотел лезть обратно, да Гольга не пустил:
— Пускай подождет, ничего не будет. Мы за ним с полицией вернемся.
И Журиг с Гольгой поехали домой.
Агент № 49, услышав какой-то шорох, подошел к двери чулана и спросил:
— Э! Ты еще здесь?
— Да! — ответил котенок.
— Ну, правильно, куда ты денешься. Есть хочешь?
— Да!
— Конечно, как не хотеть. Ну, хоти дальше.
— Да!
Тут шпион заподозрил что-то неладное и открыл дверь. И увидел только маленького котенка, который смотрел на него и говорил: «Да». Агент хотел пнуть Мурса, но было некогда. Он выскочил из дома, прыгнул на лошадь и помчался догонять беглеца.
ТАЙНА ПРИНЦЕССЫ ЛИТЫ
Едва шпион ускакал, как Дом окружили лесные хулиганы на конях. С ними была рыжая принцесса Лита! Атаман с пистолетом в руке ворвался в хижину и крикнул:
— Черт возьми! Мы опоздали. Он уже смылся!
— В погоню!..— приказала Лита.
Журиг с Гольгой мчались на зиторенговой лошади по лесной дороге. Шпион нагонял их. Журиг сорвал гроздь желудей и одним попал переодетой лошади в глаз. Лошадь затормозила, завертелась на месте, но, получив сапогами по животу, поскакала дальше с зажмуренным глазом. Расстояние сокращалось. Желудей больше не было.
— Я задержу его,— сказал Гольга и на всем ходу соскочил с лошади. Не удержался на ногах, упал. Шпион только хлестнул его плеткой и пронесся мимо…
И вдруг в воздухе просвистел аркан, шпион вылетел из седла, трахнулся об землю и потерял сознание.
Журиг плохо ездил верхом. А если бы и хорошо, разве мог бы он спасать свою шкуру и бросить шкуру друга? Журиг развернул коня и увидел, что Агент N 49 лежит на дороге, рядом отряхивается Гольга, а вокруг сидят на лошадях хулиганы, у атамана в волосах — черное перо. И тут же красуется на лошади принцесса Лита, и у нее такое же вороново перо — знак хулиганской власти! Журиг аж рот открыл.
— Привяжите этого к ветке за руки и за ноги,— приказала Лита, кивнув на шпиона.
Хулиганы ловко выполнили приказание.
— Ваше высочество,— сказал атаман,— рядом полиция. Нам надо уходить.
— Идите,— сказала Лита.— Спасибо всем.
— Не за что,— сказал атаман.— Мы благородные хулиганы, всегда рады помочь. А этот тип нам давно мешался,— атаман показал на шпиона, висящего в позе ленивца.
Хулиганы вскочили на лошадей и бесшумно уехали.
— Вы умеете хранить тайны? — спросила Лита.
— Умеем,— признались королевичи.
— Клянитесь.
— Клянусь,— сказал Гольга.
— Молчу до гроба! — поклялся Журиг.
— Я — дочь короля хулиганов. Твоя, Журичек, двоюродная сестра.
— Мама моя королева!..— у Журига от потрясения все остальные слова вылетели из головы.
Лита выпутала из волос черное перо и спрятала в рукаве:
— Кто проболтается — смерть!
В это время из-за кустов раздался голос:
— Агент N 49, ты окружен!
— Сдавайся! — кричал кто-то в рупор.
Из кустов вышли полицейские.
— А где Агент? — удивился толстенький начальник.— Он не мог никуда уйти.
— Вон он висит,— показал Журиг.— Мы его привязали.
Агент как раз очнулся и ничего не понимал. А Журиг с увлечением рассказывал, как соскочил с коня, залез на дерево, как Агент полез следом, как Гольга привязал шпиону сначала ноги, а потом руки. А Лита, по его словам, подъехала потом. (В этом месте Журиг посмотрел на сестру, и она тихонько кивнула.)
Поехали! — весело сказал начальник полиции.
— Не поеду без котенка! — заупрямился Журиг. Но тут увидел, что по дороге он сам бежит, котенок, черный, родной! Мурсиг!..
…Пока происходили эти события, Доля и Крижа изобрели (в уме) систему «тили-бом». Надо, придумали они, провести от ШМП до отделения полиции трубу, а в этой трубе протянуть струну. В Школе за струну подергаешь — в полиции зазвонит колокольчик. Специальным кодом можно передавать все, что угодно. Надежней и быстрей, чем почтовые голуби. И даже лучше, чем почтовые попугаи.
А дазборгский богач господин Марг — маленький, пузатый, носатый и пучеглазый — так надеялся на Агента № 491 Марг думал, что вот украдет шпион Журига — все короли испугаются и заберут своих детей из Школы. И Здрана снова станет воевать, чего Маргу и надо.
А тут ему донесли, что Агенту пришел каюк.
— Хорошо же…— зловеще прошептал господин Марг. Очень зловеще.
И стал готовить заговор.
В КОРОЛЯТНИКЕ — РОДИТЕЛЬСКИЙ ДЕНЬ
И вот наступил долгожданный родительский день. С раннего утра вся Школа Мудрых Правителей была взволнована. Волновался профессор Ифаноф, волновались учителя, волновались принцессы и принцы. Самые нетерпеливые сидели на заборе и смотрели на дорогу. Завидев издали карету, они кричали: «Едут, едут!», и все сразу бросали свои дела и бежали смотреть, кто там приехал.
Карета подъезжала, из нее выходила величественная дама — королева и немного растерянно смотрела на толпу встречающих, выискивая глазами своего ребенка. Вся толпа разочарованно гудела «у-у-у…», и лишь один принц с радостным криком бросался к маме на шею, а потом хватал ее за руку и уводил в укромный уголок парка.
(Нет, конечно, по правилам королевских приличий принц должен был отдать королеве поклон, а потом поцеловать ей руку. А уж целоваться вовсе и не должен был лезть. Но какие могут быть приличия, когда к тебе приехала твоя мама, а ты по ней страшно соскучился!..)
В укромном уголке величественная королева могла быть просто мамой.
— Ну, как ты тут? — спрашивала она, присев осторожно на край скамейки.
— Да, ничего, нормально,— отвечал принц.
— Кормят-то хорошо? А я вот тебе привезла ананасовое желе, твое любимое… Ha-ко вот, поешь.
И принц, конечно, ел ананасовое желе и рассказывал маме о здешней жизни. А мама не могла налюбоваться на сына, вздыхая про себя, что вот он вроде бы загорел да вроде бы подрос, да как будто окреп, что у него страшная царапина на руке, а ноги в синяках, как побитые яблоки…
— Чулки не носишь. Порвал, небось?
— Ага,— соглашался сын, не уточняя, сколько порвал и куда потом девал.
— …А у нас заговор недавно раскрыли. Отец наш первого министра казнил. Да вот с Керманией воюем потихоньку. А так все по-старому живем… Значит, не скучно тут у вас? А то я хотела карлика-шута прислать.
— Да не, не надо!
Кареты все прибывали и прибывали. К Миже приехал из Врандзии Зерёша Четвертый. К принцу Доле прискакал его самостоятельный папа Доля Второй. Приехал гордый отец гордого Гольги.
К принцессе Дамаре Пуркунтской родители не приехали, зато приехала бабушка-колдунья. Эту бабушку все придворные в Пуркунтии боялись, она ходила по дворцу с клюкой и говорила всем правду. Увидит министра финансов, уставится в него правым глазом (на левом у нее бельмо было) и грозит клюкой: «Обкрадываешь казну, мошенник!.. Жди, повесят тебя ногами в крапиву!» И придворные старались не попадаться ей на глаз. А вот Дамара бабушку любила, и бабушка ей песни старинные пела, и сказки рассказывала, и гаданья-заклинанья разные. Если верить Дамаре,— даже колдовать ее немножко научила и подарила волшебное кольцо (кто знает, может, и правда: кольцо Дамара всем показывала). А в этот раз бабушка привезла Дамарочке старинный портрет, у которого была своя таинственная история.
К близнецам Фиде и Вете приехала мама из Коллантии. Привезла волка:
— Вот. Привезла. Не ест без вас ничего, лежит и смотрит. А ночью воет на весь дворец, просто жуть… Совсем ослаб, уже и стоять не может.
Ветя и Фидя обнимались с тощим волком, а он поскуливал, вилял хвостом и все хотел облизать братьям щеки. Ветя поцеловал его в нос.
— Тьфу| — сказала королева.— Целуется еще с ним.
— Да он чистый! — в один голос сказали братья.
Волка звали Шарик, тьфу, то есть, Жариг. Он был совсем ручной волк, почти как собака. Только умнее. Собаки ведь чем умнее, тем меньше лают. А Жариг вообще не умел лаять, такой был умный.
Дома, в Коллантии, братья оставили целый зверинец. Сколько слез было при расставании! А теперь у них в Школе зверинец собрался: Мурсиг, Муня, Чим и вот еще Жариг.
К чернокожему Криже Крокодилу не приехали, зато пришло по почте письмо, написанное на листе какого-то растения. Крижа сразу стал счастливым.
— Дай почитать — попросил завистливый Журиг.
Крижа дал. Журиг смотрел на письмо, смотрел и ничего не понял. Какие-то закорючки…
— А что тут написано?
— Ничего! — с улыбкой ответил Крижа.— Мой отец писать не умеет.
— А зачем тогда письмо?..
— Чтоб мне приятно было.
К Журигу тоже никто не приехал. Напрасно он просидел целый день на заборе. И к рыжей принцессе Лите не приехали. Зато сама Лита с утра куда-то запропала, а к вечеру вернулась и совсем не грустная.
Девчонкам попривозили всяких обновок и украшений, долго слышались их аханья:
— Ах, какая прелесть! Тебе так идет… Дай померить! А мне идет? А дашь поносить?..
Женщины, чего вы от них хотите.
Вечером в здании Барламенда состоялось родительское собрание на высшем уровне.
Профессор Ифаноф никогда раньше не думал, что бывает столько королей и королев сразу. Думал, не бывает. А оказалось,— бывает. В глазах у профессора рябило от горностаевых мантий, и короны сливались в сплошной золотой частокол.
Профессор рассказывал, какие у него ученики, и всех хвалил.
Тут из частокола вынырнул какой-то недоверчивый король.
— Не может быть,— сказал он,— чтобы все ученики были хорошими. Плохие обязательно тоже бывают. Вы, наверное, обманываете.
— Я не обманываю,— сказал Ифаноф.— Плохие ученики бывают, когда учиться неинтересно. А у нас интересно.
— А если ученик дурак? — не сдавался недоверчивый король.
— Ваши величества,— обратился Ифаноф к залу,— у кого из вас дети дураки, прошу поднять руки. Вот видите, дураков нет.
— А денег хватает? — спросил кто-то.
— Хватает-хватает,— ответил Ифаноф.
— Не может быть! — снова поднялся недоверчивый король.— Так не бывает, чтобы денег хватало.
— Можно, я о деньгах? — вмешался глава правительства Здраны.— Если хотите знать, ваши величества, денег у нас полно. Всего два месяца мы ни с кем не воюем, а со всеми торгуем. И уже так разбогатели, что улицы булыжником вымостили, а по ночам на площади фонари зажигаем. А скоро вообще больницу бесплатную откроем, вот такушки!
Короли сразу зашумели, запереговаривались. А король Врандзии Зереша Четвертый воскликнул:
— Слушайте, как вас там, вам все равно деньги девать некуда, займите мне десять миллионов!.. Я потом хоть двадцать раз отдам — позарез деньги нужны!..
— Извините, ваше величество,— сказал глава правительства Здраны,— у нас такой закон, воюющим странам денег не занимать.
— Да я скоро бросаю воевать, слово короля! С Избанией довоюю и брошу!..
— Нет уж, ваше величество, вы уж сначала бросьте.
Делать нечего, нашел Зереша в зале избанского короля Фазю Девятого, подали они друг другу мизинцы и сказали: «Мирись, мирись и больше не дерись». Неприятели стали приятелями.
Как назло, пока Зереша Четвертый мирился, король Идалии нечаянно толкнул гордого Гольгиного отца. И Гольгин отец не стал слушать извинений, сразу объявил Идалии войну. А Зереша Четвертый был Гольгиному отцу союзник, и теперь он тоже втягивался в войну с Идалией.
— Ладно,— махнул рукой король Врандзии,— шут с ними, с десятью миллионами. Зачем мне деньги, если не воевать. А Идалию я и так в порошок сотру.
— Это еще вопрос, кто кого во что сотрет! — вскочил король Идалии и кинул Зереше через весь зал перчатку — вызов на дуэль. Зереша перчатку поймал, и оба пошли на улицу драться на шпагах.
Собрание продолжалось. Стали выступать разные короли. Одни говорили коротко, другие длинно, одни умно, другие не очень. Некоторые вообще по бумажке читали. А под конец слово взял рыжий король Анклии. Он многозначительно всех оглядел и сказал:
— А известно ли вам, коллеги, что сегодня в Дазборге видели хулиганского короля?
Зал ахнул.
— Как?!
— Кто?!
— Где?!
— Видели,— продолжал анклийский король,— но не обращали внимания, потому что принимали его за меня. Хулиган допустил только одну ошибку: он попался мне на глаза! Иду я сегодня мимо парикмахерской, гляжу через витрину, а там — он!! Точная моя копия и одет так же, негодяй! Куда глядит полиция?..
Глава правительства Здраны закашлялся. Вернее, притворился, что закашлялся, потому что смеяться над королями недипломатично.
— Я хочу утешить ваше величество,— сказал он,— полиция смотрит, куда надо… А в парикмахерской витрине стоит большое зеркало, в котором видит свое отражение…
Короли все засмеялись.
— Ничего смешного! — сказал обиженно анклийский король.— Вам тут смешно, а меня, может, подменить хотят. Меня, может, уже подменили!.. Вы уверены, коллеги, что перед вами — я, а не проклятый хулиган комедию ломает? Я лично уже ни в чем не уверен и больше из Анклии — ни ногой…
После собрания короли стали разъезжаться. Всех ждали государственные дела. Лишь Гольгин отец заехал к сыну в Школу и сказал:
— Ты вот что, сын, ты с Фалеригом, который из Идалии, не играй. И вообще можешь ему морду набить, я его отцу сегодня войну объявил. А с Мижей играй, у нас с ними военный союз.
А Гольга гордо ответил, что будет дружить с кем хочет, а отец пусть сам за свои ссоры отвечает. Отец дал сыну крепкого подзатыльника и сказал: «Весь в меня!» — и уехал.
…Буквально через несколько дней у знатных дам всей Бланеды вышли из моды высокие прически. А вошли просто длинные волосы с челкой.
