Уральские магнаты Яковлевы не знали счета своим богатствам. Заводы Нейвинский, Верх-Тагильский, Уткинский, Шайтанский, Режевской, Нейво-Рудянский, Сылвенский, Сергинский, Верх-Исетский — огромнейшая вотчина досталась по наследству мотоватому Ивану Алексеевичу Яковлеву (1804—1882). 14 тысяч десятин земли, девять заводов, десятки тысяч крепостных и приписных крестьян давали ему многомиллионные доходы.
В Петербурге И. А. Яковлев меценатствовал, водил широкое знакомство с писателями и театралами. Как и когда произошло его знакомство с Александром Сергеевичем Пушкиным — неизвестно, но в 1829 году они были «на короткой ноге».
В апреле 1829 года Александр Сергеевич увлекся красавицей Н. Н. Гончаровой, 1 мая через Ф. И. Толстого сделал ей предложение. Человеку в такой ситуации нужны были немалые деньги. Пушкин попросил взаймы у И. А. Яковлева.
Летом 1829 года Яковлев уехал из Москвы в Париж, где и жил до 1836 года. Его вынудило покинуть Россию громкое дело шулера и мошенника Политковского, с которым Яковлев был близок.
В одном из писем из Парижа И. А. Яковлев писал Н. А. Муханову:
«Благодарю за несколько слов о Пушкине… Он чуть ли не должен получить отсюда небольшое приглашение анонимное. Дойдет ли до него? А не худо бы было ему потрудиться пожаловать, куда зовут».
Как известно, А. С. Пушкин не раз намеревался вырваться из России, чтобы уйти от «всевидящего ока» царя и жандармов.
Щепетильный по части долгов, А. С. Пушкин 9 июля 1836 года писал Яковлеву, вернувшемуся из Парижа:
«Любезный Иван Алексеевич! Я так перед тобой виноват, что и не оправдываюсь. Деньги ко мне приходили и уходили между пальцами — я платил чужие долги, выкупал чужие имения — а свои долги остались мне на шее. Крайне расстроенные дела сделали меня несостоятельным… И я принужден у тебя просить еще отсрочки до осени. Между тем поздравляю тебя с приездом… Где бы нам увидеться? Я в трауре (умерла мать поэта.— А. К.) и не езжу никуда, но рад бы тебя встретить, хотя ты мой и займовец. Надеюсь на твое слишком испытанное великодушие. Весь твой А. Пушкин».
Видимо, возвратись в Петербург, Яковлев решил напомнить поэту о своем появлении. Бесспорно, что шесть тысяч рублей ассигнациями, которые он ему занял, для миллионера ничего не значили. Ему лишь было лестно, что великий поэт России его должник.
В пушкинском списке долга, на обороте письма Д. М. Княжевича от 21 марта 1834 года, рукою поэта еще раз упомянуто имя Яковлева: «Яковл — 3900 руб». Вероятно, поэт стремился погасить эту сумму как часть долга.
А финал пушкинского долга таков.
В делах опеки семьи поэта сохранилась расписка И. А. Яковлева: «1837 года мая 17 дня, я нижеподписавшийся дал расписку господам опекунам, определенным к малолетним детям покойного камер-юнкера Пушкина в том, что должные мне деньги ассигнациями шесть тысяч рублей на основании собственной Пушкиным подписанной записки получил Ив. Ал. сын Яковлев».
Д. КОРОВИН
«Секретные» имена
Обычай «засекречивать» имена появился на заре человеческой цивилизации — повсюду, где люди Отождествляли имя с душой человека. Так было в Древнем Египте. Там полагали, что, зная настоящее имя какого-либо человека, можно было проклясть его и таким образом уничтожить душу. Поэтому под страхом смерти никто не смел произносить имя живущего фараона. Его наделяли разными иносказательными именами, скажем,— «Тот, в ком умиротворились два бога». После смерти же упоминание настоящего имени человека означало вечное сохранение его личности. Поэтому фараон и вельможи любыми путями стремились увековечить свои имена.
В древних мифах можно встретить упоминание о том, что тот, кто познает настоящее имя человека при его жизни, становится властителем его души. По этой самой причине в ряде древних религий тайна имен богов была доступна только жрецам, простые же смертные знали их под «псевдонимами».
В других религиях (более позднего времени) имя бога можно было произносить лишь в исключительных случаях — при чтении молитв или совершении обрядов. Отголосок этих древних верований сохранился и в христианстве — одна из заповедей так и гласит: «Не поминай имя господа всуе».
Табу на имена в старые времена некоторые народы относили и к тем представителям животного мира, которые вызывали у них страх своей силой либо дерзким и коварным нравом. Так, например, у народностей, населявших Сибирь; было заказано называть настоящим именем медведя. Его звали «хозяином тайги», «старичком», «дедом». В Прибалтике некогда тоже звали медведя иносказательно — «медовая лапа» или «лохматый».
Подобный обычай по отношению к другим зверям бытовал во многих местах земного шара. На Суматре тигра всегда звали «полосатым», крокодила на Яве — «дядей» или «стариком». В разных районах Индии и Африки и сегодня еще, увидав змею, скажут: «О, смотрите, там лежит веревка!» Слишком много несчастий приносят еще змеи в этих местах, и поэтому там цепко держимся старый обычай: не рассердить змею, назвав ее подлинным именем. , .
В. РОЩАХОВСКИЙ
Бирюковские чтения
«Сбором краеведов» принято уже называть традиционные Бирюковские чтения. Нынешние, состоявшиеся в мае, были посвящены 95-летию В.’П. Бирюкова. Известнейший краевед, он открыл для нас множество любопытных страниц истории Урала.
Основной доклад чтений — «Публицист ленинской школы» (о делегате II съезда РСДРП Г. М. Мишеневе) — сделал челябинский писатель А. А. Шмаков. В других докладах и сообщениях было рассказано об архивных находках, исследованиях ученых, литераторов, краеведов. Кроме уральцев в нынешних Бирюковских чтениях участвовали краеведы и ученые Москвы, Воронежа, Казани, Уфы, Кургана… Этот «сбор», как и все предыдущие, прошел в Челябинске.
