В узких лучах четырех шахтных фонариков замелькали, уносясь вверх, ржавые вафельные стены ствола.
Я твердо знал, что наверху в эту секунду голубое небо и жаркое солнце. А здесь… шел дождь. Лучи фонариков дробились в завесе мельчайшей водяной пыли, с наших зеленых лягушечих костюмов, с желтых пластмассовых касок стекали ручьи мутной солоноватой влаги.
Я с тревогой спросил: «Что это?»
— Ерунда, — сказал начальник ствола, — капельные выделения рассола через швы тюбингов. Капли падают с большой высоты, ударяются о стены ствола, бьются о балки, вот и получается ливень. Но это ерунда. А было…
Наша бадья вдруг повисла, чуть разворачиваясь вокруг продольной оси.
— …Вот здесь это было, — сказал начальник ствола. Вместо рассказа уже наверху он познакомил меня с протоколом технического совещания.
