Зима 1958: СНОВА К МАНАРАГЕ,
или О ГРИФЕ «ДСП», ВРЕДЕ СПЕШКИ И ПОЛЬЗЕ ФОТОГРАФИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ
Шестьдесят лет назад шестерка свердловских туристов, пытавшихся покорить зимнюю Манарагу, вынуждена была на самом старте – на станции Кожим – разделиться, чтобы заброситься в горы самолетом. Второй тройке – Игорю Дятлову, Петру Бартоломею и Николаю Хану – пришлось догонять остальных, перейдя на восточный склон Урала, на базу Северная Народа, в экстремальных условиях – без спальных мешков и печки. Из-за этой неудачи было потеряно не только пять дней, но и много сил. После соединения группе предстояло снова перейти Урал, чтобы двигаться к главной цели похода – горе Манараге. Однако обстоятельства – морозы, раненый в группе, поджимающие сроки – заставили группу отказаться от попытки восхождения и выходить с маршрута по реке Косью.
Часть 3. Вниз по Косью.
У старовера Мезенцева
Первое встреченное человеческое жилье – в устье Вангыра, известная всем туристам изба коми-охотника, старовера Алексея Мезенцева. Про Вангыр-Вом – перекресток приполярных туристских путей – мы уже рассказывали: здесь останавливались на ночлег почти все группы, идущие по Косью, даже если хозяев не было дома. Кто-то находил здесь теплый ночлег, кто-то пополнял запас продуктов. В столе у Мезенцева хранилась тетрадь с записями туристов со всей страны – с благодарностями хозяевам за гостеприимство, тепло и уют, так ценимые в таежной глуши. Единственной просьбой хозяина, вывешенной на листе бумаги на двери, было не курить в избе и не брать в отсутствие хозяев заготовленные ими дрова.
Самого Мезенцева в тот раз дома не случилось, зато в гостях были соседи – охотник Иван Прокопьевич Денисов с женой, жившие тремя километрами ниже по Косью. Свердловчане задержались ненадолго. Осмотрели диковинный промысловый инвентарь: самодельные охотничьи нарты, снасти для ловли рыбы, подбитые камусом лыжи – их все по очереди примерили и попробовали на них походить. На прощание сфотографировались с женой Мезенцева Анастасией Федоровной.
В заключение нужно сказать несколько слов о снаряжении группы. На этой теме уже останавливались подробно в предыдущем рассказе (№ 4 за 2017 г.). В группе Аксельрода снаряжение было стандартным для тех лет: деревянные лыжи с ботинками, бамбуковые палки. Одежда – брезентовые штормовки, телогрейки. От обморожения спасали армейские подшлемники, «добытые» в воинской части. Кроме них, лица защищали самодельными масками – все, кроме Аксельрода, которому маска мешала дышать.
Главным «ноу-хау» в этом походе стали самодельные кошки, изготовленные на каждого участника. Их делал специально для восхождения на Манарагу одногруппник Хана Рустем Слободин, тоже вначале собиравшийся в этот поход. На механическом факультете была кафедра сварочных производств, и Слободин имел доступ к сварочному аппарату. Кошки были сделаны из шипов от туфель-шиповок, наваренных на металлические пластины, и прикреплялись к ботинкам дужками с ремешками.
Палатка, обычная для тех лет длинная двускатка, сшитая из двух четырехместок, была та самая, что год спустя будет фигурировать в «дятловском» деле. В тундровой зоне под палатку подкладывали настил – «пол» из лыж; для растяжек использовали лыжные палки.
Гордостью группы была подвесная печка, изготовленная Дятловым и Слободиным: «легкая легче, чем у других групп УПИ, с небольшим поддоном для поддува, с дырочками в дверце. Дверца печки была со стороны входа, длинная труба шла вдоль всей палатки и выходила с противоположной стороны. Вдоль трубы натягивался стальной тросик, на который вешались носки когда печка горела, все сушилось, а под трубой уже спали люди. В переходах труба разбиралась на части, вставлявшиеся одна в другую и закладывавшиеся в печку».
Напоследок – о фотосъемке. Фотоаппаратов в группе было два – у Бартоломея и Дятлова. Несмотря на трудности пути и морозы, фотографировали много. По словам П.И., он снимал в основном портреты, а пейзажной съемкой занимался Игорь Дятлов, увлекавшийся фотографией еще со школы. «Игорь снимал все, как говорится, на ходу. У меня мерзли руки, я был, вообще-то говоря, на это не очень способен… Я его спрашивал: «Что ты там такого нашел?» он все елки снимал, тени на снегу…» Дятловские зимние пейзажи из этого похода действительно хороши; два из них вошли в один из первых путеводителей по Приполярью 1964 г. – «Урал – туристская страна».
Сегодня эти старые альбомные карточки позволяют нам «увидеть» события тех дней. И вообще, без этих снимков – пусть черно-белых, исцарапанных, пожелтевших – наверное, и не было бы здесь этой истории.
Вместо послесловия
Угольную шахту в поселке Рудник Кожим закрыли через два года после описываемых событий, в 1960-м – из-за убыточности, обусловленной малыми запасами и высокой себестоимостью угля. Хрустальщики оставались в Кожиме до 1980-х, затем база «сто пятой» переехала в Инту, откуда в 1986-м артель В. Туманова построила дорогу в горы к месторождениям – «Тумановский тракт». Поселок Кожим постепенно приходил в упадок и в 2004-м был закрыт как «неперспективный». Но станция Кожим-Рудник («1952 километр») – начало знаменитого Кожимского тракта – и в наши дни остается местом старта и финиша туристских групп к приполярным вершинам. Правда, скорые поезда на ней уже давно не останавливаются…
Базу Пелингичей закрыли к концу 1960-х; все постройки разобрали и перевезли двадцатью километрами выше по Балбанью, где была построена новая «хрустальная» база Желанная – сегодня главный «туристский перекресток» Приполярного Урала.
Алексей Мезенцев прожил на Вангыр-Воме до 1990-х; его «таежный тупик» знали, в нем находили приют все проходившие и проплывавшие по Косью туристы. Один из жителей поселка Косью рассказывал мне, как в 1970-е, в разгар «холодной войны», когда страхи «Третьей мировой» дошли даже до глухих углов, Мезенцев, принимая его в Вангыр-Воме, говорил: «Ты, Миш, если вдруг у вас там что – прыгай в лодку и сюда. Здесь никогда ничего такого не будет…»
В начале 1990-х, когда Мезенцеву было уже за 70, он сильно простудился поздней осенью: отвязалась лодка, и ему пришлось проплыть несколько километров в ледяной воде, держась за борт и пытаясь ее задержать. Заболев, вынужден был спуститься в поселок Косью, где у него была квартира в деревянном доме. Но через год умер – здоровье так и не вернулось. Хотя люди говорят, что от скуки: не смог без тайги.
А на зимнюю Манарагу первыми поднялись – ровно через год, в феврале 1959 – туристы из Казани, под руководством Владимира Крылова, который за этот поход получил звание мастера спорта. Сегодня Владимиру Никандровичу 83, он по-прежнему живет в Казани, и – кто знает? – возможно, станет героем одной из следующих историй.
И самое последнее: хочется сказать огромное спасибо проекту tlib.ru, благодаря которому стали доступны бесценные, без преувеличения, фотографии в последней главе. Ну и, безусловно, авторам – туристам-фотографам.
