Вечером, когда они с Машей заявились к Брагиным, выяснилось, что туда приглашены еще две молодые пары. Были и шахматы, был и чай, было и угощение, очень, правда, скромное, как и полагалось по военному времени. Но «гвоздем программы» оказался сам Брагин. Он был великолепным рассказчиком. А уж повидал и испытал на своем веку столько, что с лихвой хватило бы на троих.
Лишь позднее сообразил Николай, что рассказывал Брагин всякие занятные истории не просто так, а с тонким умыслом. Вроде бы вспомнит случайно про чью-либо судьбу или эпизод какой-нибудь из своей жизни — иногда смешной, а иногда и грустный. И незаметно подводит к мысли, что человек — это прежде всего воля, целеустремленность, умение стать выше жизненных обстоятельств…
Работа Николаю понравилась. Отношения в семье тоже быстро наладились. Исчезла у Николая раздражительность, чувство ущербности, какого-то мучительного и непонятного стыда перед людьми, особенно незнакомыми, словно он перед ними в чем-то виноват.
Заново утверждая себя, Николай ставил перед собой новые, все более сложные цели, и шел к ним, как от вехи к вехе. Научился писать — отлично! За обеденным столом может обходиться без посторонней помощи — замечательно! Значит, надо дальше, дальше!..
