В МЫШИНОЙ СЕМЬЕ
Жила-была рыжая мышка-полевка. Жила она в норке на опушке маленькой рощицы, около клеверного поля. Недалеко было и до луга, покрытого разнотравьем, и до болотца. Корму ей тут хватало, да и много ли ей надо было его, если сама она весила не больше 20—25 граммов,
В ту самую пору, когда луг расстилался ковром, сотканным из тысяч цветков, по которому носились полчища сборщиков цветочного нектара и пыльцы — шмелей и ос, именно в это время у мышки родилось шестеро малышей.
Родились они слепыми, беспомощными и совсем крохотными, но росли быстро: на пятые сутки прозрели, на десятые стали бойко передвигаться по ходам родного дома и еще через два дня пытались отыскать корм за пределами своей норки.
Луг и поле скоро привлекли их внимание; здесь они грызли все, что поддавалось их зубам: корешки и стебли растений, не брезговали куколками и личинками шмелей, а иногда и самими насекомыми, разоряя шмелиные поселения. Разозленные шмели яростно отстаивали свои жилища, и малышам нередко приходилось спасаться бегством, но, забыв урок, они снова продолжали охоту.
Промелькнула теплая пора, поблекли краски поникших растений, доверху наполнили медом свои запасники-чаши трудолюбивые шмели, заметно повзрослели мышата. Только их стало теперь меньше,, одного в сумерках сцапала болотная сова, другого подкараулила бродячая кошка.
Внешне они выглядели вполне взрослыми мышами. Мать теперь они видели совсем редко — в соседнем отнорке у нее заводилась новая семья…
В ШМЕЛИНОЙ СЕМЬЕ
С самого начала весны шмелиная семья поселилась в норке, заброшенной нолевыми мышами. Расширив и почистив новые владения, шмели тотчас приступили к укреплению их «парадной» части и маскировке жилья снаружи.
Ярко светило теплое, весеннее солнце, все в природе обновлялось, в жизни животных и растений наступила брачная пора — пора ухаживаний и песен, ярких нарядов и ритуальных игрищ.
Не забыли по этому поводу принарядиться и наши шмели. Теперь их глазастую голову обрамлял ярко-желтый ворсистый воротничок, талию опоясал охристый поясок, нижняя часть туловища — в ярко-оранжевой юбочке.
Старой шмелихе, перезимовавшей в этом году, было не до нарядов: надо было срочно заниматься устройством подземных камер для будущего расплода, и вот она усердно строит соты, в каждую ячейку которых будет отложено 7—8 яичек, через несколько суток из них вылупятся слепые безногие червяки. С их появлением у шмелихи еще добавится забот: личинок надо кормить. И шмелиха тащит им нектар цветов, богатый углеводами, и цветочную пыльцу, содержащую белковые вещества. И тут природа маленько схитрила: чтоб привлечь побольше насекомых-опылителей к цветкам-кладовым, она вырядила их в праздничные одежды, позаботившись о том, чтобы свежесть их наряда, как и привлекающий насекомых аромат, сохранялись с весны до глубокой осени. Таков красный клевер, его душистые пунцовые головки всегда привлекательны для шмелей.
Туда и летала наша шмелиха, совершая за светлое время суток несколько сот полетов от жилища до поля и обратно. Это не меньше 50—60 километров.
Ученые уверены в том, что шмели-фуражиры успевают побывать за одну минуту не менее как на 15—25 растениях в поисках нектара и пыльцы.
И вот тут-то, как говорится, услуга за услугу: если продуктовой базой для насекомых является содержимое цветков, то единственный путь к выживанию у многих растений — опыление, которое с успехом и совершается пчелами, осами и шмелями. Перелетая с цветка на цветок, шмели и им подобные переносят пыльцу с тычинок одного растения на рыльца пестиков других растений. Такая взаимозависимость — явление довольно частое в природе. Попутно с опылением совершается и другое. Так, например, температура венчика цветка всегда на три-пять градусов выше окружающей среды, значит, здесь можно укрыться при непогоде. В то же время, укрытые телом шмеля, завязи цветка созревают скорее.
Но вернемся в шмелиный дом, здесь через 10—12 суток личинки превратятся в куколок и еще примерно через столько же времени из куколок вылупятся молодые шмелята.
И наверное, накануне их отлета старая шмелиха, как и всякая мать, дает им последние наставления: и как следует проникать внутрь венчика цветка, чтобы вдоволь напиться сладкого нектара, и как собрать пыльцу, осевшую на ворсистой снинке, бережно соскребая ее передними лапками и укладывая в корзиночки задних лапок-обножек. И как, летя домой с бесценной ношей, следует оберегаться злейших врагов — сорок, ворон, большой синицы, которые прямо на лету, догнав свою жертву, вспарывают брюшко и высасывают драгоценное содержимое… Впрочем, не шмелиха, а природа наградила молодых шмелей инстинктом, побуждающим делать все как надо.
В КОШАЧЬЕЙ СЕМЬЕ
Это была хорошая кошачья семейка: большая кошка-мать и три пушистых разномастных котенка.
Самым бойким и любознательным был тот, который родился первым. Он стал гоняться за бабочками, ловить свой хвост и преследовать собственную тень. Иногда он крадучись пробирался даже к клеверному полю.
Однажды, когда мать и братья расположились на своем любимом месте — между грядок гороха грелись на солнцепеке, он заметил, как совсем близко заколыхались стебли высокого чертополоха.
Котенок припал к земле и немного прополз… Было страшно и интересно, шерстка на загривке и около хвостика встала дыбом, маленькие усы дрожали от напряжения, все упругое тельце вытянулось пружиной, и он уже был готов… Но что-то больно ударило его по голове, он дико подпрыгнул, мяукнул и упал. Голова котенка была залита кровью… Мать бросилась к нему, жалобно мяукая, она порывисто облизала его.
А в это время из предательского куста показался парнишка, он закладывал в рогатку очередной камешек, предназначенный на этот раз для большой кошки.
Повторению этого позорного поступка на этот раз помешал чей-то голос: «Ванька, ты что там делаешь? Опять с рогаткой?»
Мальчишка бросился наутек…
Прошло дня три. Несчастный котенок не умер, только вместо правого глаза у него зияла впадина. Теперь он стал заметно отставать в развитии от сверстников: похудел, стал пуглив и как-то не по-кошачьи неловок. Жизнь его заполнили опасности. Например, заслышав даже небольшой шум со стороны потерянного глаза, он опрометью бросался в сторону, натыкаясь, а иногда и больно ударяясь oj6 окружающие предметы. И вот однажды (лучше бы этого не было), услышав рев приближающегося автомобиля, котенок бросился в сторону и, наткнувшись на столб, стал карабкаться вверх. Он лез все выше и выше, пока одна из его лапок не уцепилась за провод, а вторая попала на другой, и… смерть сразила его мгновенно.
Как будто бы на этом и заканчиваются все события, но…
Помните, как сказал поэт: природа всегда строга, всегда правдива… По какому же незримому пути осуществляется эта строгая правота обиженной природы?
Не стало только одного кота, который при самом маломальском аппетите мог бы уничтожить за один месяц 15—20 мышей. Каждая мышка в сутки съедает 15—20 граммов корма. В этом рационе есть и шмели (помните мышиные набеги?). Каждый шмель весит 100— 150 мг, значит, за одно только лето наши мышки могут «освоить» до трехсот шмелей, не считая того, что они, мышки-то, в это время еще и расплодятся. А один шмель за минуту посещает 15—25 растений. Пусть нам попал шмелек не из расторопных, он едва укладывается «в норматив»: десяток цветков в минуту. Но, стало быть, вся шмелиная бригада за лето в поисках меда, пыльцы и нектара сумела бы посетить (значит, опылить) не менее 15 млн. растений.
Даже если только треть из них нуждается в опылении (как в единственном средстве для продолжения своего рода), то и тогда этих растений вполне хватило бы для выращивания бычка весом 200 килограммов.
Круг замкнулся: рогатка — кот — мыши — шмели клевер— бычок! И выходит, метил-то парнишка в кошку, а кроме нее убил еще и БЫКА!
КРАСНОКЛЮВЫЕ ЭМИГРАНТЫ
Алексей ИВАНОВ
В эту осеннюю поездку в Среднюю Азию мне предстояло немало остановок и встреч. Особенно интриговала одна из них. Перед выездом из Арзамаса я получил письмо от своего давнего друга Михаила Кузьмича Сапожникова: «Ускорь выезд в Чимкент, здесь тебя ожидает сюрприз…»
И вот Чимкент — вокзал, объятия. Вижу тихую зеленую улочку Готвальда, одноэтажные домики, садики с ульями.
Приятно быть у Михаила Кузьмича и его супруги Елены Григорьевны — все она успевает, всегда найдет ласковое слово.
Наступил вечер, я вышел на крыльцо. И вдруг где-то рядом запел скворец. И когда — не в солнечный день, а в темный вечер октября!
Утром открыл форточку, слышу — скворец опять поет. Мой друг пояснил: эти скворцы поют круглый год. Никуда не улетают. Что же за чудо — скворцы?
Сапожников рассказал: «Это случилось осенью 1975 года, когда скворцы уже улетели. День был воскресный, погода стояла солнечная. Вдруг небо потемнело. Над городом нависла туча… птиц! Она стала опускаться на город, на крыши, на деревья, на заборы, на телеграфные провода. А за этой тучей — новая, за ней — третья. Народ заспешил в дома, на некоторых напал суеверный страх. Зрелище было потрясающее! Пришельцы подпускали близко, их можно было свободно рассматривать, по размерам они не отличались от наших серых скворцов. И такие же серенькие, только оперенье без металлического блеска и клюв — красненький. У крыльев снизу по три белых пера. Вскоре мы убедились, что они ноют осенью и даже зимой. Пришла весна, красноклювые так же, как и местные скворцы, занялись гнездованием. Только устремились в горы, где много нор. Пришельцы образовали там колонии, но иные птицы свои гнездовья устраивали под крышами, карнизами домов, на чердаках. Самки откладывали по 7—8 яиц, а местные скворчихи — но 5—б штук. Теперь у красноклювых еще одно название — певчие»,— закончил рассказ Михаил Кузьмич.
Ареал пернатых эмигрантов за последние годы значительно расширился, теперь они появились уже в Ферганской долине и в других районах Узбекистана. Надо надеяться, что красноклювые (певчие) скворцы заселят и другие районы. Первое время считали, что новоселы прилетели из Афганистана, и прозвали их «афганцами». Версия не подтвердилась. Этот вид скворцов обитает в юго-западной части Китая, в Кашгарии. Высота в тех местах над уровнем моря значительно выше, значит, климат— суровее, следовательно, пришельцы находятся в более благоприятных условиях. Потому, вероятно, и не улетают на зимовье.
На этот вид скворцов уже обратили внимание любители певчих птиц. И красноклювые певцы появились в Караганде, в Сибири.
На территории СССР из 103 видов скворцов проживает постоянно 6, теперь вот прописывается седьмой вид.
