Традиция называть полярные географические объекты именами людей возникла не случайно. Однообразная тундра с ее небогатым растительным и животным миром летом да бескрайние снежные просторы зимой редко задерживали человеческий взор на каких-то их особенностях. Да и сохранить возникающие в ходе промысловой деятельности немногочисленного местного населения названия было некому. Письменно закрепить их могли лишь экспедиции. Вот и приходилось ученым и первопроходцам срочно создавать названия самим.
Да и что в первую очередь вспоминалось в этом пустынном и суровом краю? Люди. Родные, знакомые, учителя, оставшиеся на родине, предшественники, нередко ценой собственных жизней пролагавшие сюда путь. На сегодня в Советской Арктике, особенно в ее высоких широтах, абсолютное большинство географических названий мемориально, то есть дано по именам людей, названиям судов, в честь каких-то событий. Их многие тысячи. Чтобы их только перечислить, нам с гидрографом В. А. Троицким в свое время потребовалось издать справочник «Топонимика морей Советской Арктики» объемом в 316 страниц. Кроме того, за истекшие пятнадцать лет число географических названий в Арктике значительно выросло за счет вновь присвоенных.
Поэтому для того чтобы дать о них представление в небольшой статье, не будем касаться многочисленных мысов, бухт, заливов, полуостровов, гор, рек, озер, а остановимся лишь на именных названиях арктических островов. Их сравнительно немного: чуть больше трех сотен. Но зато это обычно самая «глухая» и необжитая Арктика.
Прежде всего это острова, носящие имена своих первооткрывателей или лиц, претендующих на это звание.
ЛЯХОВСКИЕ ОСТРОВА. Официальной датой их открытия считается март 1770 года. Предприимчивый устьянский купец Иван Ляхов, усмотрев, что к мысу Святой Нос ведут с севера оленьи следы, направился по ним и через 70 верст вышел на большой остров, а еще дальше увидел другой остров, меньшего размера. Екатерина II, получив из Якутска донесение об этом, повелела называть острова Ляховскими.
Никто не посмел возразить, что еще за десять лет до этого на острове промышлял якут Этерикан, именем которого янские промышленники тогда называли остров. Но и Этерикана нельзя назвать первооткрывателем острова Большой Ляховский. Сохранилась отписка, свидетельствующая о том, что на нем еще в 1712 году побывал с четырнадцатью спутниками якутский казак Меркурий Вагин, назвавший остров Ближним. Проводником у Вагина был казак Яков Пермяков, внук одного из первых якутских землепроходцев Ивана Реброва. Это он был инициатором экспедиции Вагина, ибо сообщил в якутскую канцелярию о том, что во время былых морских походов с Лены на Колыму видел остров к северу от Святого Носа.
Скорее всего, и он не первым усмотрел его. Настоящая дата и имя первооткрывателя Ляховских островов теряется где-то в глубине XVII века.
ОСТРОВ БЕЛЬКОВСКИЙ. Весной 1808 года якутский промышленник Николай Семенович Бельков с «работными людьми» отправился из устья Лены на Новосибирские острова. «На расстоянии от оного около 400 верст,— писал он в донесении властям,— 30 числа марта я нашел остров длиною примерно 100 верст, шириною до 20 верст, дотоле никому не известный, от которого через пролив около 20 верст отстоит остров же, называемый Котельный, видимая часть которого также была не известна никому (южную часть острова открыли в 1773 году И. Ляхов и Я- Санников и назвали так, потому что здесь нашли котел из зеленой меди.— С. П.). Сей отысканный остров назван мною Св. Иоанном Спасителем, а работниками моими и приморскими жителями поныне называется Бельковским».
Иркутский губернатор разрешил Белькову на острове Бельковском и открытых его работником Максимом Ляховым островах Васильевском и Семеновском (они были сложены ископаемым льдом и ныне растаяли) преимущественное право промысла. Николай Семенович, кроме того, первым нашел между устьями Хатанги и Абакара нордвикскую нефть. Он оказывал большую помощь экспедиции Анжу, которая первой картографировала остров Бельковский.
ОСТРОВА АНЖУ — из архипелага Новосибирские острова, в который входят острова Котельный, Земля Бунге (названа в конце XIX века Э. Толлем в честь его спутника по исследованию Новосибирских островов — доктора А. А. Бунге), Бельковский, Новая Сибирь и Фадеевский (назван по фамилии промышлявшего здесь крестьянина из Владимирского города Вязники Степана Фадеева).
Потомок эмигрировавших в Россию французских протестантов, Петр Федорович Анжу отдал свою большую и содержательную жизнь русскому флоту, став полным адмиралом. К сожалению, материалы полярной экспедиции Анжу сгорели вместе с подготовленной к печати рукописью книги во время пожара его дома в Петербурге. Поэтому его имя менее известно в истории полярных путешествий, чем имя его друга Ф, П. Врангеля, занимавшегося одновременно исследованиями побережья Сибири восточнее.
ОСТРОВ ВРАНГЕЛЯ. Три кругосветных плавания, путешествие по Аляске и Мексике, руководство Российско-Американской компанией и Морским министерством, участие в создании Русского географического общества на счету у почетного академика и адмирала Фердинанда Петровича Врангеля. Его непререкаемый авторитет полярного исследователя начался именно с изданной в 1841 году книги о его арктической экспедиции. Тогда он, молодой лейтенант, нанес на карту побережье Северного Ледовитого океана от Индигирки до Колючинской губы на Чукотке.
Он был уверен в существовании земли к северу от Чукотки и многократно пытался по льду достичь ее. Однако торосы и пространства открытой воды не пропустили его собачьи упряжки. На своей карте на этом месте он написал: «Горы видятся с мыса Якан в летнее время». Поэтому не случайно американский китобой Томас Лонг, проходивший к острову в 1867 году, записал: «Я назвал эту землю именем Врангеля потому, что желал принести должную дань уважения человеку, который еще 45 лет тому назад доказал, что полярное море открыто».
Далеко не каждому известно, что существует еще два острова Врангеля. Оба они значительно уступают по размерам первому. Один из них расположен в Тихом океане, в заливе Аляска, второй находится в губе Крестовой у западного побережья Новой Земли. Первый назван мореходами Российско-Американской компании, второй— известным исследователем Новой Земли Ф. П. Литке, другом Врангеля.
ОСТРОВА БОЛЬШОЙ И МАЛЫЙ БЕГИЧЕВ. О Никифоре Алексеевиче Бегичеве в свое время слагали легенды, в приключенческих статьях его называли «помещиком Ледовитого океана», «железным боцманом», изображали этаким арктическим ковбоем.
А он, по выражению его биографа Н. Я. Болотникова: «Был другом и товарищем многих и недругом отдельных людей, верным мужем одной женщины и любящим отцом шестерых детей. Был он просто человеком, и ничто человеческое не оставалось ему чуждым. Нет, нет, не был он праведником, не был он и угодником. Просто он был самим собой, как и все люди, он ошибался. Но главное — делал большие дела, прославив ими свою Родину, свое имя».
Бегичев боцманом плавал на «Заре», на вельботе совершил переход из устья Лены на остров Беннета в поисках пропавшего без вести Эдуарда Толля, участвовал в походах геолога Н. Урванцева, промышлял на Таймыре, где и умер в 1927 году. Но звездным его часом несомненно было открытие в 1908 году в Хатангском заливе островов Большого и Малого Бегичева. Открытие удивительное и даже не всеми признанное, ибо сделано оно было в районе, казалось бы, достаточно хорошо изученном. Местные промышленники давно знали о существовании большого острова Сизой, пользовавшегося у них дурной славой, что удерживало их от его посещения. Официально же на картах остров изображался полуостровом еще со времен Семена Челюскина и Василия Прончищгаа.
А Малый Бегичев был не только открыт в 1739 году лейтенантом Харитоном Лаптевым, но и назван им островом Св. Николая. Это название было известно Бегичеву. 25 мая 1908 года он записал в своем дневнике: «Поставили палатку, и я увидел в море трех белых медведей и против Хатангского залива остров Св. Николая. Он оказался небольшой, северная часть его высокая, глинистый обрыв, а юго-восточная сторона песчаная. В окружности остров Св. Николая — 30 верст». Поэтому неверно утверждение некоторых исследователей, что этот остров Бегичев назвал в честь своего спутника Николая Семенова.
ОСТРОВ ВИЗЕ. Когда 13 августа 1930 года открыли этот остров, его даже не надо было называть. Уже шесть лет на карте в этом месте рисовали сушь с надписью «Земля Визе (?)». Осталось лишь убрать знак вопроса.
Дело в том, что Владимир Юльевич Визе, проанализировав дрейф плененной в 1912 году шхуны Г. Брусилова «Святая Анна», еще в 1924 году сообщил миру: «Льды встречали какое-то препятствие, каковым прежде всего можно принять близкую сушу… Предположительное место этой земли нанесено мною ка прилагаемой карте».
Имя Визе к этому времени было широко известно, как спутника Г. Я. Седова в его полюсной экспедиции. Визе находился на борту ледокольного парохода «Г. Седов», когда открыли «его» остров. «Паршивенький островок!» — остался недоволен профессор, имея в виду его небольшие размеры и бедность растительного и животного мира.
В. Ю. Визе прожил большую жизнь в науке, участвуя во многих первопроходческих плаваниях по Северному морскому пути и создав методику ледовых прогнозов.
Абсолютное большинство арктических островов названо в честь людей, много сделавших для развития географических представлений о Заполярье. Одни непосредственно создавали карту Арктики на месте, другие — нередко на «своих» островах даже не бывали.
ОСТРОВ ГЕРБЕРШТЕЙНА. Название этого крохотного островка у западного побережья Таймыра появилось в 1901 году в честь человека, которому недавно исполнилось 500 лет со дня рождения. В его времена о существовании не только этого острова, но и самого Таймыра в Европе, ничего не знали.
Высокомерного и тщеславного вельможу и дипломата австрийского двора трудно заподозрить в особой предрасположенности к русским и их стране, но в любознательности ему не откажешь. Академик Б. А. Рыбаков писал недавно: «Добросовестный и серьезный исследователь русской географии Сигнзмунд Герберштейн получил в Москве обильный и разнообразный материал, позволивший ему написать книгу, которая надолго стала для людей Возрождения основным перечнем сведений о загадочной Московии».
Герберштейн процитировал в своей книге не дошедший до нас русский дорожник, в котором описывались и полярные области. Наряду с невероятными историями о населявших низовья Оби — Лукоморье — рыбах с человеческим туловищем, обросших шерстью людях с собачьими головами, которые на полгода впадали в зимнюю спячку, Герберштейн приводит «баснословия», получившие ныне научные подтверждения — о немой торговле между разноязычными племенами и находившейся в области Обдории, «на более дальнем берегу», Золотой бабе — идоле местных племен. Он рассказывает и о своих встречах с плававшими северными морями в Европу русскими дипломатами Дмитрием Герасимовым, Григорием Истомой, Василием Власом, с руководителем первой русской экспедиции 1499—1500 годов в Северное Зауралье князем Семеном Федоровичем Курбским и подробно описывает их пути.
ОСТРОВА ПАХТУСОВА. Никогда не бывал на «своих» островах в архипелаге Норденшельда известный полярный исследователь Петр Кузьмич Пахтусов. Впрочем, их назвали 66 лет спустя после его смерти.
Скромный поручик корпуса флотских штурманов Пахтусов половину своей тридцатипятилетней жизни провел в арктических экспедициях и морских походах. Он первым нанес на карту почти все восточное побережье Новой Земли. Как он писал: «Отличающиеся мысы, реки, горы назвал по именам известных мне особ, как значится на картах и в описном журнале». Среди них более двух десятков островов. Острова Вепрева, Казобина, Крапивина, Рогозина названы Пахтусовым именами однокашников по Штурманскому училищу; острова Богословского, Демидова, Котельникова, Нелидова, Шитилова — по именам сослуживцев по описи Белого моря в 1824—1832 годах; острова Артюхова, Вальховского, Стодольского— именами знакомых по Архангельску морских офицеров; остров Хабарова — в честь строителя его судна.
При жизни только имя самого Пахтусова не попало на карту. Даже открытые им у восточного побережья Новой Земли большой остров и архипелаг получили его имя уже в советское время. В конце прошлого века в Кронштадте, где учился Пахтусов, на добровольные пожертвования штурманов был сооружен памятник; гидрографические исследования в Арктике производил пароход «Пахтусов» (теперь их продолжает ледокол «Петр Пахтусов»), острова Пахтусова имелись даже в Японском море, а теперь его имя появилось и в Арктике.
ОСТРОВА ЦИВОЛЬКИ, Они появились на карте архипелага Норденшельда рядом и одновременно с островами Пахтусова. Этих людей связывала дружба, совместная первопроходческая деятельность на Новой Земле. Хотя это были совершенно разные люди.
Август Карлович Циволька был на двенадцать лет моложе. В отличие от выросшего среди поморов и воспитывавшегося в военно-сиротском приюте боцманского сына Пахтусова, Цивольку зачислили в Штурманское училище по личному указанию царя, к которому обратился отец, машинист придворного Варшавского театра. Он получил хорошее домашнее , воспитание, владел несколькими иностранными языками, увлекался музыкой и рисованием. Как свидетельствует работавший с Циволькой на Новой Земле академик Бэр (его имя носит остров в Таймырской губе), в нем удивительно сочетались веселость и мрачность, общительность и замкнутость.
В арктических походах он, как и Пахтусов, был неутомим, экспедиционные трудности и лишения переносил стойко. И тем не менее пережил своего старшего товарища, умершего, как он написал на его могильной плите, «от понесенных в походах трудов и д… о.,.» (домашних огорчений.— Пояснение авт.), в сего на три с половиной года. Прапорщик корпуса флотских штурманов Циволька с восьмью товарищами погиб во время очередной зимовки и похоронен на Новой Земле.
ОСТРОВА ВИЛЬКИЦКИХ. И тех, и других много: Вилькицких — двое, отец и сын, островов с этой фамилией два и групп островов — тоже две.
Старший, Андрей Ипполитович, много лет проработал в Арктике, а последние годы жизни руководил русской
гидрографией. В 1895 году возглавляемая им экспедиция по изучению рек Енисея и Оби первой картографировала остров в Карском море, которому Географическое общество присвоило его имя. А шесть лет спустя Эдуард Толль назвал группу островов восточнее в честь Вилькицкого. И еще один остров Вилькицкого открыла в Восточно-Сибирском море гидрографическая экспедиция, которой командовал его сын Борис Андреевич. Произошло это уже после , смерти А. И. Вилькицкого, в 1913 году.
А вот острова Вилькицкого у восточного побережья Таймыра названы в 1919 году Роальдом Амундсеном в честь Вилькицкого-младшего. На его долю выпало совершить последнее большое открытие в Арктике — обнаружить архипелаг Северная Земля. Имена многих участников возглавляемой им экспедиции на ледокольных пароходах «Таймыр» и «Вайгач» стали названиями арктических островов. Это врачи Э. Е. Арнгольд и Л. М. Старокадомский, лейтенанты А. М. Лавров, К. К. Неупокоев, Н. А. Транзе и оставшиеся навсегда лежать в мерзлой земле Арктики вахтенный начальник А. Н. Жохов и кочегар Г. Г. Мячйн.
ОСТРОВ САМОЙЛОВИЧА. В тот год экспедиция на ледокольном пароходе «Г. Седов» направлялась к неисследованным берегам Северной Земли. В северо-восточной части Карского моря она открыла целую россыпь островов. Их точное место определял геодезист Г. А. Войцеховский. Недавно удалось найти его дневник.
23 августа 1930 года в нем записано: «Опять показался новый объект. Одни утверждают, что это ледник Северной Земли, другие —что это мираж. Подтвердилось мое предположение — остров. Открытый сегодня остров я назвал островом Заблуждения. Название очень понравилось и моментально привилось, официально, наверное, дадут какое-нибудь другое название».
Войцеховский не ошибся. Много лет остров невыразительно назывался «островом Длинным», пока Географическое общество СССР не присвоило ему имя находившегося тогда на борту «Г. Седова» основателя и директора Арктического института Рудольфа Лазаревича Самойловича.
Он лично участвовал в восемнадцати арктических экспедициях. Будучи по специальности геологом, он немало картографировал и назвал островов, особенно в районе Новой Земли, где работал с 1921-го по 1927 год.
ОСТРОВ ЛЕСКИНЕНА. Это совсем небольшой, размером сто на пятьдесят метров, клочок суши в Карском море. Но не размерами физико-географического объекта определяется значимость человека, имя которого он носит.
Вильям Янович Лескинен — гидрограф. Он всего лишь день не дожил до своего восьмидесятилетия, почти полвека отдав морю. Ему, участнику гражданской войны и первых советских арктических экспедиций, довелось обеспечивать безопасность плавания первого в мире атомного ледокола. Внешне это был невидный и очень скромный человек, но его трудолюбие, выносливость и верность долгу были исключительными.
За долгие годы арктических скитаний на его долю выпало много трудностей и испытаний. У писателя И. С. Соколова-Микитова есть рассказ о смертельной схватке Лескинена с новоземельской весной 1931 года, когда, не щадя своей жизни, он боролся за жизнь товарища по зимовке. Летом сорок третьего он находился в числе тех немногих, кому благодаря личному мужеству и выносливости удалось спастись после потопления гидрографического судна «Академик Шокальский» фашистской субмариной. Много дней полураздетые и голодные люди, скрываясь от врага, выбирались к своим на полузатопленной шлюпке и пешком по ледникам Новой Земли.
21 марта 1954 года с Лескиненом произошел очень редкий случай. Когда он с рабочими производил у острова Кирова промер со льда, на него в торосах напал громадный белый медведь. Вильям Янович сумел выхватить из-за спины карабин и выстрелить в пасть зверю. Но и медведь успел нанести Лескинену одиннадцать глубоких ран и надломить ребро. Гидрограф отказался от весьма рискованной посадки самолета, ограничившись медицинской консультацией по радио. Он нашел в себе силы довести работы до конца.
Многие из тех, кто создавал карту Арктики и оставил свои имена арктическим островам, заплатили своими жизнями. Об этом напоминают такие названия.
ОСТРОВ СЕДОВА. Георгий Яковлевич Седов погиб на пути к Северному полюсу 5 марта 1914 года. Остров его имени на карте губы Дыроватой Баренцева моря появился еще за двенадцать лет до этого. В эти годы уложилась вся гигантская деятельность полярного гидрографа.
Где бы он ни работал: у острова Вайгач в 1901 году, в устье Колымы в 1909-м, в Крестовой губе в 1910-м, на Новой Земле и Земле Франца-Иосифа в 1912—1913-х годах — везде он оставлял на картах уточненные извивы береговой черты и увековеченные в них имена: русских ученых — Анучина, Броунова, Воейкова, Иностранцева, Попова, Рыкачева, Ломоносова, Менделеева, Толля, Шокальского, Чернышева; своих предшественников в изучении Арктики — Пахтусова, Литке, Лошкина, Вилькицкого, Дрйженко, Веселаго, Назимова; своих спутников и товарищей по экспедициям — Варнека, Визе, Пинегина, Павлова.
Имя Седова после его гибели семнадцать раз было повторено в арктических названиях и названиях судов. Так что все и не перечислишь…
ОСТРОВ ПОПОВА-ЧУХЧИНА. О том, как возникло это название, мне рассказывал его автор Михаил Иванович Цыганюк, с которым мы работали в полярной гидрографий в послевоенные годы.
Летом 1934 года студент Западно-Сибирского астрономо-геодезического института М. И. Цыганюк проходил производственную практику в гидрографической экспедиции. 9 сентября небольшой бот «Сталинец» высадил его на маленький безымянный островок в шхерах Минина для производства топографической съемки. Рабочие сразу же приступили к установке палатки, а Михаил Иванович пошел осмотреться и заодно набрать бересты для разведения костра. Вскоре он натолкнулся на беспорядочно раскиданные предметы экспедиционного снаряжения. Среди вороха размоченных бумаг оказалась мореходная книжка матроса Александра Спиридоновича Чухчина и справка на имя боцмана «Геркулеса» Василия Григорьевича Попова.
Когда Цыганюк встретился на судне с топографом Гусевым, то узнал, что тот на находящемся неподалеку острове Вейзеля обнаружил столб с вырезанной на нем надписью «Геркулесъ 1913». Стало ясно, что обнаружены следы без вести пропавшей в Арктике экспедиция В. А. Русанова.
Много раз искали позже следы этой экспедиции — и попутно, и специально. Но тайна гибели ее участников Так и не прояснилась, если не стала еще запутаннее. Осенью 1912 года «Геркулес», обогнув с севера Новую Землю, видимо, зазимовал где-то у островов Мона (названы Ф. Нансеном в честь норвежского метеоролога Генрика Мона). Позже судно раздавило или увлекло дрейфующими льдами на север. Экипаж (или часть его) оставил судно и через шхеры Минина попытался достичь низовий Пясины, где можно было встретить местных жителей.
Неподалеку от острова Попова-Чухчнна на картах позже появились названия островов, данные в честь капитана «Геркулеса» А. С. Кучина, нашедшего следы экспедиции Русанова М. И. Цыганюка и погибших в шторм летом 1934 года матросов «Сталинца» Ф. Казаринова и А. Савватеева. ,
ОСТРОВ ЛОВЦОВА. Этот небольшой островок находится в Карском море неподалеку от большого острова Тыртова. Хотя шестидесятисемилетний Павел Петрович Тыртов закончил свой Век в 1903 году адмиралом и морским министром, его арктических заслуг как-то не припоминается. Разве, что он с энергией, достойной лучшего применения, мешал С. О. Макарову в строительстве и испытании первого в мире линейного ледокола «Ермак».
Зато скромный инженер-гидрограф Игорь Сергеевич Ловцов всю свою двадцатидевятилетнюю жизнь, исключая четыре года Великой Отечественной войны, когда офицером воевал на Балтике, отдал Арктике. Осенью 1947 года он с двумя товарищами совершал переход на шлюпке с острова Сибирякова на Диксон. Во время внезапно начавшегося шторма шлюпка пропала без вести. Только на следующий год полярники острова Тыртова обнаружили её на юго-западе острова, где и погребены погибшие,
ОСТРОВ СЕВЕРОМОРЦЕВ. Великая Отечественная война не обошла Арктику. Даже в сорок четвертом, когда Советская Армия уже выкинула фашистские орды за пределы государственной границы, у берегов Таймыра ещё раздавались взрывы торпед и выстрелы орудий. Как бельмо на глазу, был для врага Северный морской путь, и бесноватый фюрер с настойчивостью обреченного гнал за тридевять земель подводные лодки гросс-адмирала Деница.
24 сентября 1944 года вражеская торпеда разнесла корму защищавшего караван транспортных судов тральщика ТЩ-120. Командир капитан-лейтенант Дмитрий Алексеевич Лысов приказал раненым и части экипажа перейти в шлюпки, сам же с добровольцами остался на тонущем корабле огнем орудий прикрывать отходивших. Вскоре вторая торпеда решила судьбу корабля и 38 находившихся на нем моряков. Ценой их жизни удалось спасти суда со стратегическими грузами и группу, оставившую тральщик. В честь этого подвига в 1962 году и названы острова Североморцев и Лысова в Карском море.
Тогда же именами погибших 26 августа 1942 года в неравном бою с фашистским линкором на ледокольном пароходе «А. Сибиряков» в группе островов Северо-Восточные были названы острова Бочурко, Дунаева, Иванова, Кузнецова, Матвеева, Никифоренко, Прошина, Элимелаха. Ближайшие к Диксону острова носят имена североморцев, погибших при обороне Диксона в сорок втором — старшин Ульянова, Давыдова, Карагаева и краснофлотцев Майсюка, Суслова, Хайрулина. .
Это святые для нас имена! Но, что греха таить, есть на карте Арктики и случайные названия.
ОСТРОВ ДИКСОН — одно из них. Как только не называли его после того как штурман Минин в 1738 году против его изображения на карте написал: «остров Большой Северо-Восточный»,— и Долгий, и Кузькин… Побывавший здесь в 1875 году Норденшельд образуемую островом и материком гавань назвал по имени финансировавшего его экспедицию шведского предпринимателя, владельца электрической компании Оскара Диксона (1823—1897). От нее вскоре получил название и остров.
Хотя О. Диксон вместе с шведским кбролем Оскаром II стали меценатами следующей экспедиции Норденшельда, закончившейся покорением Северного морского пути, основным жертвователем на нее был все-таки русский золотопромышленник Александр Михайлович Сибиряков. Он лично участвовал во многих арктических экспедициях и изысканиях водных путей Сибири. Его имя по праву носит находящийся неподалеку от Диксона остров Сибирякова.
Причиной живучести имени О. Диксона на карте стала не столько его удобопроизносимость, сколько важность возникшей здесь в 1915 году радиостанции и выросших позже порта и поселка, которые стали называть по острову, совсем забыв человека, названием которому он обязан. Впрочем, Норденшельд и Нансен принесли на карту Таймыра и другие имена своих «благодетелей»: финансиста Карла Верна, пивовара Элефа Рингнеса, коммерсанта Николая Фирнлея, также ставших островами.
ЗЕМЛЯ ФРАНЦА-ИОСИФА. Больше всего случайных имен в этом архипелаге. Он долгое время служил иностранцам местом, где устанавливались рекорды «полюсных скачек» и удовлетворялись честолюбивые помыслы сильных мира сего, заносивших за деньги свои имена на карту.
Случайно открывшие острова в 1873 году Ю. Пайр и К. Вейпрехт назвали их по имени императора Австро-
Венгрии Франца-Иосифа. Заодно они поместили здесь и другие титулованные имена — крон-принца Рудольфа, которому в это время было всего четырнадцать лет, эрцгерцега Райнера, «великого герцога саксен-веймар-эйзенахского» Карла-Александра, графа Иосифа Сальма и других.
Добравшись до архипелага в 1880 году, яхтсмен Бенджамен Ли Смит назвал самые большие его острова Землёй Георга — по имени принца Уэльского, впоследствии ставшего английским королем Георгом V, и Землей Александры в честь его супруги, также восседавшей на престоле Великобритании. А потом понеслось…
Острова щедро раздаривались американским сенаторам и толстосумам, английскому колонизатору Африки Сесилу Родсу, военному министру США Расселу Алджеру, знакомым, близким иностранных исследователей Земли Франца-Иосифа.
Не раз поднимался вопрос о переименовании архипелага. Во время первой мировой войны, когда Россия воевала с Австро-Венгрией, пытались называть ее «Землей Романовых». Естественно, что этот обмен шила на мыло не прижился. В советское время были обоснованные предложения именовать острова архипелагом «Михаила Ломоносова», «Землей Нансена», именами высказавших предположение о их существовании еще до официального открытия русского морского офицера Н. Г. Шиллинга и русского ученого и революционера П. А. Кропоткина. Однако и это не было осуществлено. Слишком у нас уважают мнение первооткрывателей.
Правда, за последнее время на Земле Франца-Иосифа появилось много новых названий островов в честь долго работавших в Арктике и много сделавших для ее освоения людей.
