Именно в возможности в ближайшем будущем начать по-настоящему хозяйничать на нашей планете и следует видеть основное огромное значение для нас в завоевании пространств Солнечной системы.
Ю. КОНДРАТЮК
ПАМЯТЬ НАРОДНАЯ
Портрет этого человека сегодня можно увидеть в Государственном музее истории космонавтики, в Политехническом музее, в павильоне «Космос» ВДНХ на стенде рядом с К. Э. Циолковским… Его лицо — на больших и малых Медалях, жетонах и даже почтовых конвертах. В Большой Советской Энциклопедии «одному из пионеров разработки основ космонавтики» отведено солидное место. Именем Юрия Васильевича Кондратюка названы улицы в Москве, Киеве, Полтаве, в Камне-на-Оби, Рубцовске, Малой Выске на Украине, станице Октябрьской на Кубани и площадь в Новосибирске. Международной ассоциацией астронавтики в 1967 году принято предложение советских ученых о присвоении имени Кондратюка одному из кратеров на обратной стороне Луны, и теперь — посмотрите на Лунный глобус — его фамилия рядом с именами Н. Е. Жуковского, В. П. Ветчинкина, С. П. Королева, И. В. Курчатова, Ю. А. Гагарина, Г. Я. Бахчиванджи. Казалось бы, несложно узнать сегодня о Ю. В. Кондратюке — стоит лишь пойти в столичные музеи или Институт истории естествознания и техники АН СССР. Но мы избрали другой путь: все материалы для этого очерка собраны в народных музеях: станичном, школьных, училищных, институтских,—мы решили рассказать, каким сохранила образ самодеятельного ученого память народная.
«ЭТО СТАЛО ЦЕЛЬЮ МОЕЙ ЖИЗНИ»
Из письма Ю. В. Кондратюка К. Э. Циолковскому, 1929 г.:
«Благодарю Вас за присланные Вами книжки. Я был чрезвычайно поражен, когда увидел, с какой последовательностью и точностью я повторил не только значительную часть из Ваших исследований вопроса межпланетных сообщений, но и вопросов общефилософских.
Видимо, это уже не странная случайность, а вообще мое мышление направлено и настроено так же, как и Ваше.
…Над вопросами межпланетного сообщения я работаю уже 12 лет, с 16-летнего возраста,— с тех пор, как я определил осуществимость вылета с Земли, достижение этого стало целью моей жизни.
…Овладение межпланетными пространствами имеет для всего дальнейшего решающее значение. Но мало кто достаточно ясно это учитывает, а также и то, что задача эта разрешима нашей современной техникой».
Из письма Ю. В. Кондратюка профессору Н. А. Рынину, 1929 г.:
«Достигпув в 1917 г. в своей работе первых положительных результатов и не подозревая в то время, что я не являюсь первым и единственным исследователем в этой области, я на некоторое время как бы «почил на лаврах» в ожидании возможности приступить к экспериментам, которую рассчитывал получить реализацией изобретений…
В 1918 г. в одном из старых номеров «Нивы» я случайно наткнулся на заметку о ракете Циолковского, но «Вестника воздухоплавания», на который ссылалась заметка, я еще долгое время не мог разыскать.
Эта заметка и попавшиеся мне впоследствии заметки в периодической печати о заграничных исследованиях дали толчок для дальнейшей, более точной и подробной разработки теории полета, для перехода от общих физических принципов к обсуждению технической возможности к их реальному применению. Принимаясь за работу несколько раз, с перерывами между репетиторством, колкой дров и работой смазчика, мне удалось к 1925 г. дополнить ее почти до настоящего ее вида…
В 1925 г., когда работа уже приходила к концу и когда мне удалось, наконец, разыскать «Вестник воздухоплавания» за 1911 г. с частью работы К. Э. Циолковского, я хотя и был отчасти разочарован тем, что основные положения открыты мной вторично, но в то же время с удовольствием увидел, что не только повторил предыдущее исследование, хотя и другими методами, но сделал также и новые важные вклады в теорию цолета».
Из выступлений академика В. П. Глушко, члена ЦК КПСС, депутата Верховного Совета СССР, дважды Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и Государственной премий:
«…Это была яркая личность, очень деятельный, инициативный, талантливый человек, беспокойный по натуре, который все время искал что-то новое, не что-то вообще, а именно свое новое, нашел его и посвятил этому свою жизнь.
Независимо от Циолковского, не зная его работ, Кондратюк совершенно новым оригинальным методом вывел основное уравнение полета ракеты. Он рассчитал энергетически наивыгоднейшие траектории космических полетов, занимался теорией многоступенчатых ракет, разрабатывал проблемы создания промежуточных межпланетных заправочных баз — спутников планет, экономичной посадки ракет с использованием торможения атмосферы.
Кондратюк предложил полет к Луне и планетам с выходом ка орбиту их искусственных спутников. Ему же принадлежит идея использования гравитационного поля встречных небесных тел для доразгона или торможения космического аппарата при полете в Солнечной системе.
…Уже один этот перечень, далеко не полный, показывает обилие оригинальных, интересных идей, которые впервые высказал Кондратюк и которые сейчас частично используются, частично и ныне являются новинками, а некоторые из них еще только предстоит использовать ввиду их эффективности».
Из признания Джона Хуболта, инженера из Вашингтона:
«Когда ранним мартовским утром 1969′ года с взволнованно бьющимся сердцем я следил на мысе Кеннеди за стартом ракеты, уносившей корабль «Аполлон-9» по направлению к Луне, я думал в этот момент о русском — Юрии Кондратюке, разработавшем ту самую трассу, по которой предстояло лететь трем нашим астронавтам».
Из статьи в журнале «Лайф», 1969 г.:
«Вариант Хуболта предусматривал выведение корабля «Аполлон» на окололунную орбиту с последующим отделением отсека, который и должен опуститься на Луну.
…Инженер Хуболт заимствовал свою идею у русского автора Юрия Кондратюка, который подробно теоретически обосновал этот вариант в книге, выпущенной в 1929 г.»
Все эти вышеперечисленные и другие не менее интересные материалы мне показали в народном музее Ю. В. Кондратюка. Музей этот необычен, единственный в своем роде. Создан он при элеваторе, что в Крыловском районе на Кубани, и более чем за десятилетие его существования небольшую станицу посетили десятки тысяч человек. Много волнующих записей оставили они. Одна из них — символична, ибо принадлежит правнучке Н. Е. Жуковского, крупнейшего русского ученого, основоположника современной аэродинамики: «С огромным волнением познакомилась с замечательным музеем гениального учёного и человека…»
Имя Н. Е. Жуковского носил тот самый аэродинамический институт, в который в 1925 году ушла из этой станицы бандероль от никому неизвестного механика элеватора. Была она без заглавия, на 79 тщательно переписанных черными чернилами страницах. На последней — адрес ее автора: «ст. Крыловская, ВКЖД, элеватор хлебопродукта». Ученик и последователь Н. Е. Жуковского, крупный ученый в области аэродинамики профессор В. П. Ветчинкин, пораженный смелостью и оригинальностью мышления ученого из народа, написал блестящий отзыв на статью «О межпланетных путешествиях», как он назвал ее, и подписался из солидарности и уважения к автору не «профессор Ветчинкин», а «инженер-механик Ветчинкин».
«Принимая во внимание, что Ю. В. Кондратюк не получил высшего образования и до всего дошел совершенно самостоятельно, можно лишь удивляться талантливости и широте взглядов русских механиков-самоучек» — через несколько лет так предварит он к печати уже книгу, ту самую, которая сорока годами позже поможет американским ученым проложить дорогу к Луне.
В кубанской станице Юрий Кондратюк появился осенью 1925 года. В его заплечном мешке не было никаких иных богатств, кроме четырех сшитых тетрадок, заполненных карандашом еще в год окончания полтавской гимназии, да рукописных вариантов того же содержания, но углубленного за годы самостоятельных постижений высшей математики, физики, одержимого, беззаветного труда. Один из них озаглавлен — «Тем, кто будет читать, чтобы строить». Что строить? Да, конечно же, ракету: автор не сомневался, «что достаточно опубликовать найденные основные принципы, как немедленно кто-нибудь, обладая достаточными материальными средствами, осуществит межпланетный полет».
Раннее сиротство, скитания по горящим дорогам первой мировой и гражданской войн, казалось, должны были бы приблизить мечтателя к реалиям земным. Но он, презрев однажды даже Жюля Верна с Г. Уэллсом по причине их явной несостоятельности «с научно-технической точки зрения», целиком погрузился в грандиозные и необычные проекты: «Мною были «изобретены»: водяная турбина типа колеса Пельтона взамен мельничных водяных колес, считающихся мною единственными водяными двигателями, гусеничный автомобиль для езды по мягким и сыпучим грунтам, беспружинные центробежные рессоры, пневматические рессоры, автомобиль для езды по неровной местности, вакуум-насос особой конструкции, барометр, часы с длительным заводом, электрическая машина переменного тока высокой мощности, парортутная турбина и многое другое,— вещи частью технически совершенно непрактичные, частью уже известные, частью и новые, заслуживающие дальнейшей разработки и осуществления. В математике — упорные исследования по геометрической аксиоматике (преимущественно постулату параллельных), «открытие» основных формул теории конечных разностей и анализа и многих менее значительных вещей, почти сплошь являющихся открытием ранее известного… В физике — упорное стремление опровергнуть второй принцип термодинамики (характерно, что это, кажется, общая черта с К. Э. Циолковским)…»
Но главной его мечтой был проект завоевания Солнечной системы. Причем подходил Кондратюк к этой проблеме чисто практически, примеряя ее к текущему времени.
В предисловии к главной и единственной книге своей жизни «Завоевание межпланетных пространств», которую в основном Кондратюк завершил на Кубани, он специально останавливался на ожидаемых результатах для человека от выхода его в межпланетное пространство. Кондратюк писал: «Пионер исследований данного предмета проф. Циолковский видит значение его в том, что человечество сможет заселить своими колониями огромные пространства Солнечной системы, а когда Солнце остынет, отправится на ракетах для поселения в еще не остывших мирах.
Подобные возможности, конечно, отнюдь не исключены, но это все предположения отдаленного будущего, частью чересчур уж отдаленного. Несомненно, что еще долгое время вложение средств в улучшение жизненных условий на нашей планете будет более рентабельным, нежели основание колоний вне ее… Именно в возможности в ближайшем же будущем начать по-настоящему хозяйничать на нашей планете и следует видеть основное огромное значение для нас в завоевании пространств Солнечной системы».
Он мечтал овладеть ресурсами, с помощью которых можно было бы провести в грандиозных масштабах мелиорацию и даже изменить климат целых континентов. В мыслях и на бумаге он строил четырех-ступенчатые ракеты, математически обосновывал самые экономичные варианты полета к небесным телам — при наименьших затратах топлива. Еще в первых вариантах работы он предвосхитил как раз те схемы устройства головок камеры сгорания, которые используются и ныне. Для систем управления ракетами еще в 1919 году он придумал плавающие гироскопы — именно такая система сейчас считается самой перспективной.
А не о сегодняшних ли космических «Салютах» и грузовых автоматических кораблях «Прогресс» писал Кондратюк в 20-е годы? «Обладание базой… даст ту большую выгоду, что мы не должны будем при каждом полете транспортировать с Земли в межпланетное пространство и обратно материалы, инструменты, машины и людей… Ракеты с земли в межпланетное пространство будут направляться лишь для снабжения базы и смены через более или менее продолжительные промежутки времени одной бригады людей другой».
«Яркий самобытный талант Ю. В. Кондратюка, сказавшийся в его блестящих исследованиях ракетно-космических проблем, вызывает глубочайшее к нему уважение. Велик вклад в развитие космонавтики, сделанный им… Ю. В. Кондратюка справедливо называют вторым Циолковским». Это письмо, присланное академиком Глушко в Крыловский музей еще в январе 1972 г., соседствует сегодня с другими переданными в дар музею лично академиком, космонавтами, в которых словно ожили идеи Кондратюка: модели стыковки «Союз—Аполлон», первого скромного отечественного ЖРД конструкции В. П. Глушко и его последующих работ, двигателей ракет «Восток» и «Космос», развивающих тягу в миллионы лошадиных сил; гелиоракетоплана с электрическим ракетным двигателем, с которого в 1928 году «начался» будущий академик, главный конструктор двигателей всех крупных советских ракет-носителей. Ну и, конечно, Лунный глобус, и карта обратной стороны Луны, и труды самого Кондратюка, и два сохранившихся его письма К. Э. Циолковскому, и книга Константина Эдуардовича, подаренная ему с автографом, и еще сотни других экспонатов, просвещающих, будящих гордость за отечественную науку, воспитывающих уважение к творчеству, поиску, в который вовлекаются сейчас новаторы, ускоряющие научно-технический прогресс…
За стеной, музея идет жизнь, далекая от космоса, но тоже близкая Кондратюку. Со всего Крыловского района собрана на элеваторе пшеница, рис, кукуруза, соя, горох, подсолнечник. Объемный современный элеватор лишь по названию напоминает то деревянное хранилище, где механик Юрий Кондратюк внедрял свои новшества. Сегодня любой из силосных корпусов в десять раз больше всего элеватора времен Кондратюка. На верхнюю площадку 60-метровой рабочей башни нас мгновенно поднял обыкновенный лифт, а вот зерно к нориям двигалось по транспортерам, на которых легко узнавались, хоть и осовремененные, хоть и усовершенствованные, известные уже полвека «ковши Кондратюка». Четыре авторских свидетельства получил Кондратюк за изобретения в области элеваторной техники, три из них — в Крыловской, на том маленьком элераторе, что сожгли фашисты. Ветераны до сих пор вспоминают, что за год работы механик Кондратюк изобрел счетчик к автоматическим весам, два существенных приспособления для погрузки зерна из хранилища в вагоны, и — что особо интересно — уже тогда по методу Кондратюка всеми технологическими операциями управлял с самодельного пульта один человек. Сегодня никого не удивит, что процессы очистки зерна, сушка, погрузка, температурные режимы в этой железобетонной громадине осуществляются без вмешательства человека, автоматически. Но в середине 20-х годов даже наметки подобной механизации казались фантазиями. Подобные механизмы установил Кондратюк на соседних элеваторах Кубани, в Эльхотово (Северная Осетия), и память о нем закрепилась среди людей, а слава поспешила по всей большой России.
Когда первый советский спутник, совершив революцию в космосе и умах людей, вышел на простор Вселенной, в маленькой станице вспомнили о своем механике. Одна из работниц элеватора, в семье родителей которой Кондратюк в свое время нашел душевное тепло и кров, рассказала, как предсказывал их постоялец это время, говорил и о спутниках, и о ракетах, и о полете на Лупу. Рассказ женщины услышал новый механик элеватора Валентип Иващенко. Заинтересовался, да и должность занимал он того самого ученого мечтателя. Записал воспоминания, послал запросы, письма большим людям, создателям космической техники. А они откликнулись. Теперь уже давно Валентин Николаевич — главный инженер элеватора, директор первого в стране народного музея Ю. В. Кондратюка, заслуженный работник культуры РСФСР. Архив собирателя богат, многие экспонаты созданы и найдены им лично, он же и успел записать воспоминания своих односельчан. Вот одно из них — сестры той самой работницы, рассказ которой послужил толчком к рождению станичного музея,— В. В. Самодовой.
«Юрий Васильевич был совершенно неповторимым человеком. Его доброта, человеколюбие превосходили все пределы. Получая зарплату, гонорары за свои изобретения, он оставлял себе деньги только на питание и самые необходимые мелкие расходы, остальные отсылал, помогал нуждающимся рабочим элеватора, которые обращались к нему… Костюм его состоял из брезентовой куртки, таких же брюк, а зимою вместо теплого пальто у него была демисезонная старенькая тужурочка и кепка. Он мог бы быть очень обеспеченным человеком, но помогал другим».
…Стоит на кубанской земле перед зданием районного элеватора мраморный бюст. В урожайную пору сотни машин замедляют бег у надписи: «На Крыловском элеваторе в 1925—1926 гг. работал механиком Юрий Васильевич Кондратюк, один из пионеров отечественной и мировой космонавтики». .
Вскоре за спиной скульптуры в фюзеляже ракеты будет расширен музей — так замыслили его реконструкторы. А впереди зазеленеет пшеничное обильное поле. Объединятся хлеб и космос — две составные жизни этого человека на кубанской земле.
«ПЫТЛИВОСТЬ, ИНИЦИАТИВА И ЭНЕРГИЯ…»
Из письма Ю. В. Кондратюка К. Э. Циолковскому, 1930 г.:
«Уважаемый Константин Эдуардович!
Извините за длительный неответ. Посылаю Вам мою карточку, снятую в бытность мою механиком Эльхотского элеватора. Вас со своей стороны прошу прислать те из Ваших сочинений, какие у Вас сохранились; перечитывая их перечень, я каждый раз неизменно удивляюсь сходством нашего образа мыслей по многим, самым разным вопросам и потому особенно интересуюсь ими…. Мой новый адрес: Новосибирск, «Хлебстрой», мне. Обязательно заказным. Глубоко Вас уважающий 10. Кондратюк».
Есть в центре сегодняшнего Новосибирска оживленная, грохочущая площадь, к которой лучами сбегаются четыре улицы: Советская, Сибирская, имени Фрунзе и проспект Димитрова. В центре площади — стела с орденом Ленина, врученным сибирской столице. Площадь носит имя Юрия Васильевича Кондратюка. И выбор именно ее имеет глубокий смысл: вся пятилетняя жизнь Кондратюка в Новосибирске связана с этим районом. Здесь в двух шагах от площади, между улицей Советской и Красным проспектом, в доме Сафиуллы Сабитова, завершил он свою книгу: по совету профессора В. П. Ветчинкина ввел новую главу, упорядочил терминологию, восстановил ранее опущенный вывод формулы. «Настольным справочником для всех занимающихся ракетным полетом» назвал,ее ученый.
Здесь по улице Советской, 6, в типографии «Сибкрайсоюза», она увидела свет в январе 1929 года. Небольшая, в мягкой обложке, на которой изображена околоземная орбита с траекторией выхода в космическое пространство. «Издание автора. Улица Державина, 7». Домашний адрес указан недаром: ведь книга вышла на его собственные средства. Юрий Васильевич и сам помогал наборщикам, сам изготавливал формы для интегралов.
По этому адресу получал он письма от Циолковского, отсюда писал ему. К сожалению, основная часть переписки погибла в годы войны, во время пожара в Калуге, и о содержании ее во многом можно лишь догадываться. Здесь же, неподалеку, на Советской, 24, работал Кондратюк в краевой конторе «Хлебопродукт». Теперь этот двухэтажный дом взят под охрану государства и в нем планируют разместить постоянную выставку по истории космонавтики. И здесь же, в трех домах в сторону Оби, в проектном бюро «Кузбасстроя», произошло знакомство его с Н. В. Никитиным, молодым инженером, незадолго до этого закончившим Томский технологический институт. Знакомство это подарило миру высочайшее сооружение современности — Останкинскую телевизионную башню.
Из письма лауреата Ленинской и Государственной премий, доктора технических наук, профессора Н. В. Никитина В. Н. Иващенко, 1972 г.:
«Я познакомился с Ю. В. Кондратюком в 1932 г. в Новосибирске. Он… работал в «Кузбасстрое» как конструктор-строитель. Жил он на частной квартире, снимал комнату.
Встречались мы с ним на службе и у меня дома. Юрий Васильевич был абсолютно честным и правдивым человеком.
Он предложил мне -принять участие в проектировании шахтного копра, сооруженного в скользящей опалубке. Я рассчитал и сделал чертежи…
Позднее я помогал Ю. В. Кондратюку делать проектное предложение по конкурсному проекту ветроэлектроставции на 10 тыс. кВт. в Крыму».
Из письма Н. В. Никитина красным следопытам школы № 6 ст. Октябрьской Крыловского района Краснодарского края, 23 янв. 1972 г.:
«Уважаемый класс 10-Б!
…Вот несколько слов о К). В. Кондратюке. Он был высокого роста, примерно 1 м 85 см, худощав, примерно 70 кг. Всегда готов был пошутить, если даже у него были причины для плохого настроения. За всю свою жизнь он не выкурил ни одной сигареты. Попробовал выпить вина и сказал:
— Глупое ощущение, кружится голова, худо соображаешь. Наверное, это делают люди, которым думать не нужно, то есть бездельники.
Это было худшее определение для человека. Юрий Васильевич всегда был занят какой-либо мыслью. Он не понимал слово «скучно».
«Скучно может быть только идиоту. У человека всегда есть о чем подумать».
Из рассказа Н. В. Никитина корреспонденту центр, газеты, 1970 г.:
«Когда мы с ним встретились, он был захвачен идеей превращения энергии ветра в электрическую… Рассказал мне о грандиозных перспективах. «Это вечное сырье,— сказал он о воздушном океане.— Энергия этого океана неисчерпаема». Я попросил его объяснить, как он мыслит технологию превращения энергии ветра в электрическую… Из беседы с Кондратюком стало ясно, что основные, трудности будут связаны именно со строительством. Башня должна быть не только очень высокой, но и вращающейся.
…Башню через коническое основание мы поставили на гидравлическую шарнирную пяту, которую изобрел Кондратюк. Мне же пришлось придумать специальный механизм для свободного поворота башни. Придумали и многое другое. Надо было рассчитать действие ветровых нагрузок на железобетонную башню 150-метровой высоты. Методики для таких расчетов тогда не существовало. Во всяком случае, не существовало применительно к вращающейся железобетонной башне. Пришлось исследовать все виды динамических действий ветровой нагрузки на сооружение». ,
Ветроэлектростанция, которую по замыслу наркома тяжелой промышленности Г. К. Орджоникидзе планировалось соорудить на горе Ай-Петри, должна была снабдить электричеством все Крымское побережье. Всесоюзный конкурс на лучший проект ее принес победу Ю. В. Кондратюку и его соавтору П. К. Горчакову. Их ВЭС не имела аналогов в мире: «12 тысяч кВт мощностью, станция представляла собой установку в два 80-метровых колеса на железобетонной башне высотой 150 м»,— сообщала «Правда». По личному распоряжению Орджоникидзе авторов проекта отозвали для дальнейших работ в Харьковский институт промэнергетики. В июле 1933 г. по приглашению Ю. В. Кондратюка для проектирования строительной части ВЭС к ним присоединился Н. В. Никитин. .
Вместе закончили они технический проект, начались доработки, экспертизы. Инженерно-конструкторская группа перебазировалась в Москву.
В эти годы Юрий Васильевич один и в соавторстве с Горчаковым получает пять авторских свидетельств на изобретения. Все они касаются главной работы: «Трубчатая железобетонная башня с оттяжками для ветряных двигателей», «Башенный железобетонный копер с применением подвижной опалубки для бетонирования стенок» и др. В журналах «Социалистическая индустрия» и «Горном журнале» публикуются их статьи «Проект наиболее мощной в мире ветроэлектростанции». «Железобетонный копер башенного типа, выполненный в подвижной опалубке» и другие.
Интересный, необычный, требующий умной инженерной мысли труд собирает вокруг Кондратюка одаренную молодежь. Так, работающий с ним еще в элеваторном отделе «Союзхлеба» в Новосибирске Б. А. Злобин вновь становится учеником Кондратюка в его проектном отделе, а затем блестяще защищает диплом по проекту башни ВЭС. На защите присутствуют Ю. В. Кондратюк и Н. В. Никитин.
Смерть Г. К. Орджоникидзе остановила работы на Ай-Петри. ВЭС так и не была достроена. Появились новые задачи. Но надвигалась война, неся неотвратимое.
Через тяжкие испытания пройдет наш народ. Не минуют они и Н. В. Никитина, и Б. А. Злобина. Навсегда останется в калужской земле рядовой роты связи 62-го стрелкового полка, ушедший добровольцем защищать Родину в составе коммунистического батальона народного ополчения столицы, Юрий Васильевич Кондратюк…
Пройдут годы. И будет мир. И он потребует обустройства.
Невиданной доселе ракетою глянет ввысь МГУ на Ленинских горах, из пепла Варшавы взметнется в небо Дворец культуры и науки; на полкилометра к звездам вытянется Останкинская телевизионная башня. Памятники инженерной мысли Николая Васильевича Никитина.
В 1970 г. ему, автору проекта Останкинской башни, и Б. А. Злобину — главному инженеру строительства, будет присуждена Ленинская премия. В беседе с корреспондентом Н. В. Никитин скажет: «Методикой расчета высотных зданий и сооружений я овладел только потому, что участвовал в проектировании башни на Ай-Петри. Она по самому своему смыслу должна была быть высотной».
Из далекого далека словно благословил их творческий поиск и взлет Ю. В. Кондратюк: «Пытливость, инициатива и энергия всегда стремятся занять место на передовых позициях в борьбе за овладение силами природы».
…В техническое училище № 20 мы поехали вместе с С. А. Козловым, старожилом Новосибирска, краеведом и, несмотря на свои немалые годы, главным инженером проектов «Сибгиппрошахта». До этого мы обошли с ним все дома — а ныне на месте иных — новые, многоэтажные,— связанные с памятью Кондратюка. Музей его имени, который создали будущие авиастроители завода им. В. П. Чкалова, расширил для меня географию деловых странствий механика-изобретателя: элеваторы, зернохранилища в Рубцовске, Поспелихе, Шииуново, Барнауле и далее по всей матушке Сибири — от Омска до Красноярска. Среди них и возведенные по технологии Кондратюка из рубленого круглого леса, как испокон веков было принято на Руси. Для таких строек не требовались ни тес, ни шпалы, ни огромное количество столь дефицитных для того времени гвоздей. А емкостью были они в семь раз больше принятых в те годы канадских. На фотографиях, привезенных ребятами из поездки в Камень-на-Оби;— вновь память людская: стенды на кайенском элеваторе, мемориал погибшим в Великую Отечественную, где есть и имя Кондратюка, улица, дом, где останавливался он в свои наезды 1929—30-го годов, и главный свидетель и дитя его гения — знаменитый «мастодонт». Служит этот зерносклад уже полвека, до сих пор поражая хитроумной конструкцией и колоссальной вместимостью как праздных зевак, так и просвещенных зрителей «Очевидного-невероятного».
«ЖИТЬ НАДО С УВЛЕЧЕНИЕМ…»
26.09.1923 г.
«Глубокоуважаемый К. Э. Циолковский!
К Вам я обращаюсь с просьбой и буду очень благодарен, если Вы ее исполните. Эта просьба касается проекта межпланетного и межзвездного путешествия. Последнее меня интересует уже более двух лет… Без всяких пособий, совершенно самостоятельно я начал вычислять. Но вдруг мне удалось достать Вашу статью в журнале «Научное обозрепие» (май, 1903) — «Исследование мировых пространств реактивными приборами»…»
15.11.1923 г.—К. Э. Циолковскому. «Пишу и хочу издать кое-что о межпланетных сообщениях».
10.3.1924 г.— К. Э. Циолковскому.
«13 марта с. г. несу в Госиздат свою книгу… Относительно того, насколько я интересуюсь межпланетными сообщениями, я Вам скажу только то, что это является моим идеалом и целью моей жизни, которую я хочу посвятить для этого великого дела… Уже три года, как я каждую свободную минуту посвящаю ему».
Не правда ли, как па поминают эти письма те, что приведены в начале очерка? Но автор их другой — одесский школьник Валентин Глушко. Ему было 15 лет, когда написал он первое из писем. Ему было 16, когда в год окончания школы он опубликовал, свою первую статью о завоевании Луны. Вспомним, что свой первый труд на близкую тему Ю. Кондратюк завершил в год окончания гимназии.
Случайные совпадения? А может, логичный исток-жизни двух неординарных личностей-единомышленников?
Валентин Петрович Глушко никогда не был лично знаком с Ю. В. Кондратюком, их жизни не пересекались, но имена неслучайно связаны в ‘нашей публикации, как и портреты соседствуют на одних стендах по истории космонавтики.
В Краснодарском крае их обычно называют вместе. В музеях — школьных ли, станичных студенческих — обязательно, говоря об одном из ученых, вспоминают и второго. В семнадцати школах края ребячьим энтузиазмом созданы музеи авиации и космонавтики. Среди них награжденные дипломами Федерации авиации и космонавтики СССР, медалями С. П. Королева и Ю. А. Гагарина. А институт культуры, где много лет заведует кафедрой истории СССР главный организатор и энтузиаст этой патриотической работы в крае профессор Т. И. Агапова, первым среди учреждений культуры страны стал в прошлом году коллективным членом Федерации космонавтики СССР. Материалам, хранящимся в институтском кружке истории авиации и космонавтики, могли бы позавидовать крупные музеи.
Доктор исторических наук Т. И. Агапова, как и директор станичной школы № 6 М. И. Косенко, и главный инженер элеватора В. Н. Иващенко, заслуженные работники культуры,— друзья академика В. П. Глушко. Он же, исходя из той большой работы, которая заслуживает отдельного рассказа, написал письмо в Краснодарский крайком КПСС. О чем же хлопочет член ЦК КПСС, лауреат Ленинской и Государственной премий и дважды Герой Социалистического Труда? «Космонавтика сегодня — это передний край не только научного и технического прогресса, но и политики, и международных отношений. Именно поэтому мы высоко ценим и всемерно поддерживаем работу, проводимую в Вашем крае.
…Учитывая, что с Кубанью связаны плодотворные периоды жизни и деятельности не только Ю. В. Кондратюка, но и Героя Советского Союза, имеющего удостоверение под N° 1, А. А. Ляпидевского; семьи Коккинаки; летчика-испытателя первого реактивного самолета Г. Я. Бахчиванджи; плеяды летчиков-героев Великой Отечественной войны, в том числе Г. Г. Берегового, который сражался в небе Кубани, космонавтов В. В. Горбатко, А. Н. Березового и В. И. Севостьянова, на подвигах которых можно и нужно воспитывать советский патриотизм и лучшие нравственные качества молодежи, было бы целесообразно в Краснодаре создать Дом авиации и космонавтики, где был бы сосредоточен материал о жизни и подвигах кубанцев».
Наверное, в миллионном Новосибирске тоже мог бы интересно работать такой Дом. где учились бы мальчишки жить по-королёвски — «с увлечением», сооружали свои первые модели, готовили себя к воплощению мечты, найдя свое призвание еще в отрочестве; могли бы здесь действовать школы юных космонавтов и юных ученых — «космосоведов». Да мало ли что придумали бы для подростков энтузиасты, которых в обоих городах немало. И тогда однажды из такого вот юношеского центра вдруг полетело бы в Звездный письмо, автор которого в свои 15—16 лет взял да и рассчитал новую трассу — в еще непознанные миры. Вот о чем печется академик, видя в памяти о прошлом дорогу в будущее.
