С вечера в большой посудной чаше осталась вода, Я окатил несчастного с головы до пят, вернее, до кончика хвоста.
Все еще гримасничая от боли, он вскочил на ноги. При этом слегка оперся на хвост. Второй был тут же, на четвереньках. Мы молча разглядывали друг друга. На их мордах не было враждебности, но, на всякий случай, я вооружился клюкою.
Оба пустились наутек. В охотничьем азарте я ринулся за ними. Они кинулись в один угол, в другой, наткнулись на дверь. Защитные барьеры беспрепятственно пропустили их. Я выбежал следом. Контрольный автомат едва не захлебнулся от скорости — опознавательные щелчки слились в один вибрирующий звук.
Шестилапый паук вприскочку гнался за нечестивцами. Один из них с кошачьим проворством вскарабкался вверх по шторе к вентиляционному люку. Сунул в него лапу— и взвыл от боли. Точно такой же крик слышался мне вчера. Кровь из пораненной лапы брызнула на штору.
Несколько роботов, растопырив клешни, пытались окружить хвостатых разбойников. Те заметались туда-сюда. Но тут один из роботов допустил явную халатность, и черные пятки моих «гостей» замелькали уже в конце коридора. Целый взвод шестилапых роботов погнался за ними. Или это была видимость погони, ловко разыгранный спектакль?
Залив огонь в камине, я закрыл трубу.
