Открытие месторождений медных и железных руд всегда сопровождалось спорами и конфликтами. Особенно острые столкновения происходили при находке золота или серебра
В 1754 г. верхотурский рудознатец Григорий Посников (Постников) нашел на берегах реки Колонги железную руду. Находку он продал верхотурскому купцу М. М. Походяшину, который построил первый в этих краях Петропавловский чугунолитейный завод. После открытия богатого Турьинского месторождения медных руд завод переключился в основном на медеплавильное производство. Со временем Походяшин становится медным королем (им выплавлялась третья часть всей меди Урала) и одним из самых богатых людей в России. Из его меди чеканилась монета на Екатеринбургском монетном дворе.
В начальный период Берг-коллегия отказала Походяшину в постройке на Колонге двух заводов (чугунолитейного и железоделательного) и порекомендовала найти другое место для железоделательного завода на расстоянии от первого не менее чем в 50 верстах. Места были найдены на реках Турье, Павде и Нясьме, но более удобным оказалось турьинское. Другие найденные места Походяшин также попросил отвести ему, так как там в течение двухлетних поисков отыскано немало залежей железной и медной руды. Но там имелись и прииски, отведенные камер-юнкеру барону А. С. Строганову. Походяшин обратился с письмом к приказчику Строганова Федору Ваулину и заключил с ним соглашение.
Сам Строганов так описывает этот договор: «…данное ему графу Строганову в 1758 г. августа 26 числа от верхотурского купца и заводчика Максима Походяшина обязательство коим он уступил ему графу приисканные ево Походяшина коштом того ж верхотурского уезду вверх сосвинской волости вверх речки Оленьи в вершине железной называемой брусковой прииск, также по той Оленьи и Лямпе речкам и медные свои прииски (о которых от него прежде в Канцелярию доношением объявлено) и обязался… ежели и впредь поблизости того железного рудника от его стороны приисканы будут железные рудники, то отдавать ему графу, … напротив того, которые прикащиком его графа Строганова Федором Ваулиным прииски найдены поблизости его Походяшина рудников верхотурского уезду вверх лялинской волости, и вверх речки Серебрянки, то б посланными от стороны его графа, в те прииски не вступать и в тех местах не приискивать». (ГАСО. Ф. 24. Оп. 12. Д. 80. Л. 493).
Вскоре Походяшин вместе с тульским купцом Ливенцовым построил Николаепавдинский завод. Строганов же, разведав переданные прииски, обнаружил, что они не благонадежны для строительства завода, и вскоре покинул эти места, даже не запросив указа из Берг-коллегии на строительство Вагранского завода.
Споров и разбирательств по итогам этого соглашения не последовало. Походяшин же на намечаемых к отводу под Вагранский завод землях построил зимовье (Баронское), стал добывать горновой камень (до 16000 пудов в год) на р. Тылайке, заготавливать сено, а в 1765 г. объявил о находке недалеко от Баронского зимовья месторождений яшмы и агата.
Миролюбивое сотрудничество между ними длилось до 1768 г. А в этом году произошло важное событие: Григорий Посников вместе с верхотурским купцом Енталцовым (Ентальцевым) нашли золотые руды и отправились в Тобольск к сибирскому губернатору Чичерину. Возбужденные и гордые, они сообщили ему о находке золота. Губернатор хотел было наказать их за незаконное предпринимательство, но смиловался и отправил в Екатеринбург. В канцелярии Главного заводов правления испытали образцы руд, и в одном из них, взятом на горе Кумбе, недалеко от зимовья Баронского, действительно оказалось золото. Им выдали разрешение на разработку найденных месторождений и на поиск новых.
Весть о находке золота на Северном Урале быстро разнеслась не только по Уралу, но и далеко за его пределами. Первым проявил активность Походяшин. Он срочно пригласил к себе проживающего в двух верстах от зимовья вогула Силу Городкова с семьей, обильно угощал их в течение целой недели спиртными напитками. А вогулы за гостеприимство объявили ему три прииска с медной рудой. Один из них (Верхневагранский) уже разрабатывался Енталцовым и Посниковым, были даже испытаны руды и в них обнаружено золото и серебро. Прииск был приписан Походяшину, так как Сила Городков заверил, что он найден им раньше Енталцова с Посниковым. Походяшин, получив прииски, срочно принялся их разрабатывать и в скором времени сообщил в Канцелярию, что во всех приисках имеется золотая руда. (В то время золотой рудой называли охристую землю, найденную в кварцевых прожилках).
Узнал о находке золота и тайный советник, действительный камергер и кавалер граф Александр Сергеевич Строганов. Он срочно пишет челобитье в Берг-коллегию и просит указ на строительство Вагранского завода. При этом сообщает, что «… в тогдажнее время производилось строение других его заводов, в коих и не малый капитал требовался и употребляя на оные, не мог и оной (Вагранский) тогда строением начать. Как реченые заводы уже в действенном произведении и мастерами и работниками надлежащим числом снабжены, то уже неотменное намерение имеет и оной на Вагране речке железоделательный и медиплавиленный завод строить, чего ради и рудники по данному указу разрабатывать приказал». Но при этом он ни словом не обмолвился о находке золота в его владениях.
Берг-коллегия рассмотрела челобитье графа Строганова и потребовала предоставить оригинал соглашения с Походяшиным на уступку ему приисков и места под завод, а от Канцелярии запросила сведения о землях, где предусматривается строить завод. И указала, чтобы намечаемый Вагранский завод никакого «помешательства» не причинил заводам Походяшина. Словом, несмотря на высокие звания и государственные должности Строганова, Берг-коллегия не выдала ему указ на строительство завода.
В свою очередь и Походяшин, узнав о челобитной Строганова в Берг-коллегию, обратился непосредственно к самодержице всероссийской императрице Екатерине Алексеевне и просил, чтобы Строганову не позволяли строить Вагранский завод. Просьбу обосновал следующими фактами: во‑первых, отведенные прииски Строганов не разрабатывал на протяжении 10 лет и, согласно Берг-регламенту, их разрешалось передавать любому просителю; во‑вторых, намечаемый Вагранский завод располагается от его Петропавловского завода в 25 верстах, что не соответствует правилам; в‑третьих, Петропавловский его завод также расположен на р. Вагране, что может повлиять на его работу.
Через несколько дней и приказчик Билимбаевского завода Строганова Фома Терентьев сын Неустроев также обратился к императрице и опроверг все приведенные Походяшиным доводы. Он сообщил, что три прииска у Баронского зимовья были отысканы Строгановыми еще в 1753–54 гг. и засвидетельствованы в Пыскорской казенной конторе. Строить же Вагранский завод в свое время не было возможности, так как в это время строился Пожевской завод. Расположение же завода в 25 верстах от Петропавловского не повлияет на его работу, так как лесные угодья там имеются в большом количестве, а завод стоит не на Вагране, а на реке Колонге. (Петропавловский завод действительно находился на Колонге, хотя располагался на низком месте при слиянии Колонги с Ваграном, и при прорыве плотины на Вагранском заводе мог быть затоплен Петропавловский — ГАСО. Ф. 24. Оп. 12. Д. 3125. Л. 258).
Екатерина Алексеевна не могла сразу решить этот вопрос. Собственноручно отказать близкому человеку — графу А. С. Строганову она не могла. И не удовлетворить просьбу Походяшина не решалась, так как его доводы были обоснованы, и, кроме того, отказ Походяшину грозил финансовой деятельности всех заводов Урала, так как монетный двор печатал монеты только из меди Походяшина.
Учтя такое долгое молчание со стороны императрицы, Строганов и Походяшин решили действовать по своему усмотрению. Походяшин занялся разработкой приисков, отведенных ему на правом берегу Ваграна. Строганов же направил своих людей для строительства завода и разработки приисков. Но, прибыв на место, люди Строганова обнаружили, что прииски уже разрабатывают — начинается настоящая битва. Численное превосходство было на стороне людей Строганова. Они пленили походяшинских, избили их плетьми, сломали все возведенные станы над шурфами и выгнали пленников, наказав, чтобы они больше не появлялись в этих местах.
Поверенный Походяшина Потапов обратился в Канцелярию с доношением и просьбой наказать строгановского служителя Никифора Воронихина за дерзкое нападение на его людей.
Через месяц после обращения Потапова Походяшин вновь посылает служителя с государственными крестьянами на разработку рудников. И вновь Воронихин прогоняет их с угрозой заковать в железо, если они вновь рискнут прийти сюда.
Последствия этих столкновений могли привести к конфликту с применением оружия, так как Походяшин имел возможность направить на прииски вооруженных людей, но он, поборов в себе гнев, стал решать спор мирным путем. Он лично обратился в Канцелярию с просьбой разобраться со Строгановым. Чтобы уладить конфликт, Канцелярия направляет маркшейдера Вонявина, который, собрав поверенных Походяшина и Строганова, доказал, что прииски отведены Походяшину в 1768 г. и не принадлежат Строганову.
Но граф не отступился. Его люди строят на зимовье Баронском избы и амбары, а также занимаются поисками новых рудных залежей, надеясь, что в скором времени получат указ на строительство Вагранского завода, при этом продолжают воевать с людьми Походяшина: отбирают заготовленное сено, связывают служителя Блинова. Его привязывают к столбу и начинают стрельбу, видимо, для устрашения. Поверенный Походяшина Семен Петров вновь обращается в Канцелярию с жалобой на произвол приказчиков Строганова…
Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, если бы не был организован отряд «для добропорядочного разрабатывания и узнания благонадежности и подлинного содержания в руде золота и серебра». В него вошли: «маркшейдер Вонявин и с ним двое у разработки оных приисков унтер шихтмейстер Серебрянников, да из находящихся при чертежной из маркшейдерских учеников один, да от Екатеринбургской золотого производства горной экспедиции обер штейгер Бергауэр и шесть человек рудокопщиков с потребным числом инструментов». (ГАСО. Ф. 24. Оп. 12. Д. 532. Л. 88). Обследовались прииски, заявленные Енталцовым с Посниковым и Походяшиным. В приисках Походяшина не обнаружено золота, кроме верхневагранского, где золота оказалось в незначительном количестве. В прииске на Кумбе золотая руда имелась в небольшой жилке, проходящей в твердой породе, и разработка его признана нецелесообразной. Прииск на Белом камне из-за отсутствия жилья и наступления холодов до конца не был исследован, хотя золотоносная жила, проходящая в сплошном кварце, полностью выклинилась.
Такое заключение отрезвило враждующие стороны, Строганов отозвал своих людей. Но прежде чем покинуть эти места, объявил о находке прииска с золотой и медной рудой, в которой содержалось золота 7 золотников из расчета в 100 пудах и меди 1,5 фунта в центнере. Прииск располагался на правой стороне реки Турьи. (ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 1. Л. 77). Запрос на обследование этого прииска в Канцелярию так и не поступил, а люди Строганова уже покинули эти места.
Такого большого количества золота не могло быть в заявленном прииске. Вероятно, заявление было сделано специально для привлечения покупателей этих земель. И действительно, в 1773 г. Всеволод Алексеевич Всеволожский купил у А. С. Строганова Пожевской завод, к которому приписаны прииски, найденные Строгановыми у Баронского зимовья. Таким образом, Всеволожский получил не только завод, но и множество приисков, в том числе и на Вагране.
Не исключено, что фиктивная покупка Походяшиным у Всеволожского 3/4 Пожевского завода в 1774 г. в действительности заключалась в выкупе приисков у Баронского зимовья.
Так безрезультатно закончилась золотая лихорадка на зимовье Баронском, в которую были вовлечены не только Канцелярия с Берг-коллегией, но и сама императрица Екатерина Алексеевна.
Вернуться в Содержание журнала
