На прибрежных скалах многих уральских рек внимательный наблюдатель может увидеть полустертые рисунки, сделанные красной краской разных оттенков. Некоторые из них изображают животных, другие — людей, а третьи напоминают какие-то сложные геометрические фигуры. Найти писанцы нелегко. Требуются тщательные поиски и пристальный осмотр каждого участка скалы, чтобы различить их под слоем лишайников, среди густых зарослей кустарников, а иногда и глухого леса. Кроме того, некоторые изображения частично скрыты известковыми натеками. Многие фигуры сохранились лишь наполовину, потому что выветрилась и осыпалась поверхность скалы. Но на сохранившихся рисунках краска настолько прочна, что ее иногда невозможно соскоблить даже ножом.
Писанцы появились в седой древности. За века, прошедшие на памяти людей, они изменились сравнительно мало.
В 1836—1837 годах служащий Нижне-Тагильского завода Д. П. Шорин и смотритель Выйского училища И. Рябов обследовали Тагил и сделали большое количество зарисовок писанцев. Теперь, знакомясь с их альбомами, можно видеть, что все фигуры, с которых сто лет назад были сделаны рисунки, существуют и до сих пор.
Уральские писанцы всегда привлекали к себе внимание людей, интересующихся древностями Урала. Но посещался главным образом Тагил и отчасти Ирбитский Писаный Камень. Лишь в 1914 году работавший по поручению Археологической комиссии В. Я. Толмачев впервые сообщил о существовании наскальных изображений на озере Исетском, а Б. Аллак — по рекам Режу и Нейве. Материалы Толмачева остались почти неизвестными. Вторично нейвинские писанцы открыли в 1938 году рабочий Зыряновского рудника П. Фролов и алапаевский краевед П. Чернавин. Они прислали копии своих рисунков в Уральский областной музей. О находке краеведов появилась коротенькая заметка в ≪Уральском рабочем≫ 1 января 1939 года.
В августе 1932 года Николай Хрущев обнаружил писанцы на реке Серге. Это была первая находка наскальных изображений на западном склоне Урала к югу от Вишеры. Однако в течение двадцати семи лет интереснейшее открытие оставалось неизвестным. Рисунки с Сергинского писанца появились впервые только в 1959 году в пятом номере ≪Уральского следопыта≫.
Меня, как археолога, наскальные изображения Урала интересовали давно. Сведений о них накопилось довольно много, но тем не менее точных копий с них не существовало. Не было уверенности и в том, что сведения, а тем более рисунки, собраны с достаточной полнотой. Пришла пора браться за систематический сбор материала. В 1927 и в 1937 годах я два раза спустился по реке Тагил. Мне удалось не только собрать большое количество копий с уже известных писанцев, но и найти большую группу новых на Сокольинских утесах ниже деревни Комельской. Жаль только, что до многих изображений добраться мне все же не удалось, даже с помощью веревочной лестницы. Требовалась помощь, а я тогда был один. Война прервала работу. За время ленинградской блокады погибла часть моих материалов, надо было начинать все сызнова. Но теперь работа шла уже совсем по-другому. Я был не один, а с женой — тоже археологом — В. Мошинской и хорошим коллективом молодых энтузиастов.
В 1958— 1959 годах мы обследовали Туру, Нейву, Реж и Тагил, собрали обширный и очень интересный материал. Теперь надо было понять и осмыслить этот материал. Кто, когда и для чего рисовал на прибрежных скалах уральских рек эти разнообразные фигуры? Какой вкладывался в них смысл?
Среди местных жителей нередко можно услышать предания и рассказы о писанцах. Чаще всего наскальные изображения приписываются Ермаку, даже в тех местах, где он никогда не бывал.
О Вишерском писанце рассказывают, что будто бы на нем изображена история ≪об одной вогулке, которая за бутылку водки поднялась на оленях на Писаный Камень≫. Все эти рассказы интересны, но явно позднего происхождения. Удовлетворить нас они, конечно, не могут. Для осмысления наскальных рисунков надо прежде всего определить время, к которому они относятся.
Датировать писанцы по археологическим находкам, сделанным рядом со скалами, неправильно. Обломки глиняных сосудов, кости, остатки костров могут ведь относиться как к концу, так и к началу того времени, когда на скалах рисовались изображения. А может быть, они и вообще между собой не связаны?
Датировки нужно искать в самих изображениях,—решили мы. Но как? Среди наскальных фигур есть такие, которые совершенно тождественны узорам на глиняных сосудах, относящихся к эпохе ранней бронзы, то есть к началу второго тысячелетия до н. э. Ни до, ни после этого времени такие узоры на керамике не встречаются. Еще вопрос. Можно ли считать, что все сохранившиеся писанцы относятся к этому времени? Оказывается, что нет. В некоторых местах мы нашли стилизованные изображения лосей, подобных бронзовым фигуркам первого тысячелетия до н. э. Наконец, у подножия и на вершинах некоторых скал с писанцами мы обнаружили керамику, которая датируется первым тысячелетием н. э. Кроме того, отдельные фигуры писанцев можно сопоставить с родовыми знаками манси. Все эти сопоставления привели нас к выводу: наскальные рисунки делались с начала второго тысячелетия до н. э. и до первого тысячелетия н. э.
В конце XVII века голландец Николай Витзен писал о том, что у Писаного Камня на реке Ирбит ≪вогулы и другие язычники имели обыкновение приносить жертвы≫. Мнение Витзена подтвердилось. На Вишерском Писаном Камне, на скалах Балабан и на Змиевой, на Тагиле мы обнаружили следы жертвоприношений — обломки посуды, золу, пережженные кости, бронзовые украшения. Можно предположить, что изображения, сделанные на этих скалах, связаны с какими-то обрядами. Но кто и для чего выполнял эти обряды?
Мы внимательно рассматривали наскальные изображения, сравнивали их между собой и убедились в том, что многие рисунки не только очень схожи по стилю и общей манере, но и что некоторые фигуры систематически повторяются в определенных сочетаниях. Еще одно наблюдение: большинство писанцев находится на скалах, обращенных на юг. Отсюда мы пришли к выводу, что обряды, при которых на скалах делались рисунки, были более или менее одни и те же. А это возможно лишь в том случае, если на этой территории жил один и тот же народ. Но какой?
Манси или их предки. И доказательства этому есть надежные. Одно из них — полное сходство ряда характерных наскальных изображений с фигурами узоров на берестяной посуде манси. Такое сравнение даже помогает выяснить значение некоторых писанцев. Круги с короткими лучами, как на скале Зенковской (рис. 1), на Балабанском утесе (рис. 2), на скалах у деревни Комельской, имеются и в мансийском орнаменте, где они называются ≪солнце≫ (рис. 3). Фигура, изображенная на рисунке 4, встречающаяся на многих писанцах, в угорском (то есть манси и ханты) орнаменте означает медведя (рис. 5). Простые и сложные зигзаги, которые можно найти почти на всех писанцах Урала,— это охотничьи загородки и ловушки.
Есть еще один источник для раскрытия смысла наскальных изображений: так называемые охотничьи затесы. Затесы вырезаются на дереве, недалеко от того места, где был убит зверь, и представляют условное изображение того или иного зверя. И вот одна из фигур, нарисованных на Змиевом Камне (рис. 6), оказалась тождественной затесу, изображающему медведя. Последний может быть и таким, как на рисунке 7, но нередко изображается только одна лапа, как это сделано на Змиевом Камне.
Если знание орнамента манси и ханты помогает понять отдельные фигуры, то изучение пережитков древних обычаев и обрядов обских угров дает возможность проникнуть и в общий смысл наскальных изображений.
Многие, наверное, слышали о ≪медвежьем празднике≫, который устраивается либо после того, как убит медведь, либо в определенное время года —особенно в весеннее равноденствие. В настоящее время это только развлечение. На празднике поются песни, люди танцуют, разыгрывают различные сценки, главным образом сатирического характера, в которых высмеивают трусов, лентяев и хвастунов. Но в прошлом все эти действия были наполнены глубоким и важным смыслом. У всех народов мира зимнее солнцестояние, после которого начинает прибывать день, и весеннее равноденствие, знаменующее начало весны, отмечались особыми обрядами и празднествами. Весна —время обновления природы, время гнездовий, время, когда солнце побеждает зимнюю темноту и стужу. От того, как пройдет весна, зависело благосостояние, а то и жизнь первобытных охотников. Внезапные морозы, гололедица и другие неблагоприятные условия могли погубить молодняк и вызвать голод.
Чтобы обезопасить себя от таких напастей, люди пытались воздействовать на природу, пытались как-то помочь ей. Возникали магические действия и обряды. Не зная истинной природы вещей, люди пытались подобным вызвать подобное. На скалах изображались большие солнца, а вокруг все обильно поливалось красной краской, имеющей цвет жизни и силы. Может, это поможет солнцу преодолеть холод и туманы? Вместе с солнцем изображались олени, лоси, косули и птицы, чтобы тем самым способствовать увеличению их количества.
Но надо было еще обеспечить и удачу в промысле. Для этой цели служили другие обряды и рисунки. На медвежьем празднике и до сих пор исполняют по традиции танец ≪охота на лося≫. Один человек одет лосем, два других —преследующими его охотниками. Долго длится погоня, но все же охотники настигают. Передний натягивает лук и, не глядя, пускает стрелу в стену дома. Лось убит. Если стрела попала как следует, охота в этом году будет удачной. Надо думать, что в далеком прошлом это был не танец, исполняемый для развлечения зрителей, а большой важный обряд. Дополнением к нему служили рисунки. На скале большим зигзагом изображалась ловчая загородка, рядом с ней обращенные к ней головами лоси и олени, а позади одна или две человеческие фигурки. Это охотники, загоняющие животныхв ловушку. Иногда звери рисовались пораженными копьями или стрелами, а на Змиевом Камне изображен загон линных гусей или какой-то другой водоплавающей птицы.
Таков, нам кажется, смысл части наскальных рисунков Урала. Всех их, конечно, разгадать невозможно, тем более, что многие из них сильно разрушились: от целых композиций сохранились немногие малопонятные фигуры. Но бывает так, что, сопоставляя несколько разрозненных композиций, удается воссоздать их общее содержание; одна дополняет другую. Отсюда огромная задача —как можно полнее исследовать всю территорию Урала, собрать все сохранившиеся писанцы. В этом деле один-два человека успеха не достигнут. Жизни не хватит, чтобы облазить все горные реки и речушки, осмотреть все скалы и утесы. Нужна помощь краеведов, следопытов, туристов, всех тех, кто интересуется своим краем. И очень обидно, что находятся такие ≪туристы≫, которые не могут придумать ничего лучшего, как портить памятники глубокой древности. С прилежностью, достойной лучшего применения, они тащат с собой краску для того, чтобы поверх тысячелетних рисунков намалевать свои имена и таким образом расписаться в своем собственном невежестве и варварстве. Так измазали Бородинский писанец ≪туристы≫ одной из школ города Реж, а Писаный Камень на Тагиле ≪туристы≫ из Махнево. Мы надеемся, что последователей их постыдной деятельности не найдется, а появится много помощников, которые вместе с нами, археологами, воссоздадут один из интереснейших периодов жизни древних людей.
