Есть w старом уральском городе Златоусте улицы: Береговая Демидовка, Первая Демидовская, Вторая Демидовская… Откуда в городе, никогда Демидовым не принадлежавшем, появились эти названия? А история за ними скрывается удивительная, хотя, может быть, для крепостной России вовсе и не странная.
Когда в самом начале XVIII века Никита Антуфьев Демидов получил по воле Петра I во владение Невьянский железоделательный завод, вместе с заводом он приобрел и работавших там мастеровых людей. И хотя ни один петровский указ не говорил о том, что эти люди отдаются ему навечно, Демидов по сути дела закрепостил их. Именно эти мастера — кричные, дошатые, плющильные, резные — стали ядром квалифицированных кадров демидовских заводвв, их руками изготавливались чугун железо, ядра и пушки, их мастерство и старание принесли славу «Старому соболю».
Но они же, эти «государственные мастеровые», стали и ядром смуты и оппозиции на демидовских заводах. Никогда не уставали они «искать вольности» и защищать свои права как людей «государственных», подбивали на выступления демидовских приписных крестьян и крепостных.
Около века продолжалась эта борьба, не утихая. Наконец, в 1806 году «государственные мастеровые» (которых по пятой ревизии на Нижнетагильских заводах числилось 257 душ) вовсе отказались от заводских работ, и эта их «забастовка» продолжалась тринадцать лет (!). Избрав из своих рядов поверенного Козицииа, мастеровые подают жалобы на имя императора, в которых разъясняют свое положение и просят признать их приписными государственными крестьянами, обязанными отрабатывать на заводах только свой подушный оклад. В ответ демидовская администрация направляет в Пермское горное правление просьбу о переводе всех 257 мастеровых на строящийся на реке Бабке казенный оружейный завод с зачетом их Нижнетагильскому заводу как рекрутов.
Император, который не любил, когда ему докучали жалобами, приказал горному правлению разобраться с делом о нижнетагильских мастеровых, и в 1808 году правление вынесло свое определение: «Крестьяне 257 душ, которых Нижнетагильская тайного советника Демидова контора щитала не крестьянами приписными, а мастеровыми, для всегдашних работ отданными, признаны государственными приписными крестьянами… В прозбе фамилии Демидовых о присвоении ими крестьян, по грамотам 702 и 704 годов данных к заводам для работ, отказано…»
А на просьбу заводской конторы об отдаче мастеровых в качестве рекрутов на Камские заводы последовал ответ: «Как по выведенным обстоятельствам упомянутые люди Демидову не принадлежат, а есть казенные, то помянутую прозбу его яко затейную, оставить без уважения…»
Казалось бы, победа. Но не так-то легко одолеть Демидовых. Вновь и вновь контора направляет просьбы, подкрепленные соответствующей мздой всем, через кого эти просьбы проходят: перевести государственных мастеровых на казенные заводы. Если нельзя зачесть их как рекрутов, то контора согласна их просто пожертвовать.
Наконец Пермское горное правление было сломлено. После очередной жалобы мастеровых, в которой они обвиняли контору в различных притеснениях (в том, что многие из них содержатся под стражей, что контора уничтожила их волостное правление, что у государственных мастеровых отобраны усадебные участки и все кузнечные инструменты и т. д.), на Нижнетагильских заводах было устроено следствие. Контора, поднаторевшая уже в подобных делах, умела поворачивать любое следствие в свою пользу, средств для этого Демидов не жалел. В результате следствие признало претензии мастеровых несправедливыми, а Пермское горное правление в 1809 году определило:
«Называть их не государственными крестьянами, долженствующими наравне с приписными исправлять временную только рубку куренных дров за подушной их оклад, но мастеровыми, обязанными обращаться во всегдашних заводских работах…»
В таком виде определение последовало на утверждение в Горный департамент министра финансов и надолго осело там. Чиновничья машина для того, чтобы заработать, нуждалась в щедрой «смазке».
А пока шли суд да дело, мастеровые по-прежнему отказывались от всяких работ на демидовских заводах. И по-прежнему доносит директор заводов Данилов своему хозяину:
«Мастеровых 257 душ принудить к работам я никак не нахожу способов. Все они теперь, конечно, свободны и занимаются каждый своим промыслом: бедные поставляют за здешних торгашей уголь, а богатые сами торгуют».
Некоторые из тагильских мастеровых пытались отыскать для себя свободу самостоятельно. По решению Государственного Совета от 23 февраля 1811 года каждый из них мог подавать прошения об освобождении от работ на заводах Демидова, но не сообща, а по отдельности. В документах фонда нижнетагильского заводоуправления Свердловского архива сохранилась драматическая история одного из таких «искателей вольности» — Степана Алексеевича Рукавишникова. Он осмелился подать прошение на имя императора, в котором описал гонения заводской конторы против «жалобщйков»: «таковым заводская контора, не давая пачпортов, старается только изловить, а поймавши, секут розгами, сбривают головы, сажают в тюрьму, отдают без очереди в рекруты…»
Взбешенный Демидов, узнав содержание прошения Рукавишникова, приказывает Данилову: «По получении сего отдайте его, Рукавишникова, в солдаты в зачет будущих наборов, естли же в рекруты не годится, то на поселение, хотя бы то было и без зачету, равно и детей его, естли есть у него взрослые сыновья. Таким образом он будет свободен и не будет отягощен работами, как он на то жалуется».
Только в 1819 году дело о казенных мастеровых было решено, и, конечно же, в пользу Демидова. Все они были переведены на казенные Златоустовские заводы.
Вот так и появились в Златоусте «демидовские» улицы…
