В начале X X в. в этом был глубоко убежден и художник Дид Ладо, который, как говорится в известном «Романе без вранья» Анатолия Мариенгофа, «карандашом доказывал сходство всех имажинистов с лошадьми: Есенин — вятка, Шершеневич — орловский, я — гунтер».
В том, что «глаз у Дида был верный», убеждает характеристика широко известной на Руси породы лошадей, данная В.И.Далем в его знаменитом «Словаре живого великорусского языка». О «вятке» великий лексикограф пишет: «…малорослая, не слишком костистая, но плотная, широкогрудая; голова средняя, лоб плотный, не круглый; щетка мохнатая, глаза живые; телом кругла и вообще резва; масть: рыжая, бурая, саврасая и каурая, иногда игреняя…».
В результате столь поразительного сходства друзья «Есенина в домашнем быту так и звали… Вяткой», а когда он после любовных приключений «хоть в четыре или пять утра, а являлся домой… смеялись: — Бежит Вятка в свое стойло».
Эти слова перекликаются с мнением классиков русской литературы XIX столетия. Так, в основанных на вятском материале «Губернских очерках» М.Е.Салтыкова-Щедрина читаем: «Маленькие обывательские лошадки бегут бойко и весело». Другой вятский ссыльный В.Г.Короленко в «Истории моего современника» замечал: «Маленькие мохнатые лошади неслись вихрем».
