«Собиратель» Ральников
Что за странное у нашей малой родины название: село Села Сельского сельского поселения? Село на селе и селом погоняет. Справочник Е. Шумилова «Тимошка Пермитин из деревни Пермяки» объясняет: «Сёла (селище) – оставленное, заросшее место бывшего поселения». И добавляет, что село это известно с 1647 года как «деревня на Селах», а в 1763-м именуется «деревня Сельская».
Еще одна историческая запись – 1869 года – сообщает о нескольких деревнях: Нижние Села при реке Чусовой, Верхние Села при реке Селянке, Сельская Копниха при реке Селянке и Сельское Одино при ней же. И чуть ли не каждое из этих местечек величается тем, что утвердилось на уже обжитом месте какого-то древнего поселения.
Так ли это было, пойди сейчас проверь. Но факт остается фактом: рассыпанное деревнями по Чусовой и ее притоку речке Селянке село предстояло собрать и этим собирателем, как утверждает предание, стал в 1890-х годах начинающий лесопромышленник Егор Степанович Ральников из деревни Заболотье. Приглядел заброшенное селище на реке Чусовой, удобное для лесосплава, местность ему приглянулась, и принялся он с братьями строить улицу крепких домов, собирая население рассыпанных по округе деревень.
Братьев у Егора Степановича было пятеро. Каждый имел по дому, вел хозяйство. Торговали лесом, добытым камнем, сплавляя добытое летом по Чусовой, а зимой – на лошадках. Через реку для удобства работ ходил паром.
Дома у Ральниковых стояли богатые. На полу постлан линолеум, тканые половики. К тому времени в Селе собралось уже 60 дворов с сотней мужского и более сотни женского населения. Первую улицу, естественно, называли Ральниковской. (Теперь это улица Набережная). В 1895 году в Селах поднялась деревянная Ильинская церковь и «деревня на Селах» стала именоваться селом.
Вот то, что удалось собрать по немногим источникам и рассказам старожилов.
Церковь и клуб
Село к этому времени окрепло и поднялось. Ярмарок, правда, не собирало, как соседние Верхнечусовские Городки, но помимо Ильинской церкви обзавелось и церковно-приходской школой, и, что любопытно, народной библиотекой с солидным по тому времени (1914 г.) бюджетом в 250 руб.
В 2013 году с женщинами-селянками встретилась корреспондент газеты «Чусовской рабочий» С. Гаевская. Благодарно воспользуюсь ее статьей в газете пятилетней давности.
Одной из собеседниц была Зоя Александровна Порозкова. Ей довелось начинать свое образование в той самой церковно-приходской школе, пока в 30-х годах не построили новую. Помнила Зоя Александровна, как со старушки-церкви снимали колокола. Не сбрасывали, как часто тогда бывало, а осторожно на веревках спускали вниз. Выносили иконы, церковную утварь.
Зоя Александровна родилась в тот год, когда в село вошли колчаковцы. Потом в ее семье рассказывали: прибегает соседка, кричит матери: «Старшенькую-то спрячь в голбец, стреляют ведь по улице. Меньшую-то, небойсь, Бог вынесет, а нет – так не жалко, не понимает еще ничего. Зое было тогда две недели.
Другая собеседница – соседка Анфиса Григорьевна Гайдарова.
– Не знаю я, что тебе из старой жизни рассказать. Бери вон табуретку, не торчи посреди комнаты. Я всю жизнь бухгалтером и лаборантом в колхозе проработала. Учиться особо некогда было – с 16 лет на работе. Да и на фронте была, на Волховском. Радисткой добровольно пошла. Вот муж, тот много лет директором совхоза состоял.
Собеседницы сохранили крупицы памяти о жизни села, начиная с 30-х годов.
В пору безверия храмы на Руси сменили профессию. Какой-то стал складом или мастерской, а какой-то – учреждением культуры. Вот и Ильинская церковь обзавелась вывеской «Клуб». Бабушки просят заведующего А. Стародубцева:
– Покрась хоть ты ее белой краской, как раньше было.
И вспоминают. Была церковь белая, обнесена оградой вместе с мраморными надгробиями на могилах церковнослужителей. Девчонками они бегали смотреть на венчание. Если свадьба была богатая, то называлась «с полным светом» – зажигали большую двухъярусную люстру.
– Электрическую?
– Куда там! – смеются собеседницы. – Электричество у нас провели только в войну, а до тех пор были керосиновые лампы. У иных хозяев – красивые, с фарфоровыми абажурами, бисером украшенными.
Главный праздник в селе бывал на Илью-пророка. Съезжалась вся округа. Женщины в старинных нарядах водили хороводы. На каждый праздник ли похороны собирались «глядельщики» из старшего поколения: сами не веселятся-плачут, а только глядят, обсуждают. Им полагалось подносить чарочки.
А какой сад с беседкой был напротив сельсовета! Потом на его месте вырыли силосную яму.
– Молодые, бывает, спрашивают: «Что вы нам дали, что сделали за 70 советских лет?» Я тоже такое слышу и думаю: «А кто вы такие, чтобы вам только давать? Молодые, здоровые, руки-ноги-голова на месте – что еще надо?»
Жили тогда на селе тяжело, работали от зари до зари – но весело. Никаких «организаторов досуга» не требовалось: сами собирались на танцы, игры, посиделки, праздники.
Кино было немое, гармонист играл на гармошке, а грамотные читали тексты. Ребята располагались на полу, взрослые – на скамейках. У входа размещалась аппаратура «Динамо». Опоздавших заставляли крутить ручку киноаппарата.
Чуть позже появилось первое радио в наушниках, а потом и репродукторы.
Церковь-клуб отапливали огромные печи. Их топили так, что к ним невозможно было прикоснуться.
Клубные работники выезжали на поля и фермы с концертами. Ездили на фестивали в соседние деревни. Заводилой культурных программ была Лия Нисруловна Исрафилова. А первой запевалой Зоя Филипповна Федосеева. Её всегда было слышно издалека – поет, значит, праздник.
Трудодни и медные трубы
Жители села – потомственные животноводы и овощеводы. В 1927-м селянин Матвей Дружинин организовал здесь Товарищество по обработке земли – ТОЗ. Селяне объединились, приведя с собой кто лошадь, кто поросят, а кто и коровушку – кто что мог. Все от мала до велика работали за трудодни по десять часов в сутки. Земля принадлежала ТОЗу. Взять с общественного поля хотя бы колосок считалось воровством. Было накладно и невыгодно держать скотину в личном хозяйстве – сенокос тоже приходилось зарабатывать за трудодни.
Занимались скотоводством, а также прямо на полях выращивали капусту, морковь, огурцы, помидоры. Все делалось вручную: полив, прополка, окучивание. Ночью общественное добро караулил «сторожила». Осенью наработанное сообща сдавали государству – приплывала баржа и все увозила в Пермь (с 1940-го по 1957 – Молотов).
В 1929 году ТОЗ преобразовался в колхоз «Труд», в него влились все хозяйства окрестных деревень. Первым председателем был Астафий Николаевич Порозков.
В 1968-м колхоз был реорганизован в совхоз с тем же названием. В 1994-м он стал Товариществом с ограниченной ответственностью (ТОО), а в 1999-м – Сельскохозяйственным производственным кооперативом (СПК) все с тем же символическим названием «Труд» и только в 2004-м стал именоваться СПК «Ключи».
В годы Великой Отечественной войны в Селы с Крестовского острова в Ленинграде перебазировалась Музыкальная школа Военно-морского флота. В ней обучались музыкально одаренные сироты из детских домов, окончившие четыре класса начальной школы. В течение трех лет школа готовила оркестровых музыкантов для Балтийского и других флотов. Общее образование юные музыканты получали в объеме семи классов. Преподавалось и военно-морское дело. В годы войны один набор учащихся был проведен в Пермской области. В Селах занятия шли в помещении школы.
С пермским набором прибыл в Селы в качестве педагога Евгений Иванович Воробьев. Уроженец Челябинской области, он тоже был детдомовец. В 1939 году окончил физико-математический факультет Ленинградского педагогического института им. А.И. Герцена и работал в Музыкальной школе ВМФ. О пребывании в Селах Евгений Иванович оставил красноречивые воспоминания.
Жизнь юных музыкантов в Селах сахаром не назовешь, но еще труднее приходилось преподавателям. Столоваться вместе с воспитанниками им не разрешали, а перевели на полуголодный паек горожан, а потом стали выдавать только половину, приравняв к сельским жителям. Школьная повариха выпросила у начальства разрешение варить для преподавателей баланду из селедочных голов, которые все равно выбрасывались. Словом, голод преследовал постоянно.
Пожилой дирижер и преподаватель сольфеджио О.П. Егизарян осмелился спросить замполита школы, справедливо ли питать воспитанников лучше, чем их наставников, и получил такой ответ: «Воспитанники в будущем станут полезными государству». Видимо, он имел в виду преклонный возраст большинства преподавателей, не переживших войну.
Бороться с нуждой и голодом можно было только подрабатывая по совместительству в колхозе за натуроплату. На заработанный трудодень колхозники авансом получали полкилограмма муки.
Попросил и Воробьев у бригадира работы. Работа нашлась. Приехали на лошади к большому полю. На краю возвышался вал навоза, доставленного сюда еще зимой. Ему предстояло равномерно разбросать удобрение по всему полю… Домой явился измученным до предела, но довольным: не подкачал. На другой день перевели на копку силосных траншей. На этой земляной работе за длинный трудовой день больше трудодня не платили.
Каждую осень работал на уборке картофеля. Один трудодень записывали за 110 ведер выкопанной картошки. Работали вилами, а иной раз давали лошадь, чтобы выпахивать клубни.
Однажды пригласили на покос. Косить не умел. Начались муки: коса то и дело втыкалась в землю, руки немели от чрезмерных усилий. Но через несколько дней он уже усвоил «урок», даже от перекуров отказывался, чтобы заработать побольше.
Перед самой реэвакуацией один заработал 100 трудодней. За них ему прислали всего 500 рублей, тогда как колхозникам начислили на трудодень по 8 килограммов зерна. В то время в Ленинграде один килограмм хлеба стоил 50 рублей.
Фронт и тыл
В альбоме, который собирала многие годы, помимо экскурсов в давнюю историю села, удалось записать немало воспоминаний и справок, собрать фотографий односельчан, многих из которых уже нет в живых. Самый большой раздел в альбоме посвящен ветеранам фронта и тыла. Жаль только, что не все фотографии в подлинниках – оригиналы пришлось возвращать родственникам.
Приведу несколько отрывков из воспоминаний.
Вот что по моей просьбе написал Анатолий Селиверстович Лыков: «В 1942 году Верхне-Городковский военкомат призвал сотни парней служить Родине. Моим родителям пришлось смириться, что поступил по-мужски. Ведь на призыв приехало и много стариков.
Военному делу обучался под Москвой в Гороховецком лагере.
Мне было 18 лет, а я уже ходил в атаки и видел врага как свои пять пальцев.
После Карельского фронта отправили на Курскую дугу минером. Однажды мы оказались между двух огней. С одной стороны наши, с другой – фашисты, а посредине – минное поле. Минер один раз ошибается…
Потом был кавалерийский корпус первой гвардии: где танки не проходили, ставили нас для стыковки. Отступать нельзя…
После Германии – Чехословакия, Венгрия, Румыния… Пришлось поработать и в контрразведке. Только в 1946 году вернулся домой».
Вспоминает Зоя Александровна Порозкова: «В детстве частенько бегала в Ильинскую церковь – детских садов не было. В школе долго не принимали в пионеры. Пришлось отречься – такой был закон.
В 1934 году поступила в Молотовский педагогический техникум. Помощи из дома не было, но за хорошую учебу получала стипендию – 60 руб. Подзарабатывала и на поле.
В 1937-м распределили в г. Кушву Свердловской области. Вела начальные классы. Перед тем, как уехать из дома, случилась трагедия – арестовали отца Рычкова Александра Николаевича. Он прошел три войны, работал в колхозе, а его признали врагом народа и в 38-м расстреляли. Семье тоже пришлось нелегко.
В войну мужчин, в том числе и коллег-учителей, забрали на фронт. Классы были большие, 40-45 человек. Учили в две смены. Пришлось осваивать и преподавать русский язык и литературу, а одно время в 5 классе – даже математику. Бегала за помощью и советом в Верхнечусовские Городки к Марии Федоровне Мирошиной, старейшей учительнице.
Пришлось поработать и воспитателем, и в библиотеке, и в клубе. Но всегда оставалась преподавателем, о чем не жалею.
На закате жизни пришла радость: нашла могилу моего отца – у Свердловска на 10-м километре. Внуки привезли фото мемориального комплекса. Я горжусь своим отцом – всю жизнь прожила в доме, им построенном».
Сегодняшнее чусовское село Села по-прежнему живет сельским хозяйством. Работники ООО «Ключи» выращивают зерновые, содержат скот (коров, телят). Молоко на переработку отправляют в город Чусовой. Работает колбасный цех, где производят фарш и колбасу для продажи населению. Директор предприятия Виталий Геннадьевич Бобриков – Почетный гражданин Чусовского района.
Село Села – центральная усадьба Сельского сельского поселения. На его территории проживает 1280 человек. В состав поселения входят соседние деревни: Вереино, Байкалово, Забегаево, Шалыги, Березник, Ключи, Плесо. В 1976 году был разработан проект планировки и застройки центральной усадьбы. За прошедшие 30 лет построено более 30 одноэтажных и двухквартирных домов. Сейчас в селе Села работают школа (180 учащихся), фельдшерско-акушерский пункт, культурно-досуговый центр, библиотека и магазины. Есть детский сад (примерно 30 детей), маловат для села. Решается вопрос о строительстве нового. Строится часовенка. По селу проложен водопровод с водоразборными колонками. Теплосети проведены в каждую квартиру. Улицы освещены и заасфальтированы. Появились таблички с их названиями. ООО «Ключи» возводит дома для своих работников и помогает администрации сельского поселения, участвует в краевых конкурсах-тендерах.
Гидрография округи представлена рекой Чусовой и впадающей в нее речкой Селянкой. Ее пойма занята сенокосом и пашней. Берег Чусовой крут и не задернован.
