На озере Разлив
У гранитного причала
Плещет озеро Разлив,
Революции начало
С нашим днем соединив!
Раздвигая непогоду,
Разгорается заря.
И мы видим через годы
На опушке косаря.
С плеч его пальто упало,
Щеки — ярче кумача.
Только близкие, пожалуй,
В нем узнают Ильича!
А другие что-то спросят
И проходят в тишину.
А косарь не травы косит,
А — под корень старину!
В Смольном
За окном дворцы мелькают быстро,
За порталом — следующий портал.
— Покажите,— просят интуристы,—
Тот дворец, где Ленин проживал.
И водитель жмет вовсю. И Смольный
Справа вырастает наконец.
Бизнесмены ахают невольно:
— О, достойный Ленина дворец!..
Коридор уводит их куда-то
Мимо ста распахнутых дверей.
— Видимо, у Ленина палаты
Были не бедней, чем у царей?
Как же тут смолчать экскурсоводу?
Девушка, немного горячась,
Встала в тесной комнатке у входа:
— Вот они, палаты Ильича!
В комнатке простой, однооконной —
Кресло, стол, железная кровать…
Бизнесмены смотрят удивленно:
Этого им сразу не понять!
В 1920 году
был подписан Лениным Декрет об Ильменском заповеднике.
Я не знаю, правда или нет,
Говорят, прямехонько с вокзала
К Ильичу ворвался в кабинет
Бородач с далекого Урала.
С плеч скользнул увесистый мешок,
И оттуда радугой рассвета
По столу рассыпался поток
Необыкновенных самоцветов.
Бородач не мог держать речей —
Он в пути был ранен и простужен.
Только прохрипел он:
— Для камней
Под Миассом заповедник нужен!
Я не знаю, правда или нет,
Что к Ильменам шел обратно дед
Через сто метелей и туманов.
Если так, то грел его Декрет
С очень четкой подписью — «Ульянов».
