Бесик ХАРАНАУЛИ
Ты только будь.
Предоставь остальное жизни.
И без тебя
дверь твоя будет скрипеть.
Если кого-нибудь ждешь,
тысячу раз ты услышишь
шум долгожданных шагов.
Если дЬймет одиночество,
выйди из дому —
тысячу раз ты услышишь,
как окликают тебя.
Если тоскуешь по женщине,
жди — она ищет тебя.
Ты только будь.
Предоставь остальное жизни.
Чему ты рада, роза декабря?
Ты что, не видишь этот голый сад,
не видишь эти черные деревья?
Уж коли счастье выпало тебе
родиться здесь,
и ты не захотела
иной земли,
но захотела эту —
чего же ты весны не дождалась?
Когда ты совсем одинок,
сидишь один за столом
и жуешь кусок хлеба,
почему тебе кажется,
будто кто-то ушел от тебя,
что когда-то вы были вдвоем…
Дато МАГРАДЗЕ
СОЛНЕЧНАЯ НОЧЬ
Неодолимо сирень цвела.
Ночь задыхалась в хмельном угаре.
В небе гудели колокола.
Возле Метехи рыдала Мтквари.
Кто мне посмел бы теперь помочь —
сердце томилось в любовной неге,
тело твое охраняла ночь
с лунным серпом в отгоревшем небе.
В солнечной тьме я шагал слепой,
сладко зажав дорогую рану,
через сиреневый долгий зной
к неиссякающему духану.
Ночь умерла, и в желанный срок
разом спеклись в животворном жаре
жаждущий рот и поящий рог.
Возле Метехи рыдала Мтквари.
Багатер АРАБУЛИ
НА ДОРОГАХ МОНГОЛИИ
Уснувшего на берегу реки
потомка разорителя миров,
как мехом, облепило мошкарой.
Он весь покрыт большой
верблюжьей тенью.
Но он охотник,
но кругом добыча,
но просыпаясь на короткий миг
и выглянув как будто из пещеры,
из гущи тени, сна и мошкары,
глядит в меня глазами Тамерлана.
…Вот здесь,
среди немерянных степей,
где, залитые кровью и слезами,
спокойно спят
прошедшие века,
о Родина,
я плачу о тебе…
Был шум
и острый сабельный огонь,
и гром чужих коней,
сам бог не мог понять,
какая тьма летела на тебя,
и пламенем объятая и гулом,
ты шла сквозь битву
и спаслась,о чудо,
о чудо из чудес!..
О, ничего не умерло во мне,
Я насмерть ранен ранами твоими.
И тот далекий ветер до сих пор
несется и зовет меня на битву,
на мне сломали саблю и копье,
пронзили сердце стрелами и мукой,
о Родина,
что стало бы с тобою,
когда бы я тогда не подоспел…
Сегодня разомлевшего от зноя
потомка разорителя миров,
как мехом, облепило мошкарой.
Омар ТУРМАНАУЛИ
А у нас-то и нет ничего…
Караванщики-дни открывают оазисы
наших сердец —
насыщается весь караван
нашей радостью или печалью.
А у нас-то и нет ничего.
Ничего — ни врага и ни брата.
Все у них — у кочующих дней.
Караваны приходят,
поселяются в наших сердцах,
караванщики нас узнают.
А когда засыхает оазис,
мы не знаем, куда он снова
направляет свои караваны—
солнца, родину, звезды, слова…
Перевод с грузинского М. Никулиной
