В городе Чусовом Пермского края традиционно проходят Малые Астафьевские Чтения. Сам В.П. Астафьев мечтал написать приключенческую историю о четырнадцатилетнем Павлике Попове, который нашел первый русский алмаз на горнозаводской земле в поселке Промысла в далеком 1829 году.
Землякам Павки вдвойне интересна история его жизни. Обидно, что судьба мальчика до сих пор неизвестна. Автор познакомилась с воспоминанием писателя о его поездке в Промысла (Павел Попов — уроженец деревни Верхнее Калино на реке Полуденке, недалеко от поселка Промысла Горнозаводского района. — Ред.) в рассказе «Русский алмаз», которая оказалась для него неудачной и не вдохновила на создание приключенческого произведения. У автора предлагаемого читателям материала свое видение истории, связанной с Павликом Поповым…
Монотонно скрипя, телега останавливается у двора Поповых. Изба смотрит на свет Божий печально, нахмурившись, словно задумавшись над собственной судьбой. С телеги спрыгивает босоногий Павка, утирает краем рукава мокрый от жары и пота лоб, а потом почти взрослой мужской походкой направляется к шаткому крыльцу, на котором столпились младшие братишки и сестренка Настена. Она бестолково вертит головой, как будто не понимая, зачем собрались здесь все родные, и, пуская пузыри из толстогубого ротика, неожиданно начинает вопить басом.
Павка подхватывает ее на руки и вместе с малышкой входит в избу.
Полумрак. Прохлада. Тишина. На столе безмолвное, неживое, неестественное тело отца с покорно сложенными на груди руками, в пальцах которых непривычно смотрится поминальная свеча. Его впалые глаза, обведенные синевой, упрямый подбородок и широкие скулы кажутся Павке такими родными и в то же время открывают для мальчика новое и чуждое ему чувство. Лицо отца покрыто мертвенной бледностью…
Подросток стоит у стола и молчит. Замолкла и Настена, будто понимая все происходящее, только слышно ее прерывистое дыхание.
– Мать! Где ты? – но ответа не слышит, значит, мама убежала по делам.
Приказчик поутру вызвал к себе и сразил паренька страшным известием о смерти отца. До сего времени семья жила надеждой на выздоровление отца, в течение нескольких дней Павка работал на промыслах подручным промывальщика вместо него. Сейчас ощущение пустоты и горя сковывают подростка, комок в горле мешает дышать. За спиной Павка слышит осторожные шаги, затем сдавленные рыдания матери. Он поворачивается лицом к ней, опускает русоволосую голову на ее плечо, и так они стоят безмолвно, объединенные общим горем.
Несколько дней назад в такую же знойную пору его отец, Степан Данилыч, работавший каталем на Кресто-Воздвиженских промыслах, до позднего вечера возил породу к речке Полуденке для ее промыва, пока вдруг не почувствовал озноб и боль в суставах. Видимо, родниковая вода, которая всегда спасала крепостных рабочих в жаркий, знойный полдень своей свежестью, сладковатым вкусом и ломотой зубов, на сей раз сыграла со Степаном Данилычем роковую шутку.
Товарищи под руки привели его в старательский дом, где он провалялся в бреду до утра, а утром на телеге управляющего приказано было отвезти его в Калино для излечения.
Все жалели Степана: его трудолюбие, покладистость и незлобливость располагали к нему не только работных людей, но и смотрителя, и управляющих. Немногословный, мозговитый и веселый, он часто вспоминал своих детишек: первенца Павлика, помощника в семейных делах, любившего удить хариусов, не по годам серьезного и заботливого, Николку и Глебку, которые были погодками и никогда не расставались друг с другом, балованную всеми маленькую Настеньку. В своей семье старатель души не чаял.
Заводовладельцы Бисерской горнозаводской дачи – молодая вдова графа Павла Шувалова Варвара Петровна и ее второй муж, граф Адольф Полье – слыли покровителями дела старателей. В угоду хозяевам на Полуденке крепостной работный человек по фамилии Просвирнин обнаружил в 1825 году в логу у речки золотоносные пески. Вскоре именно здесь был заложен Адольфовский прииск, названный по имени его хозяина. С середины 20-х годов началось активное заселение прииска крепостными работными людьми.
Берега речки, поросшие когда-то многочисленным ельником, перемежающимся в некоторых местах скалами, представляли сейчас неприглядный вид: здесь вовсю шли промывы песка. Он подвозился на тачках к Полуденке, где была построена запруда. Этой запрудой для артельных рабочих, промывавших в лотках песок, служили тяжеловесные двухсотлетние бревна, кряжисто сцепленные между собой для прочности и устойчивости. Из таких же могучих бревен была построена контора золотодобытчиков. Кое-где на берегу ютились избы приисковских старателей. До сего времени Степан Данилыч жил в одном из этих домов, построенных для крепостных на правом берегу Полуденки. Только два раза в месяц навещал он семью, обеспечивая детей кой-каким пропитанием и мало-мальской одежонкой.
– Сбегала заказать гроб, приготовила погребальное, принесла свечи. Детей надо увести к соседям, – сказала мать. – Крепись, Пашенька. Теперь ты за старшего в семье. Больше некому… – Мать за эти семь дней почернела, осунулась и походила на девчонку-подростка. Смотреть на нее сейчас было больно. Чужими, непривычными для Павки были материнские слова. Он слышал их только раз, это было года два назад, когда умерла Катькина мать.
С Катькой их связывали дружеские отношения. Они часто ходили на речку, пасли вместе хозяйских коз, собирали грибы в еловом лесу.
С девчонкой было интересно всегда: плетя венок, она пела незамысловатые песни про колечко, про расставание двух возлюбленных да про несчастную девушку, которую выдают замуж не по любви. Грудной голос девочки трогал чувствительную Пашкину душу до слез. Катька умела все: петь, танцевать, выдумывать сценки, представляя себя одной из героинь своей «драмы». Слухи о невероятных способностях крепостной девочки дошли и до управляющего. Он и раньше знал о Кате Северьяновой от деревенских крепостных жителей. Только после смерти ее матери, искусной мастерицы-вязальщицы Полины, вопрос о судьбе девочки он считал делом первостепенным и не лишенным для него личной выгоды. Выявление талантов среди крепостного люда оплачивалось с лихвой. Да и судьба детей после трагедии в семье оказалась плачевной: слабовольный отец, потеряв опору в семейной жизни, запил, забыл о пятерых малолетних детишках, среди которых двенадцатилетняя Катерина была старшей, дома не появлялся. По решению графини Варвары Петровны Полье, живущей в столице и прослышавшей о талантливой девочке, ее определили в какой-то пансион при театральном училище в Санкт-Петербурге. Все расходы на обучение девочки графиня взяла на себя. С тех пор о Кате Павка ничего не слышал. Остались только теплые воспоминания да мечта о встрече. Осуществится ли она, подросток не знал.
Деньги, посланные управляющим на излечение отца, были уже израсходованы задолго до похорон. На отпевание и поминки ушли средства, которые выделили Павке, отправляя его на похороны с Золотых Промыслов. Отца отпели в местной Воскресенской деревянной церкви, построенной прадедами более двухсот лет назад, и похоронили в родной деревне Калино при большом стечении народа.
После похорон и поминок Павка привел домой братишек, Настена заснула у соседей, те пожалели малышку, не стали будить и оставили ребенка у себя до завтра.
Глаза Павки были сухими, он как-то сразу стал взрослым. В нем чувствовалась крепость породы Степана Попова. Светлые волосы и голубые глаза, казалось, делали его беззащитным и слабым, однако выдающиеся скулы и упрямый подбородок говорили о недюжинной моральной крепости. На плечи этого четырнадцатилетнего парнишки легла ответственность за всю семью.
После похорон отца Павка отправляется в Промысла как настоящий работный человек. Он выполняет две несложные операции: подвозит песок на тачке, а потом промывает его, помогает взрослым старателям. Казалось бы – чего тут сложного. Но угнетают жара, оводы, терзающие своими неожиданными болезненными укусами, изнуряющая своим монотонным процессом однообразная, повторяющаяся изо дня в день работа с раннего утра до позднего вечера. Хочется бросить тяжелую тачку, сказать какие-нибудь дерзкие слова надсмотрщику Горбунову, грубому и жестокому, или плюнуть в его сытую, вечно недовольную, подозрительную, злую физиономию и уйти домой, туда, где его любят и ждут. Но он сейчас старший в семье, ему надо поднимать на ноги двух братишек и сестренку. Да, реальная жизнь оказывается суровой и жестокой, не жалеющей ни больных, ни слабых. Но в душе Павки теплится мечта.
Когда-то отец, навещавший семью через каждые две недели, рассказал ему о таинственной речке Золотарке, протекающей по одноименному логу. По берегам этой речки находили россыпи золотого песка. Старатели-любители становились владельцами золота, которое позволяло им получить вольную. Об этом он рассказал своему приятелю Ване Соколову, живущему с ним в доме для работных. Оба не были лишены приключенческой жилки и впитывали все новости, связанные со старательскими тайнами. На прииске Рудольфа Полье мальчишкам не везло: золота им не попадалось. Подросткам хотелось заняться частной золотодобычей, но они не были вольными и зависели от господ, хорошо зная об указе смотрителя прииска собирать все интересные каменья: «Смотри у меня, увидишь блестящую бусинку или цветной минерал — бегом ко мне!».
– Перекур! – кричит смотритель, и Пашка, бросив тачку, усаживается на камень-голыш. Недалеко от него уже отдыхает на пеньке чернобородый галах по имени Макар. Он обозлен на весь белый свет и предпочитает находиться в одиночестве.
Пашка смотрит по сторонам и не видит Вани. Куда тот подевался? Со стороны Рудольфовского лога в сторону Полуденки идут разморенные старатели, среди которых наконец мальчик замечает Ваню.
– Что случилось? Почему ты такой растерянный? – спрашивает его Павка.
– Смотритель вызывает. Говорят, что приезжает граф Полье с каким-то ученым.
Оба мальчика направляются к конторе, где Ваню ждет смотритель. Ваня маленький, худенький, едва ли можно дать ему четырнадцать лет.
Смотритель входит в контору вслед за Ваней. Беседа занимает не более пяти минут, и вскоре Ваня выходит оттуда обрадованный. Оказывается, смотритель предупредил Ваню о том, что граф приедет в Промысла с каким-то иностранцем, поэтому нежелательно Ване, похожему на десятилетнего ребенка, показываться на глаза именитых гостей. Павка рад за товарища, они направляются к лоткам для промывания песка.
Если им повезет сегодня, то на дне лотков узкой полоской заблестят крупицы золота. Только Павке, подручному промывальщика, почему-то не везет. Ничего интересного. Павка приготовился перевернуть лоток с пустой породой, как вдруг заметил в ближнем к нему углу лотка прижавшийся к стенке прозрачный камешек, заинтересовавший подростка. Таких он не находил никогда. Мальчик держал его в руках и любовался. Был он не более полукарата, но тяжеловатый для своего размера. Юному старателю даже показалось, что он переливается радужными цветами.
– Что у тебя? – спросил Горбунов, когда мальчик вошел в контору. Смотритель долго разглядывал неизвестный минерал, затем почмокал жирными губами и произнес безразлично: «Тяжеловесный топаз». Камень стукнулся о стенку деревянного ларца, куда складывались камешки неузнанной породы.
На следующий день Пашка на дне лотка он вновь нашел «тяжеловесный топаз», вернее, их было два, но эти они отличались особенным блеском, хотя были бесцветны и уступали по размерам первому. Меньший из двух найденных Павка решил оставить себе на память. Через три дня в деревянном ларце смотрителя Горбунова лежало три «тяжеловесных топаза»: два – Павки Попова, а третий принадлежал Ване Соколову.
Немецкий горный специалист, которому предложили посмотреть коллекцию найденных старателями неизвестных камней, опытным глазом определил, что найденные Павкой и Ваней «топазы» вовсе даже не топазы. Это были первые русские алмазы, начавшие историю алмазных экспедиций в России, а для Павлика и Вани Соколова теплили надежду на освобождение от крепости.
Павка уверенной походкой шагал по разбитой тележными колесами дороге. Парнишка не знал, что ждет его впереди, исполнится ли его заветная мечта, сможет ли он найти Катьку в далеком Петербурге, хозяин которого император Николай. Поможет ли маленькому крепостному всемогущий царь или накажет за смелость, похожую на вызов? Ему должен помочь заветный камушек, о котором знал только его друг Ваня Соколов. Он спрятал алмаз в складку своей рубашки, сделав вручную иголкой искусный кармашек, невидимый завистливому жадному глазу.
Парнишка присел отдохнуть, достал из-под рубашки бутыль с водой, напился теплой до тошноты водой из речки Полуденки и поднялся. Надо было торопиться, чтоб добраться дотемна до столбовой дороги, где страннику, отправляющемуся в дальний путь, может найтись местечко в телеге.
Боковым зрением мальчик увидел быстро догонявшего его бородатого человека. Когда он приблизился, Павка узнал его. Это был угрюмый Макар, о котором ходили разные слухи и которого Павка почему-то очень боялся. Про Макара говорили, например, что это бывший каторжник, сбежавший из мест поселения. Сейчас он жил в Промыслах одиноко, ни с кем не общаясь, выполняя свою монотонную работу каталя. Никто не интересовался его прошлым, ни с кем он не делился и настоящим.
– Стой, Пашка, что же ты так торопишься? – голос Макара дрожал от волнения.- Насилу догнал тебя. – Куда ты пошел, зачем?
– Дядя Макар, мне надо, я тороплюсь.
– Хитрый ты, малец, спрятал камушек от приказчика и помалкиваешь. А если я расскажу?
Пашка молчал. Он не знал, что старый каталь давно наблюдал за Ваней и Павкой, подслушивал их тихие разговоры о золоте и алмазах, найденных ими, юными старателями, и завидовал черной завистью. Он продумал хитроумный план и ждал удобного случая. Глаза Макара бешено сверкали и вызывали тревогу в душе Павки.
– Отдай мне камень, зачем он тебе? У тебя впереди целая жизнь. Еще обогатишься. Отдай, Пашка. Говорю, отдай! – Макара как будто прорвало, глаза его сверкали недобрым огнем, а в руке блеснул нож.
Павка стал было отступать, но вдруг неожиданно рванул навстречу опасности. Парнишка схватил соперника за запястье правой руки, сильно стиснул – и нож выпал из руки злобного галаха, тот же левой рукой обхватил Павку за плечи, а правой рукой впился в горло мальчишки. Резко рванувшись из цепких лап врага, Павка освободился и побежал, Макар тяжело дышал за его спиной, не отставая. Вдруг пронзила страшная боль в затылке, Павка стал медленно опускаться на пыльную дорогу…
Когда он очнулся, то увидел над собой заходящее солнце. Было тихо и прохладно, ветки древних елей шевелились. Под лучами заходящего солнца лес казался мутно-кровавым. До слуха Павки донеслось мамино ласковое бормотание.
– Пашенька, сынок, потерпи, – шептала мать, хотя рядом он ее не видел, но догадался, что это она помогала ему справиться с болью. – Скоро будет легче.
Мама была с Павкой всегда, когда он нуждался в помощи, поэтому он не удивился ее появлению на этой дороге.
Болела голова. Тошнило. Теперь он видит маленькую Настену. Она протягивает к нему ручонки и молчит. Рядом с ней крепкий, коренастый батя, это он держит Настену на руках и пристально смотрит на Павку, пытаясь что-то сказать, но Павка его не слышит. Мальчик отводит глаза от родных в сторону, где будто столпились ели и… видит Катю.
Она приютилась за мохнатой еловой веткой, словно прячась от него, и улыбается. Павке надо приподняться, он делает попытку, но чувствует, будто приклеен чем-то липким к земле. Этой вязкой жидкости так много, что мальчику кажется, он вот-вот утонет в ней. Павка догадывается, что это кровь. «Видно, дядька Макар попал камнем в голову»,- промелькнула мысль и исчезла.
Над ним склонился бородатый мужик. Павка пытается вспомнить, кто это, а бородатый ощупывает его одежду своими большими черными руками, пытаясь что-то найти. Движения чужака грубы и похожи на пытку, потому что вызывают нестерпимую боль. Наконец он прекращает мучить умирающего, найдя в складках Павкиной одежды то, что искал. Задумавшись, глядит сумасшедшими глазами на Павлика, затем хватает подвернувшийся под руку увесистый придорожный камень и обрушивает его на беспомощного, умирающего подростка. Павка теряет сознание. Теперь навсегда.
Р.S.
С тех давних пор прошло, друзья, почти двести лет. Алмазы сейчас добывают в разных уголках России. Только Павел Попов был и будет уникальным четырнадцатилетним крепостным старателем, нашедшим в нашем районе, в поселке Промысла, первый алмаз. Это его рука, символизирующая трудолюбие и мастерство, приподнимает драгоценный земной дар над серой обыденностью жизни. Память об этом подростке сохранится в истории Горнозаводского района и России уже потому, что он сам был отмечен Богом, ведь только простым, трудолюбивым и добрым людям даются великие открытия.
Канули в Лету имена графов и смотрителей, а Павка, одержимый мечтой принести счастье не только своей семье или Кате Северьяновой, а еще сделать богатой нашу Родину, а людей счастливыми, подарит ей надежду на будущее. Это наша история и наша гордость.
