В заметке о создании музея. «Уральского следопыта», опубликованной в № 9 нашего журнала за 1979 год (Д. Часов «Оставить след, продолжить память…»), говорилось, что некоторые экспонаты прибывают из журналистских командировок.
Вот и из этой командировки в самую отдаленную область нашей Родины — на Камчатку — я вернулся с сувенирами для журнала.
Не во всяком минералогическом музее, не говоря о других, увидишь минерал, который называется «гейзерит». Чрезвычайная редкость его обусловлена тем, что образуется он из осадков выбрасываемых из жерл гейзеров потоков.
Внешне ничего особенного, будет лежать на дороге — внимания не обратишь: белый, с сероватым оттенком камушек. А ведь он свидетель грандиозных, даже страшных картин, когда из земной утробы через определенные промежутки времени, с невообразимым ревом выбрасываются на десятки метров ввысь потоки кипятка и клубы qapa — явление совершенно уникальное.
Могут спросить: какая же это невидаль, если из гейзерита состоит целая долина, там его, поди, экскаватором грузи?
В том-то и дело, что гейзерит составляет как бы стенки немногочисленных колодцев, из которых бьют потоки и пар.
Одна из причин, как мне объяснили на Камчатке, закрытия свободного доступа в Долину гейзеров — неуемное желание некоторых туристов прихватить на память кусочек гейзерита. А ведь крошка за крошкой — и, гору можно растащить…
Вообще-то, Долина гейзеров состоит из различных веществ, в том числе из красных глин разных оттенков. И образец этой глины, как и гейзерит, и коллекция других минералов с Камчатки представлены теперь в следопытском музее. Здесь минерал в кварцевой породе, вулканическая порода подводного образования, обсидиан, глинистый сланец, вулканическое стекло, или пермит, пемза с вулкана Авача…
Кстати об Авачииском вулкане. О нем знает каждый школьник. Но одно дело рассматривать фотоснимок в книге, совсем другое — оказаться рядом. Авачинский и Корякский вулканы нельзя не увидеть, побывав в Петропавловске-Камчатском. Впечатление, которое производят эти два великана на прибывающего в аэропорт, едва ли возможно высказать словами.
Старожилы Камчатки постоянно дивятся бесконечно меняющимся оттенкам Авача и Коряка. Посмотрев на вершины вулканов, любой петропавловец с абсолютной точностью предскажет, какой будет погода.
Еще более разнообразна зоологическая часть коллекции с Камчатки: разные по форме и расцветке раковины из Авачинской бухты, перламутровые раковины из района Командорских островов, пяти- шестипалые морские звезды, морской еж…
Один из экспонатов — рог дикого снежного барана. Это животное сейчас на Камчатке встречается редко. Рог, судя по виду, принадлежал старому самцу.
Неплохая этнографическая часть коллекции — музыкальные инструменты коренных жителей региона — камчадалов, алеутов, ительменов и коряков. Старший научный сотрудник Камчатского областного краеведческого музея В. Н. Малкжович подарил музею из своей личной коллекции корякский конконпиль, ительменский коун, алеутский маракас и камчадальский рожок.
Получая их в дар, я поинтересовался, как эти дудочки и погремушки к нему попали.
Рассказ его передаю почти дословно.
—- Поезжай-ка в тундру к чавчувенам, много интересного там увидишь,— посоветовал мне однажды директор крупного оленеводческого совхоза «Пенжинский», что в Корякском автономном округе, Григорий Данилович Яковенко.
Чавчувены в переводе на русский язык — оленные люди, то есть оленеводы.
И вот неторопливая беседа у костра — о кочевке, о каюю (телята оленух), которым очень трудно идти по каменистым тропам и через перевалы, о повседневных заботах, которыми заполнен весь день чавчувенов,
— Можно начинать праздник,— говорит бригадир Нутэлкут чумработнице Нуталле (с корякского язык а— Мать тундры), уже немолодой приветливой женщине.— Гость нашу музыку хочет слушать.
Это он обо мне.
Оленеводы — очень гостеприимный народ, и меня они встретили радушно, как родного.
Маленький, на низких ножках, столик Нуталля уставила самым вкусным, что нашлось у чавчувенов — сушеным мясом, юколой (вяленая рыба), галетами, туесами с морошкой и жимолостью, маслом.
Своеобразный концерт начинает бригадир. Он берет бубен, и по тундре разносится песня. Нутэлкут поет о том, что соскучился по своей жене и детям, особенно — о самом маленьком, пятилетием Камаке.
Все пять человек — пастухи и хозяйка походной яранги — танцуют под эту песню, сопровождаемую ритмичным грохотом большого бубна, звоном колокольчиков, стальных колечек. Гудит толстая струна, натянутая на обруч ‘ бубна, дробно стучат большие алые бусы…
Вдруг к мелодии примешались какие-то скрипучие звуки, напоминающие кряканье утки, и другие — похожие на посвист кулика. Это молодой пастух Дима Чечулин пополнил оркестр двумя незамысловатыми инструментами. Один из них — типичный для коряков выопчаг (свирель), сделан из полярной ивы. А другой, реже встречающийся, рожок из древесной коры, свернутой спирально и заканчивающейся расщепленным пером чайки. Это своеобразный манок, он употребляется и для охоты на птицу.
Манок был широко распространен в Сибири и на Северном Урале. Такую же большую известность имел и рожок.’ Им пользовались ханты и манси.
Обычно после окончания концерта эти музыкальные инструменты «сжигались коряками в ритуальном костре, а для следующего празднества делались новые.
Нутэлкут, подаривший мне рожок и выопчаг, так объяснил этот странный древний обычай. Считали, что во время празднества в инструменты забивалась, загонялась всякая нечистая сила. Ее-то и уничтожал всесильный огонь.
— Да, нинвиты,— рассмеялся бригадир,— так старики раньше нечисть называли. Обычай сжигания кое-где и сейчас сохранился, по традиции. Так что вместе с дудками, считай, ты себе взял все несчастья, которые в них набились.
…На раскрытой ладони Малюковича лежит раскрашенная’ ракушка, стянутая резинкой.
— Что это? — спрашивает он с хитрецой. И поясняет: — Из раковин моллюсков, украшенных рисунками народного орнамента, командорские алеуты изготовляют так называемые маракасы: в двустворчатые раковины помещают небольшие камешки.
Звуку ветра, крику зверя или птицы, всплескам мягкой речной волны и грохоту морских валов подражают коренные жители Камчатки голосами своих инструментов.
В. Н. Малюкович горячо верит, что в ближайшее время будет создан ансамбль музыкальных фольклорных инструментов народностей Камчатки.
— Тогда я? пришлю в ваш музей магнитофонную ленту с записью выступлений ансамбля, и посетители не только увидят музыкальные инструменты с далекого полуострова, как его считали — края земли, но и услышат их.
На рисунке:
1. Конконпиль корякский,
2. Коун ительменский,
3. Алеутский маракас.
