Рафаэль недовольно фыркнул, прижавшись к кустам живой изгороди, не давая сопернику возможности обгона. Данил управлял Рафаэлем механически, совершенно не думая, о том, что творится на песчаной дорожке. Все его мысли были заняты визитом босса: его странным поведением, тем, как он, вздыхая, ходил вокруг Рафаэля. Допытывался, возможно ли такое, что абсолютный рекорд среди скаковых лошадей, установленный Рафаэлем на отметке 81,2 км/ч, будет побит? Да откуда Данилу было знать? В далеком двадцатом веке рекордом считалась скорость 69,69 км/ч, сейчас эта цифра кажется забавной. Вдруг и рекорд Рафаэля потом будет казаться смешным?
— Данил, ты почему меня все еще держишь? Он же обходит! Отпусти повод, не томи! — умоляюще прозвучал в девайсе-переводчике смоделированный компьютером голос скакуна, и только тут Данил понял, что все еще сдерживает Рафаэля, хотя скачка вышла на финишную прямую.
Эта ошибка могла стоить победы. Жокей отдал поводья. Рафаэль, вытянувшись в струнку и прижав уши к голове, гнедой стрелой вырвался вперед, снова оставив позади трехлетка, шедшего с ним ухо в ухо.
Данил по привычке прижался к шее скакуна, слившись с ним воедино, вдыхая терпкий запах конского пота и приговаривая:
— Давай, дружок, давай!
Рафаэль ничего не ответил и ускорил темп, тем более, что нарастающий рев зрителей снова несся им навстречу. И тут произошло непостижимое. Трехлеток тонко заржал, вскинул голову и вороным смерчем, обкидав Рафаэля комьями глины, летевшими из-под копыт, стремительно вырвался вперед. Он легко, словно играючи, обошел мирового рекордсмена, и в девайсе-переводчике прозвучало с издевкой: «Водовозная кляча!». Трибуны взвыли — то ли от удивления, то ли от огорчения. Рафаэль тихо фыркнул:
— Он дурно пахнет, этот молокосос!
