4 февраля.
Беда, как говорится, не приходит одна. Третий день чувствует себя плохо Володя Леденев. Явления гастрознтероколита. Подозреваем, отравился салом. Сало покупали в Москве на рынке, у трех разных хозяек. Среди нормальных кусков попадаются какие-то не совсем обычные, на вид староватые. Не исключено, что у Володи — реакция на обильную жировую нагрузку, так как в нашем рационе сдвиг сделан в сторону жиров. Как бы то ни было, Леденеву достается. Все за него переживают — Володя держится молодцом. Не в форме и Шпаро. Вчера у него поднялось артериальное давление, идет намного слабее обычного.
Сегодняшний день тоже закончился печально. Пять ходок прошли спокойно, потом вышли к большому разводью, шириной метров до 20. Оно чуть подернуто ледком, а посередине — предательская черная змейка. Значит, подвижка льдов продолжается. По берегам разводья — гряды торосов, прямо по краю. Решили обойти с юга. Целую ходку продирались сквозь частокол льдин, но ничего утешительного не обнаружили.
С Толей Мельниковым сделали разведку, проехали еще метров 300. Полынья раздваивается, перехода не нашли. Делать нечего — надо организовывать переправу на лодке. Но не тут-то было. Василий с трудом, ломая хрупкую ледяную корку, добрался до противоположного берега, а выбраться трудно. Решили попробовать в другом месте. Потянули лодку на себя. Веревка, неудачно расправленная, зацепилась за надувной клапан и вырвала его. «Тяните»,— каким-то сдавленным голосом крикнул из темноты Василий. Но и без того четыре пары рук лихорадочно перебирали веревку. Мокрого товарища вытянули на прочную льдину. «Срочно ставьте палатку!» — скомандовал Шпаро. Все засуетились, забегали. На небольшой льдине быстро появилась палатка, а вскоре приветливо загудели примуса. Василий переоделся: сменил носки, нижнее белье. Но верхняя брезентовая одежда, пропитанная морской водой, превратилась в ледовый панцирь. Запасной нет. Значит, надо идти в этой. Каково теперь Васе?
Что ни говори, а начало похода не простое. Но вспомнили, что все походы экспедиции по дрейфующим льдам начинались медленно, с трудностей. И в походе на Северный полюс первым искупался тоже Василий. Прозорливый Хмелевский глубокомысленно произнес: «Следующая очередь — моя, так было в 1979 году». .
Во время вечерней радиосвязи получили из Москвы уточненные координаты Полюса относительной недоступности. По официальной справке Арктического и Антарктического НИИ он оказывается севернее, чем предполагали. Штурманы Хмелевский и Кондратко прикинули на карте — если отойти от прямой СП-26 — СП-27, то будет лишний крюк на полторы-две сотни километров. Уже окончательно ясно — в первоначальные сроки не укладываемся. Правда, если отказаться от захода на Полюс-недоступности, только об этом никто и говорить не хочет. Самые ярые сторонники Федор Конюхов и Леденев. Федор, как профессиональный художник, постоянно говорит о полюсе. Это его мечта с детства, он ведь с Азова, земляк Георгия Седова. Ну что же, маршрут увеличивается почти на две недели, хотя каждый день пребывания на льду — жестокое испытание.
