Володя — тонкий, высокий мальчик-подросток с широкими, прямыми, ещё не окрепшими плечами и крупной, подвижной, как у птицы, головой. Его длинные босые ноги выше щиколоток виднелись из коротких для его роста, узеньких штанов. Спокойно Володя ходить не умел. Он —летал, будто совсем не касаясь ногами земли. Постоянно что-то выдумывал, делал: то запускал в небо бумажного змея, то устраивал соревнования на ходулях или же учил нас делать стойку на руках. Мы больше всего любили, когда Володя, нарезав на берегу речки за огородом нашего дома гибкой лозы, делал нам луки и стрелы. Это было самой увлекательной игрой — пускать стрелы из лука в белые бумажные круги, развешанные на широких воротах дома.
— Я буду военным ! — сверкнув шустрыми карими глазами, отчеканил брат, с вызовом глядя на нас. Наверное, он думал, что мы будем смеяться, и приготовился защищаться, но мы посмотрели на него с уважением.
Мы знали, откуда появилось у Володи это желание. Когда мы были совсем маленькими, у нас в селе
квартировали военные высокие, сильные, румяные парни в остроконечных шлемах и длинных серых шинелях из толстого сукна, По утрам они выбегали на улицу и, голые по пояс, умывались холодным жгучим снегом. А после завтрака, приготовленного нашей бабушкой, уходили за деревню в поле на военные занятия. Мы,— маленькие бабушкины внуки, постоянно зимой обитавшие на большой тёплой печке, через занавеску в щёлочку наблюдали за нашими необыкновенными постояльцами. Позже, когда все уже освоились и ближе познакомились, молодой командир с алыми квадратиками на воротнике гимнастёрки дал Володе примерить свою будёновку с большой красной звездой над козырьком.
Мы чуть не разорвали этот необыкновенный головной убор, отнимая его друг у друга на печи, всем
хотелось примерить будёновку. И пахло от неё чем-то особенным: полем, ветром и чем-то, что принёс этот военный человек из неизвестных краёв…
Я не видела, как уходил на войну Володя,— тогда жила в Уфе, ещё училась в школе.
Я смотрю на портрет Володи — знакомое с детства задорное открытое лицо с коротким носом и широко распахнутыми, вобравшими в себя весь мир глазами, и думаю: почему, чем дальше уходит война, тем тяжелее нам без них, без мальчиков, мужчин, девушек, не вернувшихся с неё ?
В наших сердцах накопилось столько любви к ним, но ей нет иного выхода, кроме слез…
