Вначале весны этого года в номере магаданской гостиницы раздался настойчивый телефонный звонок. Я не сразу узнал голое моего давнего друга, известного канадского писателя Фарли Моуэта:
— Мы с тобой разминулись! Я говорю из московской гостиницы «Метрополь»!..
Несколько месяцев назад я получил от него письмо. Он подробно рассказывал о плане создания фильма о новом, современном Севере, столь непохожем даже ка тот, каким он был еще лет двадцать назад… Тогда, в шестидесятых годах, мы с Моуэтом проделали два больших путешествия по нашему Северу. Результатом этих
поездок стала его книга «Сибиряки», немедленно, по выходе, попавшая р число бестселлеров и сразу же переведенная на многие языки мира.
«Север меняется буквально на глазах и с такою стремительностью, с какой не меняется ни одна область земного шара,— писал мне Моуэт.— Многое прекрасное и неповторимое исчезает с головокружительной быстротой, и, если мы не поднимем голос в защиту нашего прекрасного края, мы рискуем потерять его навсегда, лишив будущие поколения человечества ее студеной жемчужины…»
В самом деле, долгие годы Арктика и прилегающие к вей районы считались не только труднодоступными, но и весьма скудными своими природными богатствами. На всем протяжении сурового Сешера нет леса, на говоря уже о пахотных землях. Даже обнаружение залежей полезных ископаемых еще не означало немедленного процветания: слишком все это было далеко, трудно достижимо, ограждено барьерами крайне холодного климата.
Север обывателю умеренных широт представляется пустыней, закованной в вечные снега и покрытой нетающим льдом. Слабые упоминания о том, что здесь бывает пусть короткое, но прекрасное и цветущее лето, воспринимаются как некое преувеличение влюбленных в эту землю людей. Как ни странно, но представление в общем-то верное: да, здесь студено, и ветрено, скудны растительность и животный мир… Но даже внутри этого внешне однообразного климатического региона различаются зоны с относительно мягкими зимами, теплым летом, и наблюдается картина довольно пестрая…
И населены окрестности Полярного круга этнически многообразно. Разных национальностей, этнических групп здесь проживает нисколько не меньше, чем в Европе. На советском Севере число народностей приближается к двадцати… Конечно, первому европейскому путешественнику эти закутанные в меха, молчаливые аборигены представлялись поначалу все на одно лицо…
Но стоит бегло перечислить коренных обитателей оторочки Северного Ледовитого океана, та станет ясно: это очень разные народы, каждый со своим происхождением, культурной и материальной историей, языком, традициями и обычаями. Это — чукчи, эскимосы, коряки, эвены, эвенки, долгане, нганасане, ненцы, ханты, манси, юкагиры, саамы… Среди них есть и сравнительно большие народы, п такие, которые насчитываю? лишь несколько сот человек.
На зарубежном Севере основные-арктические- народы — саамы и эскимосы. Саамы частью живут и в нашей стране, на Польском полуострове, но основная их масса расселена по Скандинавии — в Финляндии, Швеции и Норвегии. Самый северный ка нашей планете эскимосский народ так же распространился на большом пространстве: чуть более тысячи человек живут на древней родине, в Азии, на территории Чукотского автономного округа; живут эскимосы в Соединенных Штатах Америки, составляя большую часть коренного населения штата Аляска, на севере Канады, в Гренландии.
Разделенные государственными границами, коренные северяне оказались в разных социальных системах, и их древнее право часто оказывается в противоречии с законами того или иного капиталистического государства.
Северные народы Советского Союза разделяли ту же печальную судьбу в прошлом, что и их собратья, жившие по берегам Ледовитого океана. Они были обречены на полное исчезновение с лица Земли, и это отнюдь не было преувеличением или предсказанием пессимиста. Иные ученые пытались даже определить точное время нисхождения в небытие того или иного народа. И кто знает, может быть, и сбылись бы эти предсказания, если бы не революция.
Ведь на другом берегу Берингова пролива, через который проходит государственная граница между СССР и США, на канадском Севере исчезли целые эскимосские племена. «Смертельное дыхание капитализма,— писал в своей книге «Люди оленьего края» Фарли Моуэт,— оказалось губительнее ледяной стужи Арктики для эскимосского племени ихальмютов…»
У коренных жителей Севера Страны Советов общая судьба со всеми народами многонационального Советского Союза. Но это совсем не означает, что у наших северян нет своих проблем, нет обидных и даже горьких промахов. Все это есть. Но есть и силы для их преодоления.
Какой же Новый Север имеет в виду Фарли Моуэт!
Вернувшись в Ленинград, я нашел среди почты довольно объемистый пакет, в котором подробно разъяснялись цели и задачи этого кинообозрения, кинорассказа о современном Севере.
«Если посмотреть сверху на глобус,— писал в пояснительной записке Фарли Моуэт,— то в поле зрения как раз попадает та земля, которая населена коренными жителями Севера. Для них Ледовитый океан является своеобразным «средиземным» морем. Их край в последнее время стал ареной столкновения довольно влиятельных сил. Это прежде всего промышленное освоение, которое идет неслыханными темпами. Арктические районы планеты стали важными источниками энергетического сырья. Это привело к созданию современных транспортных артерий, протянувшихся далеко в глубь тундры, начиная от шоссейных и железных дорог, газо- и нефтепроводов, магистральных авиалиний, по которым летают быстроходные большегрузные самолеты, и кончая ледовыми маршрутами современного мощного ледокольного флота… Что же дали эти силы для коренных северян! Какое благо и какой вред они нанесли людям и самой этой земле!»
И хотя в сценарии довольно подробно излагались возможные ответы на эти вопросы, я усомнился в том, что все это можно уложить в двухчасовой фильм, пусть даже сделанный очень умело и добротно…
Прежде всего по той причине, что все сложности и трудности Нового Севера, если пользоваться терминологией Фарли Моуэта, находятся в постоянной динамике, в непрестанном движении. На смену одним приходят другие — быть может, более сложные и драматичные… Но одно обстоятельство все яснее и весомее вырисовывается с годами. Это прямое участие самих северян в решении судьбы родной земли.
Начнем с зарубежного Севера.
Еще до недавнего времени никому не приходило в голову принимать во внимание мнение какой-то горстки аборигенов Арктики, которых и разглядеть-то было трудно ка необозримом белом пространстве. И когда девственно-стерильный воздух Арктики, в котором и запахов-то не было никаких, вдруг пронзил нефтяной дух из пробуренной в вечной мерзлоте скважины, кое-кому показалось, что здесь, в ледяной, почти необитаемой пустыне никто не помешает беспрепятственно качать из земли нефть, прокладывать трубопроводы через оленьи тропы.
Но к началу шестидесятых годов самосознание аляскинских и гренландских эскимосов было уже достаточно высоким, чтобы понять: возникает еще одна угроза их жизни, их традиционным ценностям. И эта опасность на сей раз действительно сведет на нет коренных жителей Севера с лика планеты…
Аляскинские эскимосы затеяли процесс против федерального правительства, доказывая свои исконные права на земли, где они жили испокон веков. И тут, как ни странно, косвенную помощь оказало давнее событие, упрощенно называемое «продажей Аляски».
Мне довелось познакомиться с подлинными документами, хранящимися в архивах госдепартамента США. Событие, которому уже более ста лет, на строгом международко-правовом языке называлось: «Передача права на административное управление территорией Аляски…»
На этом основании коренным жителям Аляски удалось доказать, что, во-первых, территория, на которой они проживали, не продавалась, ибо по обычному праву считалась принадлежащей им; во-вторых, сама мизерность суммы (около 6 миллионов долларов) явно указывала на то, что действительно «уступалось право на административное управление». Но борьба была упорной и жестокой. Некоторые эскимосы неделями пикетировали здание Капитолия, пытаясь обратить внимание на свои нужды.
Известный аляскинский адвокат Барри Джексон впоследствии признавался Мне: «В стародавние времена, когда федеральному правительству или могущественной компании нашей страны требовалась земля, занимаемая какими-нибудь индейскими племенами, их попросту сгоняли оттуда силой оружия или же навязывали им ничего не значащие жульнические договоры. Но на этот раз Вашингтон не мог конфликтовать с эскимосами. Уж очень все было на виду и как-то не вязалось с политикой защиты прав человека… Пришлось пойти на переговоры с эскимосами».
На самом же дела было немного не так. Эскимосский художник Рональд Сенунгетик подарил мне книгу своего брата Эдварда, которая называется «Отдайте нам назад наши века!». В ней подробно описываются все перипетии этой борьбы аляскинцев за свою собственную землю.
Нефтяные компании торопили федеральное правительство решить этот вопрос. Им все равно, с кем иметь дело: от своей выгоды они не собирались отступать. Некоторые из них даже грозились вступить в прямые переговоры с руководителями эскимосских общин.
В 1970 году тогдашний президент Ричард Никсон подписал билль о правах на земли коренных жителей Аляски. По этому закону эскимосам выплачивалась довольно значительная компенсация, которая распределялась между сельскими корпорациями в виде акций, проводилось земельное размежевание, согласно законодательству Соединенных Штатов Америки.
Эскимосам казалось, что они одержали огромную победу!..
Отрезвление наступило быстро… Выяснилось, что акции, которые не всегда приносили ожидаемые дивиденды, к 1990 году должны поступить в свободную продажу — значит, крупные компании, у которых слюнки текут при мысли о тундровых недрах, не замедлят их скупить…
У эскимосов Аляски сегодшг одна забота — как можно дольше продлить мораторий на продажу на свободном рынке эскимосских акций…
Гляди на своих соседей, канадские эскимосы подняли голос в защиту своих прав на оленьи пастбища, охотничьи угодья и рыболовные водоемы, реки и озера, Для них сейчас реальную угрозу представляю? планы правительства Канады, связанные с постройкой на севере страны целой сети гидроэлектрически! станций, которые затопят обширные пространства тундры.
Обитатели самого большого и самого ледяного острова на нашей планете — гренландские эскимосы — несколько лет назад получили право на внутреннее самоуправление. Более чем двухсотлетнее господство Дании, в результате которого коренные гренландцы почти потеряли свою культуру и свой язык, закончилось. Гренландцы подняли свой флаг над островом, запели на своем родном языке наскоро сочиненный гимн, переименовали острова и селения на свой лад и… обнаружили, что для настоящей независимости этого крайне недостаточно.
— Подлинная независимость начинается там, где есть экономическая независимость,— с горечью признавался мне ученый, директор Иннуитского института доктор Роберт Петерсон. Будучи сам по происхождению иннуитом — так себя называют эскимосы в Гренландии — Петерсон хорошо знает истинную ситуацию ка острове.
Борьба за экономическую независимость гренландских эскимосов только начинается. Первым шагом был выход из Европейского экономического сообщества, они взяли под свой контроль богатые рыбой прибрежные воды вокруг острова.
Не один десяток лет коренные жители севера Скандинавии — саамы — пытаются спасти с каждым годом сокращающиеся пастбища для своих оленьих стад. Мне не раз доводилось бывать в саамских стойбищах. Надо очень любить свою древнюю культуру, свою землю, чтобы под мощным натиском европейской коммерческой культуры сохранять свой язык, свой образ жизни, свое достоинство.
Однажды вместе с известным саамским поэтом, художником и общественным деятелем Нильсом Асланом Валькепяя мы оказались в гостиница небольшого северного городка Каутокейно в Норвегии. Я обратил внимание на . то, что множество табличек и объявлений исполнено на саамском языке. Я даже выразил по этому поводу удовлетворение…
— Подождите радоваться,— предостерег меня Нильс Аслак.— Вдумайтесь в то, что написано на табличках: не плевать, не сорить, не шуметь, не орать, не появляться пьяным.» И это написано ТОЛЬКО на саамском языке… Значит плевать, сорить, орать, пьянствовать может, как представляется администрации гостиницы, только дикий невоспитанный саам — не немец, не швед, не норвежец, даже не финн… Ведь надписей на этих языках нет!
В конце 60-х годов мэр города Барроу на Аляске Эбен Хобсон основал движение, получившее название Циркумполярной конференции, объединившей усилия всех коренных северных народов капиталистических стран в борьбе за сохранение своей самобытности.
Еще при жизни своей Эбен Хобсон неоднократно подчеркивал, что без освоения опыта социального и культурного развития народов советского Севера трудно достичь положительных результатов в жизни коренных северян Гренландии, США, Канады и Скаиюинавии.
Несколько лет назад Организация Объединенных Наций по культуре и образованию — ЮНЕСКО — обратилась ко мне с просьбой очертить будущую программу так называемого Арктического проекта, главной задачей которого было бы сохранение самобытных культур народов Севера в условиях интенсивного промышленного освоения Приполярья.
Сейчас по программам Арктического проекта ЮНЕСКО подготовлен первый том уникальной книги «Северяне о самих себе», проведено несколько международных встреч, среди которых наиболее запоминающейся и значительной была встреча в Ленинграде в мае 1983 года, когда впервые в истории человечества удалось свести вместе представителей почти всех крупнейших арктических народов.
В эту же программу входит создание документального телевизионного фильма, в котором, опять же глазами северян, будет показана жизнь на Полярном круге, достижения и трудности малых народов, освоивших еще в доисторические времена самые суровые регионы планеты.
Мне довелось побывать во всех районах нашей земли, где живут коренные северяне. Прежде всего это — наша страна, от Кольского до Чукотского полуострова. Несколько раз посетил Скандинавию, Гренландию, север Канады и Аляску. И с кем бы ни довелось беседовать — будь это простой морской охотник с острова Малый Диомид, расположенного в Беринговом проливе, или резчик по моржовой кости в легендарном аляскинском городе Номе, чудом пробившийся в банкиры уроженец с мыса Принца Уэльского, хорошо видимого с мыса Дежнева, будь то саамский поэт, прачка, разнорабочий на нефтепромысле Прудхо-бей на ледовитом побережье Северной Америки,— повсюду меня расспрашивали о том, как живут их собратья по Северу в Советском Союзе.
Я рассказывал, как выглядит сегодня чукотское селение Уэлен, моя родина, где выстроено уже третье за два десятка лет школьное здание, о прекрасной мастерской моих земляков-художников, о новых вельботах, полученных морскими охотниками, о том, как пасет свое стадо мой друг, оленевод из совхоза «Маяк Севера» Владимир Тутай, об учителях, врачах, государственных служащих, поэтах, ученых, летчиках, инженерах — о всех тех, кто сегодня составляет самую деятельную часть коренного северного населения…
…Какой же он, Новый Север — Север сегодняшнего дня?
Ответить на это трудно и сложно. Думаю, что даже тот фильм, который собирается снять Фарли Моуэт, не ответит окончательно на этот вопрос. Потому что жизнь на Севере бежит стремительно, и за ней не угонится даже самая скоростная кинокамера.»
