Тишина, ты одна
Обними меня за плечи,
Успокой меня за ордена.
Красноватый зигзаг молнии, первый и пока последний, рассек мрак за окном, заставив сидевшего в кресле мужчину сосредоточить взгляд на потемневшем небе. Слегка подавшись вперед, он уловил отдаленный раскат грома, тоже первый за эту ставшую очень длинной ночь. Его глаза приобрели отдаленное подобие осмысленного выражения.
Последние отзвуки раската затихли вдали, на человека вновь навалилась ТИШИНА. Это была ее ночь. С закатом Тишина вошла в предместья, приветливо раскланявшись с Ночью, укутала Город своим бежевым покрывалом. Город сдался практически без боя. Ночные звуки погибли сразу, захлебнувшись в тишине, чуть дольше продержался свет, тускнея с каждой минутой, отдавая квартал за кварталом верному слуге Тишины – Туману. И уже через час на месте Города колыхалась белесая пелена, из-за которой не доносилось ни единого звука.
Человек, которого диверсия Тишины застала посреди борьбы с ее родной сестрой – Тоской, был катастрофически ошеломлен этим двойным ударом и до сих пор не мог прийти в себя. Он щелкнул выключателем, но свет, естественно, не загорелся. Мужчина пошатываясь подошел к окну и уткнулся лбом в стекло. В эту минуту агонией побежденного Города начался ливень. Косые струи воды, приближаясь к земле, тонули в тумане, создавая хоть какое-то подобие звука. Человек опустился на пол, с надеждой ловя любой отзвук, доносящийся с невидимой улицы. Он знал, что это конец. Город умер, утонул, рассыпался, и уже ничто не могло спасти ничтожный комок плоти, скрючившийся в небольшой однокомнатной квартире. Мужчина оскалился, едва слышно выругавшись.
Рано или поздно это должно было произойти… Тоска всегда приходила первой. Она заглядывала на пыльную кухню, кивала сонному домовому, мягко приоткрыв дверь, входила в комнату. Находящийся внутри обычно ее уже ждал. Тоска устраивалась в кресле и начинался ад. А когда человек был уже готов взвыть, появлялась Тишина… Уже не отзывалась на шум машин гитара на стене, как сбитый во время прыжка кот замолкал телефон, исчезали куда-то прохожие и гасли фонари. Вокруг медленно проступало липкое болото молчания. Но как теперь оказалось, то были цветочки. Раньше мужчина находил в себе силы, сорвав со стены гитару или распинав телефон, выставить Тишину из дома. В крайнем случае, из дома вырывался он сам. А там ему помогал Город. Серебряные струи дождя, мягкий свет неоновых вывесок, круглый шар Луны. Так было раньше. Теперь первый удар был направлен именно на Город…
…Так уж бывает, так уж выходит…
Окончательно стемнело. Внезапно подал признаки жизни, заключавшиеся в одном коротком полузвонке, телефон. Человек метнулся к столику, сдернул трубку… и с окаменевшим лицом услыхал в ней хохот Тишины. Обессилевший мужчина опустился в кресло. Его наконец-то достали. Выхода не было. Знакомые, друзья, люди вообще не более чем миф. Их никогда не было и уже не будет. Есть только Она. Человек начал свыкаться с Тоской. Она оставалась у него на ночь, будила утром и только ярким солнечным днем отступала и уходила по своим делам. Он почти забыл о том, что сестер было двое. И вот старшая напомнила о себе.
…Кто-то теряет, кто-то находит…
Великое белое безмолвие. Ты растворяешься в нем, распыляется личность, исчезают чувства, стремления, надежды, желания. Остается только Пустота. Человек в кресле медленно обмяк, уронив голову на грудь. Краем угасающего сознания он уловил безнадежно опоздавший телефонный звонок.
…Тишина… Ты одна…
В этот самый миг на гитаре, не издавая ни звука, лопнула шестая струна.
…Обними меня за плечи,
Пожалей меня за ордена…
