Беззащитный — не значит безоружный, я их оружие, — промолвил про себя Уго, вытирая лезвие кинжала о полы халата последнего мертвого врага. Потом он попросил паломников перенести убитых. Нападавших было трое. — На рассвете, прежде чем пустится в путь, похороните их, могилы я вырою сам, — сказал Уго и скрылся за холмом.
Источник, у которого был разбит лагерь, лился прямо из скалы и извилистым ручьем скрывался в зарослях кустов. Люди тревожно вглядывались в темноту, оттуда доносился размеренный стук выбрасываемой земли.
— Я слышала об этом рыцаре, — первой прервала молчание девушка.
— Говорят там,- она указало рукой в пустыню, — тысяча могил, и еще говорят, что он хоронит всех по мусульманским обычаям, кладет каждому камень у изголовья и в ноги. И еще, он убивает разбойников кинжалом, в рукоять которого залита святая вода, и каждый день молится о спасении их душ, будто бы от этого у поганых появляется путь на небеса.
Девушку звали Мина, под глазом у нее был большой синяк, а сидела она, завалившись на правую сторону и слегка покачиваясь.
— Нас только вчера ограбили, — продолжала Мина. Как только Яффа скрылась за спиной…- она всхлипнула. Дядьку моего убили, все отняли, спасибо вам! — Мина схватила за руки сидящую рядом женщину. От прикосновения та вздрогнула, и все вдруг заговорили, кто о чем, больше не обращая внимания на плачущую девушку.
Уго справился быстро. Смыв грязь с рук, он отошел в сторону от костра. Все, кто встречался на этой дороге, одинаково смотрели на его безбородое лицо. Уго не любил эти удивленные взгляды.
— Возьмите хлеб, юноша, — сказал пожилой мужчина. Он стоял, учтиво наклонившись вперед. — Это самое малое, чем я могу отблагодарить вас. Меня зовут Насир.
Уго принял хлеб и, улыбнувшись, предложил человеку сесть рядом. Он откусил большой кусок и стал медленно жевать, не желая разговаривать.
— Вы дрались как лев, убивая одним ударом, я восхищен искусством вашего боя, — продолжал Насир.
— Но больше вы поразили меня своим уважительным отношением к врагу. Даже верный друг позволит себе отдых, прежде чем вырыть могилу погибшему товарищу.
Уго смотрел поверх голов паломников. Человек был прав, он устал. Дело было не в том, что каждый раз противник мог оказаться быстрее, сильнее него. Нет. Смерти Уго не боялся. Просто жизнь шла неизменным кругом, паломники, разбойники, вырастали как ногти на его руках, и с таким же одинаковым упорством и непонятной бессмысленностью встречались здесь, у ручья.
— Зачем же вы здесь?
— Я сражаюсь, — ответил Уго. Его голос был хриплым от долгого молчания.
Насир обрадовался этой короткой фразе: «Почему же вы не в армии своего короля?»
— Я сражаюсь за Иерусалим, — ответил Уго. Собрав крошки с плаща, он оправился и собрался уходить.
Уго словил себя на мысли, что ему приятно говорить с этим странным человеком.
— Я слышал о молодых людях, которые борются с несправедливостью при помощи кривого, как полумесяц, кинжала. Ваш кинжал прямой, больше походит на крест.
Насир говорил, внимательно глядя в глаза, как будто желал, чтобы Уго его узнал.
— Прямой клинок проникнет сквозь латы, он как жало пчелы, — ответил Уго.
— Что ж, я благодарен богу, что он послал такого великого воина защищать мой путь! Если Насир может отблагодарить вас, вам стоит только сказать.
Он встал, поклонился, прижимая левую руку к сердцу. Уго теперь понял, что ему понравилось в этом поклоне — Насир не сгибал спины.
На следующий день Уго проснулся с восходом утренней звезды. У его ног на платке из тонкой египетской ткани лежал кривой кинжал, украшенный золотом и драгоценными камнями.
— Это слишком дорогой подарок, — подумал Уго, и решил вернуть вещь владельцу.
Среди спящих паломников Насира не было.
Уго разбудил человека, который показался ему самым старшим и повторил еще раз просьбу о том, как похоронить мертвых. Удостоверившись, что тот окончательно проснулся и все понял, Уго ушел не оглядываясь.
Он любил смотреть на восход солнца, когда пустой горизонт воспламенялся от небесного огня и, оживая, стремительно меняет небо. Черный цвет всегда казался Уго пустым и бесполезным — без белого света. Такой цвет никогда не увидеть в темноте, — думал он.
Дорога сворачивала влево и скрывалась за невысокой горой. Уго рассчитывал увидеть Насира, сразу как повернет, но неожиданно его окликнул голос сверху: «Подымайтесь ко мне, рыцарь».
Насир расчистил широкую ступеньку метрах в двадцати над дорогой, почти на вершине, и сидел там, подвернув под себя ноги.
— Я жду вас.
Уго быстро взобрался наверх: «Садитесь».
Насир указал рукой на коврик. Но Уго сел рядом, любуясь красивым узором. Цвета рисунка были удивительно чистые и четкие, как будто на выложенном мозаикой полу.
— Я хочу вернуть вашу вещь.
С этими словами Уго протянул кинжал.
Насир принял его двумя руками.
— Эта вещь кажется вам бесполезной?
Уго кивнул в знак согласия.
— Я могу поделиться с вами своими размышлениями? — продолжил Насир.
Уго не ответил, только сел поудобней.
— Мне всегда казалось, что Творец заключил в золото зло. Но потом, размышляя, я стал задавать себе вопросы. Разве золото породило бедность? Нет! У бедняка нет золота. А богач? Он, складывая золото в горшки, разве счастлив? Тоже нет, он ведь дрожит от страха за него. Золото нельзя съесть, значит пускаясь в путь, благоразумней запастись хлебом и водой. Зачем же вчера люди отдавали жизнь ради золота, неужели оно способно порождать такую невероятную жажду? Я нашел ответ.
Насир положил перед Уго кинжал.
— Золото — это причина, — продолжил он.
— Оно — одна из причин жизни. Все люди связанны между собой золотом: эмир, солдат, портной, пекарь, крестьянин. Но золото, словно кровь в венах, должно течь ровно и нигде не задерживаться, насыщая всех по-справедливости. Почему же так не происходит?
Насир замолчал.
— Не знаю, — ответил Уго.
— Потому что люди забыли его значение. Кто-то любуется им и копит, кто-то презирает и отвергает. Но Бог велик и справедлив! Все что создано Им — во благо человеку, потому что только человек стремится понять Творца, все остальные твари просто слепо повинуются Ему.
— Я следую велению своего сердца, — ответил Уго, — И верю, что Бог говорит со мной через него. Я сражаюсь с сильным, защищая слабого, но если слабый заплатит мне за защиту золотом, моя вера потеряет смысл.
— Вера потеряет смысл, если ваше сердце вцепится в золото и не захочет его отпускать. Но если оно насытит голодных и вылечит больных? — спросил Насир.
— Золото из вашей награды станет причиной их дальнейшей жизни.
Уго смотрел в глаза паломника и пытался понять, к чему он клонит.
— Все что начиналось в Иерусалиме, так или иначе, спасало это мир, молодой человек. — ответил Насир, — И ваше место за его стенами.
Солнце уже поднялось высоко, оно ярко горело золотом на чистом, голубом небе.
Уго долго ждал этот день, он наконец-то нашел причину для возвращения в Святой Город, его сердце ликовало, предчувствуя рождение нового мира. Уго знал, что скажет королю Иерусалима, он снова видел вокруг себя своих верных товарищей, и теперь эти мысли надежно укрывали его сердце от усталости.
