Эдакого буйного разлива Усолки не помнил и Санькин отец. А мудрый дед Никандр сказывал: на его памяти лишь полста лет назад была точь-в-точь такая же большая вода.
Вертлявая, быстрая по весне речка, льнувшая к нагорным холмам, к осени кое-где на перекатах чуть ли совсем не пересыхавшая, в нынешнее половодье расхлестнулась куда как щедро и широко, затопив всю левобережную заповедную пойму.
В ночь над Усолкой пронеслась страшная гроза — с проливным дождем и шквалистым ветром. Утро же наступило тихое, знойное, точно в июле.
Пока пересекали наискосок снуло-ласковую реку, парень, то слишком далеко назад забрасывая весла, то опуская их сразу же, несколько раз окатывал Саньку брызгами.
Холодные эти брызги, летевшие из-под весел, приятно охлаждали разгоряченное Санькино лицо. Щурясь от солнышка, засматривающего ему в глаза, он добродушно язвил:
— Ну, ты и мастак… верно, первый разряд по гребле имеешь!
