Приняв смену, сразу уточнил уровень воды . Полтора метра! Это много. Значит, четвертый котел растоплю попозже. Пока послежу за вторым котлом. Он отапливает жилье в городе.
За окном осенний вечер. Термометр на внешней, стороне окна котельной показывает три градуса тепла. Температура воды в котле должна быть 50 градусов, а у меня 52. Слегка привертываю газ. Вот и все пока деда. Можно полистать газеты. Подумать над житьем-бытьем. Времени предостаточно.
Машинистом газовой котельной энергоучастка Свердловского отделения железной дороги я работаю недавно. Пришел летом, в пору для котельщиков, как говорится, страдную. Только успевай поворачиваться. Все оборудование, а его тьма-тьмущая, должно быть тщательно проверено и подготовлено к зиме. Месяц возились только с одними задвижками: опрессовывали, разбирали, шлифовали «щеки» по нескольку раз, добиваясь, чтоб они не пропускали воду под давлением. Чистили теплообменники, насосы, латали изоляцию бака-аккумулятора горячей воды, меняли изношенные трубы, перекладывали кирпичные топки котлов. А поленишься, понебрежничаешь — получится, как говорится, себе дороже.
— Для себя делаем,— любит говорить Лудищев.
Не умеет он без дела сидеть, так же как и работать вполсилы. То, извернувшись, как йог, среди переплетений труб в подземном туннеле, искрит электросваркой; то над котлом, предельно напрягшись, держит тяжеленный предохранительный клапан, пока другие его крепят; то спускается в огромный бак, чтоб исследовать его стенки. Числится Лудищев слесарем по газу, но летом у него ипостасей больше, чем у мифического сверхсущества. Сегодня — каменщик (перекладывает котел), завтра — штукатур (восстанавливает теплоизоляцию бака), послезавтра — паяльщик (крепит стрелки-ограничители к манометрам). А будет нужда — выточит деталь на небольшом токарном станке, стоящем в котельной.
Все рабочие котельной в какой-то мере универсалы. Даже белят и красят сами. Но ни у кого нет столько смежных профессий, сколько у Петра Лудищева. Его руки — в шрамах, а роба — в глине, цементе, машинном масле, в прожженных дырах. Весь день — от одной работы к другой, да еще и подбадривает. А после смены выйдет из душевой, расчесывая влажные волосы, и удивленно скажет: «Я и не заметил, как день пролетел!»
Стрелки манометров словно приклеились. Пламя в топке котла гудит ровно. Я встаю, чтоб полить цветы, лимоны, растущие в ящиках и вазе, которые любовно украшены мозаикой, чеканкой. Слово «котельная» звучит как-то мрачновато. Его обычно ассоциируют со словами «гарь», «сажа». Здесь же котлы поражают чистотой побелки. Оборудование, выкрашенное в синий, серый, красный, черный цвета, смотрится весело. Пол блестит чистотой (он тоже выкрашен в четыре краски).
Порядок непросто поддерживать и дома, а здесь, где пилят, сверлят, варят, точат металл, — тем более. Но стремление к опрятности у рабочих со стажем стало почти инстинктом. Они умеют работать чисто. Глядя на них, привыкают к порядку и новички: кому хочется, чтоб указывали на невыключенный свет или на совок с веником…
За окном сгустилась ночь. Температура на улице снизилась и продолжает медленно падать. Соответственно надо повышать расход газа. Периодически подкручиваю штурвал задвижки.
Когда новому дню исполнилось 10 минут, приступил к растопке четвертого котла. Чтобы разжечь газ на кухне, достаточно поднести к конфорке горящую спичку. Здесь же горелка — около трех метров, так что пользуются специальным запальником. Вообще, растопка котла — целый ритуал. Не включил какой-нибудь прибор или систему безопасности, перепутал последовательность действий — не разожжешь.
Флажок взвелся с первого раза. Зажег запальник, установил его над горелкой и начал медленно давить на рычаг крана.
Момент этот очень ответственный. Перед самым пуском газа рычаг надо двигать со скоростью минутной стрелки часов: если пустить сразу много газа, усилитель блока упадет — пламя погаснет. Может загазоваться топка. А это опасно: газ обладает свойством взрываться.
Робко загудело пламя. Флажок блока (я вижу его через стекло) зашевелился, как живой.. Но вот рычаг доведен до предела. Пламя гудит, клокочет. Сейчас надо следить за показателями приборов, периодически добавлять газ. Можно, конечно, сразу пустить на всю мощность. Но резкий перепад температур быстро разрушает оборудование.
Добившись стабильной температуры, я сел за стол, сделал запись в журнале о пуске котла и задумался. Объявления, приглашающие на работу в котельные, появляются довольно часто. У нас, например, не хватает двух операторов: нет желающих. А ведь оплачивается работа неплохо. Оператор зарабатывает 170 рублей. Слесарь — 200—220. Чтоб столько получить на заводе или стройке, надо покрутиться.
Как-то заговорил я об этом с механиком котельной А. И. Додровым:
— Считается, что работать в котельной непрестижно, — сказал он.— Я раньше так же думал. Помню, после окончания школы пришел в отдел кадров. И когда мне там предложили работу в котельной, поначалу отказался. Даже возмутился в душе, будто сделали какое-то унизительное предложение. Хорошо, отец растолковал, что к чему.
Анатолий Иванович начал рабочим. Теплотехника увлекла. Поступил учиться на механика.
Сейчас Додров свою работу ни на какую другую не сменяет. А тогда в отделе кадров.., Ох уж это деление профессий на престижные и непрестижные! Все что-то спешат в актеры, писатели, ученые. И кое-кто, обладая большой пробойной силой, проскакивает, хоть и не имеет соответствующих способностей. Такая, с позволения сказать, победа дорого обходится не только обществу, но и тому, кто ее одержал, ибо рано или поздно жизнь ставит всех на свои места.
Как тут не вспомнить Игоря Тарабукина: «Бездарных нет! Есть люди не при деле, похожие на тусклую свечу: свое призванье как-то проглядели, чужая роль пришлась не по плечу».
Гвозди изготавливают из стали, а обшивку самолета — из алюминия. Попробуйте — наоборот. Что получится? И человек, подобно этому, хорош на своем месте, Ведь любой из нас обладает определенными качествами, только они не так открыто выражены и не сразу видны.
Всегда ли престижность профессии соответствует истин, ному содержанию профессии? Взять хотя бы диктора телевидения, О случайной встрече с «им на улице порой сообщают как о крупной удаче. Да, привлекательная внешность, хорошая дикция. А еще? Подобное несоответствие дел и почестей, вероятно, имел в виду Борис Пастернак, когда писал: «Быть знаменитым некрасиво. Не это поднимает ввысь».
А работа стюардессы — предмет вожделения многих девчонок? Далеко не все из них знают, что слово «стюард» переводится как официант на судне или самолете. В обязанности бортпроводницы, так же как и вагонной проводницы, входят мытье посуды, уборка помещений, в том числе и санузлов, но это как-то выпадает из поля зрения пассажиров.
Не хочу обидеть ни дикторов, ни стюардесс. Их работа, как и любая другая, достойна уважения. Но я против перебора в оценках, так же как и недобора, который оборачивается уже осязаемым недобором кадров и текучкой.
Об этом как-то зашел разговор в котельной.
— У нас тут — проходной двор,-—с горечью сказал, Лудищев.— За мои четырнадцать лет работы, наверно, целый полк наберется тех, кто устраивался, но не задержался.
И многие подают заявления об уходе, потому что не понравилась работа. Чем же?
На этот вопрос ответила Анастасия Михайловна Соколова, оператор.
— Знаете, как цыган работу выбирал? Туда едет на поезде — стоят путейские рабочие, курят. Обратно едет — то же самое. Вот, думает, это по мне. Устроился, но в первый же день понял, что’ отдыхают путейцы лишь тогда, когда поезд идет. Пришлось увольняться. Так и с нашей работой. С виду кажется: делать нечего. Газ — не уголь, лопатой кидать не надо. Пустил его и сиди, посматривай на приборы. К тому же не каждый день — на работу. Два дня по двенадцать часов отдежуришь — два дня отдыхаешь.
До меня в котельной работала женщина, которая дисциплину не нарушала и за спины товарищей от работы не пряталась. Напротив, всегда первая бралась за дело. И вдруг перешла на другую работу. Оказалось, что тяжело ей было не летом, когда за смену порой семь потов сойдет, а зимой, когда физический труд невелик, но чаще — в одиночку. «Словом перекинуться не с кем»,— объяснила она.
…Пробирка, сообщающаяся с баком горячей воды, показывает, что он полон. Я останавливаю котел № 4. Чтоб он остывал быстрее, задвижки на трубе, ведущей в бак, закрою минут через двадцать. До конца смены осталось два часа. Второй котел и насос гудят ровно.
