Прошло пять лет. Генка вырос, вытянулся, великаном, правда, не стал… По-прежнему ходил в школу, теперь уже в восьмой. Дружками его неразлучными были в то время Степка Дронов да Остатка Хромов, которого дразнили художником.
— От слова «худо»!— добавлял кто-нибудь из ребят.
Но это было неправдой. Остатка был художником что надо: и картинки из книжек перерисовывал, и с натуры мог. Избыток в себе художнического таланта докажет он в войну, когда нарисует хлебные карточки и попадет за это сначала в тюрьму, а потом в штрафбат, где кровью смоет свою вину. Дома дела обстояли неважно. Отец женился снова. Мачеху звали Анна Ивановна. Оказалась Анна Ивановна женщиной молчаливой, строгой и совсем не похожей на покойную матушку. Мать так и стоял а перед глазами — тихая, ласковая. Анна Ивановна была не такая. И даже не потому, что мачеха, а уж характер такой. С дочкой ее Лидой, беленькой и худенькой, Генка подружился, а вот с мачехой — не мог. Однажды поссорился крепко и «в отместку» не пошел в школу. Прогулял неделю и бросил школу.
Пройдут годы, и Геннадий горько пожалеет об этом своем решении. Через двадцать лет придется ему доучиваться в школе, а затем заканчивать техникум.
