или Когда человек будет разговаривать с животными?
Вспоминается беседа с Джой Адамсон. Незадолго до своей гибели в Африке от руки стопоходящих убийц она приезжала в Советский Союз, встретились мы в обществе охраны природы. Разговор зашел о чувствах животных: как они воспринимают окружающее? Джой как будто ждала этого вопроса. Встрепенувшись, как-то сразу загоревшись, она заговорила быстро, громко, тоном, каким говорят о чем-то наболевшем:
— Что мы знаем о животных? А ничего не знаем! Сколько у нас чувств? Пять. А сколько у животных, мы знаем? Может быть, двадцать!
Она права. Может быть, двадцать. Открыли же у кошки недавно шестое чувство, только не знают, как его назвать. Думается, кто-кто, а Адамсон имела все основания так говорить о животных.
А недавно мне прислал письмо читатель из Индии. Он увлекается дворняжками, восхищен их сообразительностью и уже в течение многих лет ведет записи наблюдений за ними. Он считает, что это — непонятые нами существа. Не они не понимают нас, а мы не понимаем их.
Как видим, проблема нашего общения, отношений с «братьями меньшими» волнует многих людей в самых разных концах света. Написала же Кармен Роса Рухелес из Венесуэлы (Латинская Америка), что собака учит нас быть сердечными, разделять боль и тяготы других людей, и не случайно великий путешественник барон фон Гумбольдт сказал: «Уровень цивилизации народа можно оценить по его любви к животным».
Сейчас, когда все острее в мире, в повседневном человеческом общении ощущается дефицит добра, когда понятиям экология, окружающая среда придается политический смысл, приобретают особое значение наши взаимоотношения и с миром живой природы, ибо отсюда начинаются многие наши достоинства и недостатки, там наши корни. Собака, кошка, птица на дереве помогают нам ощутить эти корни.
Недавно газеты отдали дань памяти писателю-публицисту, писателю-природолюбу Виталию Закруткину. Он говорил: «Я терпеть не могу и ненавижу в людях двуличие, фальшь, подхалимство, себялюбие, скрытую злобу и открытую злобу. Конечно же, жестокое отношение к животным, равнодушное, иждивенческое отношение к земле…» (Сказано давно, а как будто вчера). Жестокость к животному, человеческую фальшь и иждивенчество на земле он ставил в один ряд. И не случайно о нем писали: «Он звал, как плачут деревья». А каждый ли из нас может похвалиться, что до конца разобрался в своем четвероногом друге? А вот они — бессловесные — разобрались.
Интересно отметить, что, к примеру, собака терпеть не может пьяниц, чует пьяного за версту и готова тут же без промедления броситься на него; так же не любит вдыхать табачный дым.
Животные помогают человеку жить. Они его кормят, одевают, охраняют от беды, возят на себе, дарят сердечное тепло. И, конечно же, человеку нужна их дружба. Ибо без них он не жилец на этом свете..,
ПОГОВОРИМ ПО-ЧЕЛОВЕЧЬИ
«…У нас в доме живет собачка-болонка. И удивительно, что она, как человек, понимает слова, сказанные в ее адрес. А может, это не так? Щеночком ее принесла дочь. Очень ласковая собачка. Пока она жила у дочери, там ей позволялось все. И на кровать залезть, и на кресло. А я стала отучать ее от прежних привычек. Однажды ока, в отсутствие нас, съела у меня помаду. Я ее побила, приговаривая, что этого нельзя делать, и, если еще раз ты залезешь куда-либо, я тебя выброшу. Запомнила ли, поняла ли собачка меня тогда, но с того времени без моего разрешения никуда не запрыгивала. А если устанет ждать разрешения, уйдет под диван, там и лежит. После я никогда больше собачку не била, часто ласкала, но она всегда оставалась умницей.
И вот еще что. Мой муж играет на баяне. А я иногда ему запрещаю играть — не потому, что не люблю музыку (я ее люблю!), а потому, что ревную к баяну… да, да! Я говорю, а он думает о баяне и нотах и потом даже не вспомнит, о чем шла речь. Поэтому я иногда запрещаю ему играть. И вот что получается: он начинает играть, собачка встает на задние лапы, а передней старается оторвать руку мужа от баяна. Начинает выть и визжать, как будто хочет напомнить: а что говорила хозяйка, знаешь? Или забыл? А когда я прихожу, Дуняша — так зовут собачку — начинает «жаловаться», почти словами мне говорит: ува, ува, ува. Я спрашиваю: «Опять дед играл?» — а она начинает махать хвостом, крутится около ног, вроде того, что отвечает: да! И вот прожила я на свете 57 лет и никак не могу взять в толк: или собака понимает слова человека, или звук каждого слова запоминает? Спросишь: «Гулять хочешь, Дуня?» — она сразу бежит к дверям и прыгает на дверь. А начнешь ругать, сразу уходит под диван. Хочется очень узнать, что это? Память или инстинкт?
В. А. Бугаева, г. Среднеуральск».
В следующем письме В. А. Бугаева сообщила: «Я стала еще внимательнее наблюдать и хочу сказать, что наша Дуняша тоже знает много слов, но только не говорит. Очень не любит расческу, и только услышит, кто-то, скажет «подайте расческу», сразу залезает под диван. Я насчитала 49 слов, которые она прекрасно понимает и отвечает на них глазами… Очень хочется больше узнать о характере и уме животных…»
Доступна ли восприятию животных человеческая речь? Понимают ли они нас, а если понимают, то как и что именно (ведь не всё же наверняка, а выборочно — по какому же принципу?), когда мы что-то говорим им. Не одну Бугаеву интересует это. Лично я убежден — понимают. Не всё, но понимают.
Если Дуняша не терпит расчески, то мой пудель Блямка ужасно не любил мыться. Процедура мытья для него была сущим наказанием. Бывало, перепачкается, вывозится на прогулке, мы говорим между собой: «Придется сегодня помыть», его кличка не упоминалась, а он уже все понял — убрался в другую комнату, зовешь — не показывается. Приходилось чуть ли не силком запихивать в ванну. Что, усвоил значение слова «помыть»? Вероятно. И таких примеров сколько угодно. Может припомнить каждый владелец животного.
Моя овчарка Джекки — я подсчитал — понимала значение 56 слов (так что Дуняша еще не рекорд, а найдутся, наверное, и еще более смышленые). Нет, конечно, не все он понимал буквально. Много в его мозгу трансформировалось по-своему, в меру своего разумения, связываясь с различными особенностями и признаками внешней среды; и все же тем не менее… «Гулять» — значит гулять, пожалуйте на прогулку; «рядом» — стало быть, идти чинно-важно рядком, слева от хозяина; «возьми» (ешь) — и станет есть, хотя перед тем сидел, пуская слюни: хозяин приказал не трогать, потерпеть, приходится подчиняться…
Для человека речь — вторая сигнальная система. Не знаю, какой системе отвечает у собаки хозяйская речь, но, наверное, не случайно животные любят, когда с ними разговаривают. Например, собака способна слушать хозяина часами, смотрит тебе в глаза, голову наклонит то в одну, то в другую сторону, ну правду молвлено, что только не говорит сама. Не зря все старые кинологи и знатоки четвероногих, начиная с нашего Сабанеева, настоятельно советовали побольше разговаривать с собаками: укрепляется контакт, между человеком и животным, возникает какое-то взаимопонимание, животное становится более восприимчивым, охотнее выполняет все приказания хозяина. Беседуйте с животными, беседуйте, не пожалеете! Сами не заметите, как у вас самих откроется какой-то таинственный клапан, возникнет новое чувство к четвероногому товарищу, именно товарищу… Что из того, что он не говорит: вы-то умеете, должны уметь, а за слушателями не станет…
Может быть, кому-то мои рассуждения и философствования покажутся необоснованными, несерьезными. Напомним слова Энгельса из «Диалектики природы» (сказано еще в прошлом веке): собака и лошадь за долгий срок жизни около человека приобрели способность понимать — в пределах их круга представлений — и человеческую речь…
Энгельс нашел правильный ответ уже тогда.
«Очень хочется все же разобраться в наших друзьях четвероногих и птицах»,— говорит В. А. Бугаева. Да, очень, очень. Американский профессор Лилли уверял, что через двадцать лет человек и дельфин станут понимать друг друга. Двадцать лет прошло, за это время мы убедились, что дельфины способны вести «беседу» между собой. Может быть, ‘когда-нибудь они будут разговаривать и с нами?
ОНИ ТОЖЕ ОБИЖАЮТСЯ НА НАС…
«Пишет вам девочка Аня (ученица 6-го класса) из города Новосибирска… Почти два года назад, в конце четвертого класса, я нашла хромую собачку. Она даже не могла идти. Я положила ее на портфель и понесла… Покормив Джека, я повезла его в ветлечебницу (ставить прививку и чтобы лапу посмотрели). Дома к нему относились хорошо. Но Джек все время лежал или грыз тапки. Когда папа приехал из командировки и внезапно открыл дверь, Джек не двинулся с места, лишь слабо завилял хвостом. Все ничего, но когда меня несколько дней не было дома (на летних каникулах), Джек сбежал. Он больше никогда не вернулся, и когда я его встретила один раз, он даже не узнал меня или не захотел узнать. Видимо, Джек прожил долгую бродяжную жизнь и не хотел жить в домашних условиях, а предпочел скитания; так я тогда подумала. Все соседи потом выговаривали нам, что мы жестокие, а сами равнодушно проходят мимо бездомных несчастных животных…
Лишь потом я узнала, что однажды папа сильно выпорол Джека за то, что тот грыз его тапку, после этого вскоре Джек и ушел, обиделся, ушел и больше уже не вернулся. Джек был совсем не виноват, старую тапку дала ему я, а папа подумал, что Джек стащил ее. Вот так я потеряла своего друга.
А мне так нужна его дружба. У меня нет ни сестры, ни брата, во дворе я ни с кем не дружу, и потому почти не гуляю. Единственные мои подружки — в нашем классе, но они живут не близко от меня. Конечно, для дружбы нет расстояний, я хожу к ним иногда по воскресеньям, но этого мне недостаточно. У нас темнеет сейчас быстро… Как мне нужен мой Джек!
Аня Я…» (Подпись неразборчива)
Понимаю тебя, Аня, но вряд ли смогу помочь.
Да, животные могут обижаться, и про! то следует помнить. Джек предпочел скитания и оставил дом, я уверен, совсем не потому, что такая жизнь ему больше пришлась по сердцу.
Похожий урок преподал мне однажды наш Антошка, по паспорту Антоний Клеопатрыч — фокстерьер, любопытнейшее существо.
Как известно, фоксики — несмотря на свой малый рост — весьма упрямы и «принципиальны», если такое определение, применимо к собаке, и, чего бы то им ни стоило, всегда стараются поставить на своем.
Я тогда приучал его к команде «ко мне». Точнее, это не команда, а подзыв, который должен всегда сопровождаться лаской. Грубости, жестокости не должно быть. Подбежал пес — угости его чем-нибудь, приласкай, чтоб он всегда сам тянулся к хозяину. Но у хозяина тоже есть нервы… На Антошку тогда как накатило: носится, играет, гавкает, зову — никакого впечатления нейдет, хотя ты что, ну прямо ошалел! И только когда я направился к подъезду, демонстративно отвернувшись и не обращая на него внимания, он подбежал, и тут я не сдержал свою злость; схватив его за ошейник, несколько раз огрел ремнем. До сих пор жалею, стыдно. Разозлил он меня. Взвизгнув, песик вырвался и тут же исчез за углом дома; когда я, следуя за ним, выбежал со двора на улицу, он уже был на другой стороне, направляясь к парку; я за ним — он от меня. Как только увидел меня, прибавил скорость.
Вижу, не догнать. Тогда я схитрил, направился в сторону, а потом, когда он потерял меня из виду, быстро обежал внешней стороной парка, таким образом опередив его. Выбежал на тропинку, вижу, трусит, ни на кого не глядя, такой несчастный, пришибленный. Куда он направлялся? Наверное, и сам не знал. Он уходил. Обиделся за то, что хозяин всыпал, и — не хочу больше ни хозяина, ни дома. Да пропади все пропадом! К чему все, когда такая несправедливость. Для него это, конечно, была несправедливость: ну, заигрался немного, увлекся, но потом сам подбежал… Надо было видеть его тогда. У меня до сих пор в глазах эта жалкая фигурка, такой несчастный-несчастный… Уходил из дому! И тут он увидел меня, замер на секунду, я что-то крикнул, вроде того что «марш домой!», и швырнул какую-то палку или щепку, уже не помню как оказавшуюся в руках, а он — опять от меня! Но теперь уже обратно к дому. Там, на крыльце, дождался меня, прижался к дверям, дрожит, таким я еще никогда не видел его. Больше мы не ссорились, но этого случая никогда не забуду. Мой пес хотел уйти от меня! Слыхано ли?!
Обидчивы не только собаки. Интересными наблюдениями делятся В. Князев и К. Эренцова, жители Элисты.
«Крокодил Гена, как известно, работал в зоопарке крокодилом. Верблюд Гришка, живущий на одной из чабанских стоянок в калмыцкой степи, «работает» верблюдом только раз в году, когда в День работников сельского хозяйства его вывозят на сельскохозяйственную выставку. Гришка на радость детворе с удовольствием позирует, изображая из себя верблюда, охотно принимает угощение, позволяет себя гладить Но вот праздник заканчивается. Гришка возвращается домой, к каждодневной работе. А работа такая…
Шесть лет назад старший чабан совхоза имени Гагарина Черноземельского района А. Цурцумия нашел в степи крохотного верблюжонка. Почему верблюдица бросила детеныша, осталось неизвестным. Малыша принесли домой. Поили из соски, ухаживали, как за ребенком. Гришка вырос ласковым, ручным и, главное, сообразительным. Став взрослым, охотно сопровождал хозяина в степь, когда тот выгонял отару. Пасся вместе с овцами. Потом, приглядевшись, начал и сам помогать хозяину. Пастух из него вышел хороший. Гришка строго следил за овцами, не давал им разбредаться, не выпускал на трассу с оживленным движением.
Гришка очень чувствительный и легко ранимый, сильно переживает, когда его наказывают. Однажды погнал отару в бурьян, и овцы насобирали на свои шубы репейников. Хозяин наказал его. Несколько дней Гришка отказывался от еды, даже от угощения, лежал неподвижно на одном месте. Вызвали специалиста. Приехал главный ветврач Д. Алибеков, осмотрел верблюда — все в порядке. Присел рядом с ним, погладил, заглянул в глаза: «Что, обидели тебя, Гришка?» И в ответ на сочувствие верблюд заплакал слезами, а уж выплакавшись, отошел, простил обиду.
В прошлом году хозяин переехал на другое место работы. Забрать Гришку с собой не представилось возможным. Руководство совхоза решило не отпускать Гришку, и он остался на стоянке. Правда, Цурцумия и его жене Сулико, вырастившим Гришку, пришлось целый месяц жить на чабанской стоянке, чтобы он привык к новому хозяину. Но после их отъезда верблюд долго горевал, даже овец пасти отказывался.
Но вот однажды, когда неожиданно сорвалась февральская метель и в снежной круговерти затерялось несколько десятков овец, Гришка пошел на их поиски. Нашел, пригнал к кошаре. С тех пор снова помогает хозяину пасти животных».
Все хорошо, что хорошо кончается. Умница, Гришка!
Кстати замечу, ученые до сих пор оспаривают способность животных плакать «по-человечьи». Тем не менее есть очень много свидетельств того, что бессловесные тоже могут «проливать слезы». Об этом писали еще классики. Плачут лошади, плачут собаки. Не говорю о глазах, которые у них выразительны и способны отражать всю глубину и бесконечность разнообразия чувств.
Страшную историю рассказал мне знакомый дрессировщик слонов. У них в цирке, среди обслуживающего персонала, был один «весельчак»: страсть любил подшутить, а точнее сказать, поиздеваться над животными. Как он попал в цирк, тем более в труппу, работавшую с четвероногими артистами, непонятно. А животные очень тонко чувствуют отношение к себе. И тот слон, о котором пойдет речь, вероятно, тоже это ощущал, потому что никогда не проявлял к этому человеку признаков нежных чувств, не делал попыток приласкаться, попросить чего-либо,— только терпел его присутствие.
Вышло так, что у слона разладилось что-то в пищеварительных органах, в порядке лечебной процедуры ему стали давать подогретый напиток — ведро подслащенной воды, содержавшей определенную дозу лекарства, с кагором. Ведро приносил и ставил перед слоном тот самый служитель. Однажды он вздумал позабавиться. Как пришло ему это в голову, право, не поддается объяснению — можно лишь разводить руками. И вот в назначенный час он принес и поставил ведро. Слон, как обычно, потянулся туда своим хоботом (напиток пришелся ему по вкусу) и поспешно отдернул: в ведре оказалось что-то другое, кислое, противное и притом горячее. Слон обжегся. А забавник, глядя на него, хохотал во все горло. Развлекся , называется. Думал, посмеюсь, и все. Слон на привязи, что он может. Казалось, действительно, все на том и кончилось. Но слон ему этого не простил и только ждал своего часа.
И такой час пришел. В цирке все уже забыли об этом, но он помнил, помнил и ждал. Опять, как всегда, принесли еду, опять тот самый «весельчак». Зачем-то ему потребовалось нагнуться, в ту же секунду слон неслышно дотянулся до него,— слоны умеют передвигаться совсем неслышно,— ударом хобота повалил наземь и наступил ногой. Тот даже не успел позвать на помощь, как слон припечатал его к земле; раздался короткий предсмертный вопль, и для обидчика все было кончено. Слон отомстил…
А ГДЕ СЕРДЦЕ? ПРО СЕРДЦЕ ЗАБЫЛИ? СЛОВО К ВЕТЕРИНАРНЫМ РАБОТНИКАМ
«Здравствуйте, уважаемый Борис Степанович!
Пишу Вам впервые, хотя книги и рассказы Ваши знаю и люблю давно. Постоянно читаю в журнале «Уральский следопыт» Вашу рубрику, и вот не выдержала и решила написать.
Я очень люблю собак. Мне 27 лет, а с 6-ти лет я занимаюсь собаководством теоретически, потому что собаку мне не брали. Собирала книги по собаководству и про собак (в том числе и Ваши), ходила в клуб служебного собаководства и на выставки. И мечтала, что когда-нибудь у меня будет такой друг, как Ваши Джерри или Снукки. ..И вот, когда мне исполнилось 16 лет, мне разрешили взять собаку. Какое это было счастье, когда я принесла домой маленький, толстый рыжий комочек! (То был месячный щенок боксер). Я назвала его Лордом. Мне поставили условие: «Берешь собаку — делай все для нее сама». И я выдержала это условие. Вы сами любите и держите собак, и Вы меня поймете, какая это радость в доме.
Я в одной, книге прочитала выражение «Ласковый друг для души». Как это верно сказано! Нет у человека такого друга (не обязательно собака, это может быть и кошка, и любое другое четвероногое или птица), и душа человека что-то теряет, какую-то важную часть, способность к состраданию и теплоте. Но шли годы, мой Лорд состарился. Ему было восемь лет, когда он заболел. И вот я тут подхожу к тому, ради чего я села писать это письмо. В печати у нас много пишут о взаимоотношениях человека и собаки в городе, о воспитании у ребят чувства любви к природе (а собака тоже часть этой природы). Но о какой любви может идти речь, если даже официальные организации относятся к собакам, как к существам лишним, ненужным, второстепенным! Когда мой пес заболел, я пошла с ним в ветлечебницу. Вышел молодой врач, даже не посмотрел его и сказал мне: «Подумаешь, старая собака. Проще молодую завести». Понимаете это сказал ветеринарный врач!
Болезнь усиливалась. Когда Лорд уже не мог есть и почти задыхался, я снова отвезла его в ветлечебницу и умоляла врача как-то помочь ему, сделать какую-то операцию. Но мне ответили, что у него рак, что ничего они делать не будут, собака безнадежна и мне лучше завести новую. Через некоторое время Лорд был уже так плох, что не мог вставать. И тогда я решила: чем он так будет мучиться, пусть его лучше усыпят. Поверьте, мне было очень тяжело на это решиться! Но когда я снова привезла в ветлечебницу, мне ответили, что я им надоела, что они учреждение медицинское и не убивают, а лечат (а почему не лечили в самом начале?), и если мне надо, то я должна усыплять его сама или сдавать собачникам. Я решила позвонить туда и узнать, как это делается. Думала, съезжу туда с ним сама, чтобы он не страдал и не боялся. Мне ответила диспетчер спецавтохозяйства: «Давайте заявку, приедем, заберем, убьем!» Я спросила: «Как?» И в ответ услышала: «Как еще, палкой!» Я не могла прийти в себя. Моего Лорда, которого я вырастила, который стал нашим членом семьи, с которым играл мой маленький сын, да который мне сам, как сын, будут убивать палкой! Это что — любовь к природе, гуманизм, милосердие?! Почему раньше в ветлечебницах практиковалось усыпление током, ведь это безболезненно и действительно гуманно по отношению к безнадежно больным животным, а сейчас это не делается?
Я не смогла сдать Лорда собачникам. Знакомые достали мне лекарство, и я поставила ему укол. Но на его беду, организм оказался сильным, и мой бедный пес четыре часа бился в судорогах, а я сидела возле него, держала его голову и проклинала всю ветеринарную службу города. Я понимаю, что у них много других забот, но неужели их внимания хватает только на молодых животных, а старым куда деваться — под палку собачникам? .
Ну, ладно, с такой историей столкнулась я, взрослый человек (хотя прошло уже три года, как нет Лорда, а я все еще не могу забыть ту страшную ночь его смерти), а если этим придется заниматься ребенку? Придет подросток с больной собакой в лечебницу, и взрослые дяди в белых халатах скажут ему: мы твою собаку лечить не будем, сдавай ее собачникам! Поверит он после этого разговорам о гуманизме и любви к живым существам, к природе? Не поверит! А я после этого боюсь заводить собаку, боюсь повторения этой истории, хотя на улице не могу спокойно пройти мимо каждой собаки.
И еще, что я хотела сказать. Мне кажется, что в последнее время развернулась какая-то антисобачья кампания. Вы не подумайте, что я отрицаю правила содержания собак. Нет, я поддерживаю их, они нужны, но считаю, что если их вводят, то должны быть и условия для их выполнения. Вот вывел человек собаку на двор — где он должен ее выгуливать? В правилах говорится: «на специально отведенных площадках». А где они, эти площадки? У нас в городе как-то лет пять-шесть назад были выделены площадки для выгула собак. Ну и что это за площадки? Либо мусорные свалки, либо развалины снесенных домой, которые к тому же в скором времени были заняты под новые стройки. Или вот ввели налог. Мера правильная, но опять же куда идут средства от этого налога? Неужели на них нельзя оборудовать площадки? Их как не было, так и нет.
Вот такие грустные дела. И вот такая получается цепочка. Равнодушие к собакам со стороны официальных организаций — опирающееся на это равнодушие агрессивно-враждебное отношение взрослых — жестокость со стороны подростков (которые все это видят!). А потом эти подростки вырастают, и все начинается сначала. А мы удивляемся, откуда у них эта жестокость! А эта жестокость— отражение взрослого равнодушия!
Простите, пожалуйста, за длинное и сумбурное письмо, но на душе нагорело… Елена Ареланова. Пермь».
Нет, письмо не сумбурное и писал его человек здравомыслящий, с добрым чутким сердцем и здоровым жизнелюбивым мировоззрением, человек, для которого окружающий мир — это не случайное скопище живых существ, а нечто неизмеримо более важное, дорогое.
По сути письмо Арелановой содержит целый набор проблем, из которых едва ли не самая важная — как жить домашнему животному в городе и какие испытания несет его близость человеку, который любит животных и не мыслит жизни без них.
Ох, эта цивилизация! Ох, этот урбанизм, стремительный рост городов и городского населения, тесное скопление людей на ограниченной тесными рамками территории со всеми возникающими отсюда сложностями и особенностями проживания… Самое поражающее, что мы по сей день не приучили себя к такой среде обитания, отсюда — конфликты разного рода.
Не знаю, как насчет антисобачьей кампании, но действительно время от времени нам приходится наблюдать всплески жестокости, откровенного садизма и нетерпимости к «братьям меньшим» со стороны части населения и, что особенно непонятно, в частности, у старшего поколения, которое, казалось бы, должно служить примером.
Итак, о ветеринарии. Не знаю, откуда это оскорбительное невнимание, безразличие к судьбе живого; похоже, что ветеринарных работников, ветеринарии в целом тоже коснулись издержки цивилизации, технократического века. Во всяком случае, повторю, письмо Арелановой — повод для больших размышлений.
Ветеринария — тема особого, серьезного разговора, сейчас же мы скажем: жалобы на плохое обслуживание населения (имеются в виду владельцы животных с их питомцами), безобразное (бессердечное) поведение ветработников идут . отовсюду уже давно и поток этих жалоб год от года не уменьшается — растет.
Что случилось в наши дни с ветеринарией?
Вероятно, это результат общего невнимания к существам, которые тысячи лет живут рядом с человеком, делят с ним все превратности судьбы, радость и горе.
Думается, причина лежит также в плохом воспитании. Не секрет, что у нас появились педагоги, не любящие детей, врачи, не любящие своих больных; вот так расплодились и специалисты (плохие, плохие!) от ветеринарии, равнодушные к животным… Сочувствуем вам, Елена Петровна.
Знаю такой факт: Юшка, Юня, скотчик, жил в нашем доме, у соседей над нами, веселое, шустрое, симпатичное существо, лбом прошибал дверь, бежит сверху, обгонит хозяина, трах в закрытую дверь подъезда — и уже во дворе, свободная птица. Нет, убежать никуда не стремился, просто характер такой, нетерпеливый, своевольный. И вот пришло время, Юня начал сдавать, исчезла былая бойкость, перестал играть с ребятами, в пасти сбоку на щеке набухла опухоль. Все. Конец. Нет больше весельчака Юшй, этой чертовой собаки, как любил повторять хозяин, выражая этим свое нежное чувство черному коротколапому шустряге. Юню отвезли на ветпункт, где принимали собак для усыпления. Хозяин не решился присутствовать при этой тяжкой процедуре, боялся — не выдержит, и уехал, заручившись обещанием служителей, что все будет сделано как нужно.
И вдруг — звонок по телефону» Неизвестный мне человек сообщает (поскольку я пишу о собаках, позвонил мне): в районе ветлечебницы, куда увезли Юшу, видели старенького скогчтерьера, бегает бедняга одинехонек без всякого надзора, похоже, ищет кого-то (хозяев? дом?), а силенок, выдать, мало, лапы заплетаются, тычется мордой в землю. Неужели Юня?! По описанию — он, совпадают все признаки. Бросились его искать, не нашли. Как он оказался на улице? Недосмотрели, убежал? А может, нарочно выкинули, «чтоб не возиться»… Так или иначе, случай, не украшающий ветеринарную службу.
Очень правильное замечание — откуда и как возникает у подростков, ребят жестокость. И безусловно, кому-кому, а представителю благородной ветеринарной профессий должно являть пример отзывчивости, активной защиты живого существа.
Надо, надо! — чтобы ведомство, на котором лежит ответственность за подготовку специалистов, обратило на это внимание. Страдают от этого не только любители-собаководы, большие потери несет народное хозяйство, здравоохранение, экономика и самое главное — общественная мораль.
Наверное, не помешало бы для абитуриентов, подающих в ветеринарный вуз, ввести проверку, а как он относится к животным, любит ли, жалеет ли их, почему хочет стать служителем и жрецом бога Велеса — покровителя животных, которому еще в языческие времена поклонялись наши далекие прапращуры.
Немного о проблеме выгулов. Было время, когда мы трезвонили — площадки, площадки выгульные (Не путать с дрессировочными!), даешь площадки! Об устройстве специальных выгульных площадок говорилось в официальных постановлениях.
Сегодня мы можем твердо сказать, что идея выгульных площадок не оправдала себя; да практически в густо заселенном городе для них нет места, Не зря возражают архитекторы. Доходит до нелепостей. В Челябинске устроили площадку размером… два на два метра. Да там повернуться негде! Утром, когда все выгуливают собак, становись в очередь. Скопилась куча собак; а если среди них хоть одна затесалась больная,— значит, перезаразила всех. (Вот тут бы как раз сказать веское слово ветеринарам, так ведь молчат, будто это их не касается!). Немаловажно и Такое обстоятельство. На прогулке собака обязательно должна пробежаться, обнюхать все На пути, подняв ножку, она метит .свои владения, это для нее важный биологический цикл. Так что выгуливайте, как предписывалось всегда, на малолюдных тихих улочках с ограничением движения, на пустырях, и не ждите манны небесной, ее не будет и не надо. Не позволяйте собаке справлять свою нужду на асфальте, пусть делает свои делишки под кустиком (кстати, это и польза кустикам и вообще городской растительности — удобрение).
Но, и возвращаясь к ветслужбе, напомню высказывание-наказ, которым заканчиваются материалы симпозиума ветеранов Всемирной ветеринарной ассоциации от 25 апреля— 2 мая 1980 года: »
«Мы полагаем, что мы — ветеринары в городах и селах — можем и обязаны не только личными действиями, но и путем участия и поддержки специализированных обществ и межведомственных организаций -действовать на благо животных и ради их гармонического существования — обществе.
Мы не должны удовлетворяться ролью целителей животных должны быть и их защитниками.
Мы должны действовать с мудростью и сердечностью».
