За зеленой стеной ольховой заросли открывается поле: вдали видна береза во ржи, а еще дальше — одинокая сосна. Могучий силуэт ее вырисовывается на голубом фоне летнего неба. А за бугром, куда заворачивается ржаное поле, кудрявятся вершинки березок, над ними всплывают и тоже кудрявятся облака. Одинокая сосна будто повисла на них, раскинув тяжелые ветви.
Далеко видно сосну- Товарищ сказал мне: «Эта сосна с детства была моим ориентиром». Он родился здесь, жил среди полей и лесов, а когда вырос, стал художником. Может быть, еще какой деревенский парнишка, которому маячит эта сосна, станет художником или поэтом.
На сосне делают остановку птицы, она для них — как маяк. Навещает сосну дятел. Простукивает, осматривает — как лекарь. Вот и живет сосна второй, а возможно, третий век…
За полем — лес. Он приветливо распахивает колюче-зеленые объятия. Тут настоящее Берендеево царство. Ели стоят вплотную друг к дружке, нижние ветви отмерли, в полумраке не растет трава, от земли отдает горьковатой затхлостью. Тень и полумрак елям сродни. Свою жизнь они начинают под березами, в осинниках, потом вытесняют своих покровителей.
Я уж хотел было выйти на солнышко, да заметил оранжевый пятачок. Не то листочек, не то пробился луч? И полез в сухую паутину сучьев под ели. Оранжевым пятачком оказалась оранжевая волнушка. Рядом вторая и третья… Нашел одну волнушку, а она указала других.
