Название «Шайтанка» широко распространено на Урале — от Приполярного до Южного.
Еще историк Г. Ф. Миллер, путешествовавший по Западной Сибири в середине XVIII века, в своих дневниках зафиксировал три реки с таким названием: одну на Северной Сосьве и две непосредственно на Оби. П.Кротов и А.Зайцев, исследовавшие орогидрографию Среднего Урала в конце XIX века, указывают реку Шайтанку, которая впадает с юга в озеро Иткуль. На карте района горы Неройки на Приполярном Урале, составленной геологом А. Н.Алешковым в 1937 году, нанесена река Шайтанка — левый приток реки Манси в верховьях Щекурьи. На современных картах Шайтанка — приток реки Печоры. И это только некоторые «речные» примеры.
Какова же семантика потамонима Шайтанка?
фото Виктора Байдукова
Практически все авторы, рассматривающие этот топоним, согласно соотносят его с понятием Шайтан или идол. Вероятно, впервые это зафиксировал Г. Ф. Миллер в 1740 г. Он сделал запись о том, что вогульское название Шайтанский мыс, означающее «святой нос», «возникло от того, что на этом мысу во времена язычества почитался идол». В другом месте он отметил, что название Шайтанские юрты образовалось по причине нахождения здесь до христианства «знаменитого вогульского идола или шайтана».
Аналогичного мнения в XVIII веке придерживался и П. С.Паллас, считавший, что ручьи, горы и урочища под именем Шайтанка или Шайтанская известны так «понеже тамо вогульцы идолопоклонствовали, идолы их от россиян общим наречием шайтан назывались».
Позднее мнение о том, что понятия шайтан и идол якобы являются синонимами, высказывалось неоднократно. Так, например, П. М.Бурнашов в своем увлекательном рассказе о работе золотоискательской партии в вершинах реки Печоры в 1844 г. считал шайтана скопищем идолов или жертвенным местом остяков и вогулов. М. В.Малахов в 1908 г. опубликовал в «Записках уральского общества любителей естествознания» статью под названием «Доисторические времена на Уральских горах». Он отметил, что остяки и вогулы называют шайтанами капища или «собрания главных идолов, принадлежащих нескольким семействам одного рода», располагающиеся на вершинах гор, прибрежных скалах, высоких мысах, а также на реках и озерах. Такого же мнения придерживался и И. Я.Кривощеков, опубликовавший в 1910 г. «Словарь Верхотурского уезда». Он писал, что жертвенные места вогулов и остяков «носили название Шайтанов».
фото Виктора Байдукова
Все выше упомянутые авторы понятие Шайтан связывали с вогулами (манси) и остяками (ханты). Однако в наше время А. К.Матвеев в своей книге «Географические названия Урала/Топонимический словарь» совершенно справедливо отметил, что «само слово шайтан не мансийское, а тюркское (шайтан — злой дух, черт), восходящее в конечном счете к арабскому «шайтан» с тем же значением». По мнению Матвеева, топонимы с основой «шайтан» отражают отношение тюрков‑мусульман к местам религиозного поклонения язычников‑манси, а «мансийское слово со значением «святой» передавалось в русском языке производными от «шайтан». Если с первой частью этого мнения в определенной мере можно согласиться, то вторая часть его настораживает по следующим соображениям.
К своим святилищам манси и ханты относятся с большим почтением. Перелистаем сочинение участника академической экспедиции во второй половине XVIII века, который составил «Описание живущих в Сибирской губернии в Березовском уезде иноверческих народов остяков и самоедов сочиненное студентом Василием Зуевым». В этом описании он указывает, что свои святые места «остяки несказанно берегут». И далее пишет: «Все места, кои в лесу богам отведены, как дачи, или по протокам, или урочищам и горам, в таком у них почтении пребывают, что не только ничего не берут, но и травки сорвать не смеют, ибо, по их мнению, надо неотменно того шайтана озлобить, если чему-нибудь в его дачах коснуться, чего ради ниже деревья рубят, ниже из реки воды против того места пьют, до тех пор, пока пределы его границ проедут с такою осторожностью, чтоб и близко под берег не подъехать и веслом до земли не коснуться».
Спустя два века об аналогичном почтительном отношении манси к своим святилищам в книге «Канинская пещера» сообщает В. И.Канивец: «Когда манси проплывают по Лозьве мимо [Ушминской] пещеры, они соблюдают предосторожности: женщины выходят из лодки и идут противоположным берегом, а мужчины проплывают вдоль того же противоположного берега, избегая смотреть на пещеру». И. Н. Гемуев и А. М.Сагалаев в работе «Религия народа манси» сообщают о том, что «в святом месте нельзя охотиться, рыбу ловить, ягоды брать, деревья рубить, босиком ходить, костер жечь». Мансийские святилища «как правило, не слишком далеко от жилищ, но в труднодоступном месте». Участник североуральской экспедиции императорского русского географического общества Д. Юрьев, исследовавший Северный Урал в 1847 г., пишет о том, что остяки «предаются грубому идолопоклонству, отправляя в сокровенной глуши лесов и на высях гор жертвоприношения своим кумирам», располагая языческие капища «в глуши лесов».
Из приведенных сообщений следует однозначный вывод о том, что манси, ханты свои святые капища размещали в потаенных местах, пытаясь затруднить к ним доступ других людей.
С другой стороны, имеется ряд сообщений о совсем ином отношении к «святым» местам у манси и хантов.
У Г. Ф.Миллера читаем, что недалеко от Луликарских юрт в р. Северную Сосьву впадает речка Елпинг-я, которую остяки считают «святой». В районе этой речки во времена язычества «находились считавшийся вогулами священным, однако обычный, без фигуры и особого вида, камень, который называли идолом, а также считавшееся священным дерево. Их почитали жертвованием оленей, а при прохождении мимо — выстрелом стрелой в дерево». Об аналогичном факте упоминает и В. Ф. Зуев, отмечая, что остяки поклоняются горам, коих «какую отменность видят от прочих, таким отдают почтение из луков стрельбою в какое-нибудь, также особливое дерево». Н. А. Абрамов, в середине XIX века описывая Березовский край, сделал следующее замечание: «Остяки оказывали благоговение горам и деревьям, заключающим в себе что-нибудь особенное, возбуждающее в них чувство уважения… Ни один остяк не проезжал мимо тех чтимых ими предметов без того, чтобы сперва не выстрелить в них из лука. Проезжая водою близ них, старался держаться средины реки, чтобы веслом не коснуться до берега… Томимый жаждою, не осмеливался ни напиться воды, обтекавшей обожаемое место, ни вырвать близ него травы, ни сломить дерево».
фото Виктора Байдукова
Однако и те, и другие места: и святые, и обыденные, почему-то называются одинаково — Шайтанами. Как такое могло случиться?
В качестве версии выскажем следующее: может быть, русские первопроходцы в контактах с манси не совсем точно восприняли слово Шайтан или Шайтанка.
В алфавите современного мансийского языка имеется буква Ш. Но откроем страницу мансийско-русского словаря на букву Ш и увидим, что на ней записаны слова, исключительно пришедшие из русского языка: шахматы, шахта, шкаф, школа, шофер и др. В старинном мансийском языке буква Ш отсутствовала в начале слов. В собственно мансийском языке букву Ш заменяла согласная буква С.
фото Виктора Байдукова
Тогда слово Шайтанка на мансийском языке могло звучать как Сайтанка.
Первая часть слова Сайтанка — Сайт — легко обнаруживается в мансийском языке и означает «толк, толковый».
Вторая часть слова — Анка — не находит прямого приемлемого объяснения. Но, может быть, в слове Сайтанка было две буквы Т — Сайттанка? А при переходе в русский язык эти две согласные буквы были восприняты как одна. В этом случае слово Сайттанка можно разделить на две части: Сайттанка = Сайт — танка. Тогда вторую часть можно трактовать как сокращенное от тангхунгкве ′желать, хотеть′ — танк (г) ′желание, хотение′. Конечная буква А является, скорее всего, русским добавлением. В результате получаем — сайт-танк-а = ′толковое желание′ или ′толковая и желаемая′.
Таким образом, потамоним Шайтанка можно трактовать как «толковая река, по которой желательно передвигаться», она удобна для прохождения, подхода по ней к легко проходимому перевалу. При такой интерпретации становится понятным и тот факт, что именно в устье реки Шайтанки фиксируются какие-то отличительные предметы: характерные камни, особого вида деревья, пещеры и т. п. Имея устные известия о таких отличительных предметах, человек, находя их на местности, убеждался в том, что по такому притоку (Шайтанке) можно удобно подняться к легкопроходимому перевалу через водораздел и попасть в смежную реку, удобную для прохождения.
В заключение приведем еще примеры указателей в устьях рек Шайтанка.
Миллер сообщает, что вблизи устья речки Шайтанки, притока реки Туры, стояла почитаемая береза. Две реки Шайтанки — одна приток реки Межевой Утки (на западном склоне Уральского хребта), другая — приток реки Тагил (на восточном склоне) — берут начало около горы с каменными останцами с современным названием Старик-Камень, который Кривощеков именует также Шайтаном. На правом берегу реки Ивдель, около устья речки Шайтановки, имеется пещера, именуемая Шайтанской. Следует также отметить, что в ряде случаев в районе устья реки Шайтанки находится береговая скала или Камень, именуемые Шайтаном. На правом берегу реки Режа, немного выше устья реки Ворониной (старое название река Шайтанка), расположен Шайтан Камень. На правом берегу реки Режа, напротив с. Арамашево, находится Шайтан Камень, а несколько ниже в реку Реж впадает река Шайтанка и т. д.
Итак, потамоним Шайтанка имеет чисто мансийское происхождение и означает «реку толковую и желаемую» для прохождения. Название это не имеет никакого отношения к тюркскому слову шайтан ′злой дух′. А при восприятии сложного мансийского слова ′сайттанк′ русскими людьми получилось Шайтанка, ныне широко фигурирующая на географических картах и в литературе.
