Замолк Александр Васильевич. В комнате незримо присутствовал его отец. И зримо: небольшая скульптура —
Чапаев на коне, фотографии, большой портрет на стене.
За окном гремела московская улица (это в районе станции метро «Сокол», там же, по совпадению, и улица имени Чапаева). Александр Васильевич крепко провел ладонью по лбу, решительно прихлопнул рукой по столу.
— Ну, ладно. Давайте рассказывайте про Оренбуржье. Как там у нас дела?
Это «у нас» очень просто прозвучало. И не нарочито. Генерал дотошно расспрашивал об урожае, о сортах пшеницы, о том, сколько земли и техники сейчас в тех колхозах и совхозах, в которых он работал агрономом.
Он так и сказал:
— Погоны на меня война надела, надо было воевать. А в душе я так хлеборобом и остался, хоть и мало довелось на земле поработать.
