Бориска был отчаянным человеком и за золотом мог пойти на край света. Но тут по Ямску прошли слухи, будто богатейшие золотые жилы есть где-то на реке Колыме. Золота там якобы так много, что тунгусы отливают из него пули. Благовещенский купец Шустов посылал туда своего человека — Розенфельда. Он должен был найти удобные пути сообщения между побережьем Охотского моря и Колымой и, если золото на Колыме действительно есть, разведать места для будущих шустовских приисков. Розенфельд выбрал себе попутчиками Бориску и его дружко в . Они были опытными приискателями и все трое прятались от полиции — Розенфельд мог держать их в руках.
Из Ямска выехали верхом на лошадях. Ехали, расспрашивая дорогу у тунгусов. Добрались до речки Хупкачан. Бориска остался здесь стеречь лошадей, а Розенфельд с Кановым и Сафейкой спустились на самодельных ботиках по Хупкачану до устья притока Колымы Декдекана. По слухам, золотые жилы были там. Однако на Декдекане золота не нашли. А между тем наступила зима, и Розенфельд заторопился назад в Ямск. С ним пошел один Сафейка. Бориска и Канов отказались уходить из колымской тайги. Ожидая на Хупкачане Розенфельда и своих дружков , Бориска нашел в речных наносах несколько золотинок и решил, что где-то здесь должна быть и сама россыпь. Канова тоже поманило Борискино золото.
Прошла зима, пролетело лето, а россыпи не было. Не было и продуктов. Питались дохлой кониной — на Хупкачане пала одна лошадь Розенфельда. Когда конина подходила к концу, Бориска послал Канова в Ямск за провизией, а сам пошел на речку Среднекан. Вскоре местные якуты нашли его мертвым. Зажав в застывших руках до черенка сработанное кайло, он лежал на краю шурфа, на дне которого было богатое гнездо золота. Немного в стороне стояла палатка, почему-то опутанная нитками. В палатке — угли давно потухшего костра и две пустые жестяные банки, наполовину съеденные ржавчиной.
