Новопышминская слобода, старейшее административно-территориальное образование в верхнем течении Пышмы, не обделена вниманием историков и краеведов. В XIX веке Шишонко и Дмитриев представили читателю некоторые древние акты, относящихся к обстоятельствам её заселения. В наше время различные аспекты истории слободы рассматривали такие исследователи, как Мосин, Коновалов Ю.В. Их выводы и умозаключения научны, базируются на архивных документах.
На основе собственных длительных изысканий, журналист и краевед Афанасьев написал историю Сухоложья, приемника Новопышминской слободы. Это интересная, обстоятельная, профессиональная работа. Она опубликована в издании «Сухоложье.Неизвестные страницы» (Сухой Лог:2004), а также в сборнике «Врачующий пояс Рифея: культурно-исторические очерки». Екатеринбург («Сократ»,2004).
Земляки должны быть благодарны этому, недавно ушедшему от нас, писателю. Он представил историю края как целостную, основанную на документально подтверждённых фактах.
При таком углубленном изучении и подробном изложении темы, остались ли ещё вопросы? Остались. Много. Причём – существенные. Они присутствуют и в публикациях перечисленных выше уважаемых авторов. Это – хронология появления и исчезновения населённых пунктов на территории слободы, места их расположения, межевые грани. Зачастую, автор отвечает на одни вопросы, но ставят другие, уже нашедшие своё решение в работах иных исследователей.
Проблема, на мой взгляд, в том, что имеющиеся в разных публикациях достоверные сведения плохо консолидированы. В настоящей работе автор, используя доступные источники, пытается обозначить существенные вопросы истории Новопышминской слободы, показать степень их «решённости» и обосновать это.
1. О времени основания поселения Невьянского Богоявленского монастыря на Пышме.
Известно, что «пионером» освоения земель в верховьях Пышмы выступил Невьянский Спасо-Богоявленский монастырь. В 7165 г. (1657 -1658 гг. от Р.Х.) царским указом обитель получила право владеть землями по Пышме. Отвод был не конкретный и давал возможность широчайшего выбора. Это и хорошо, и плохо. Если межи не закреплены документом, значит выбранную территорию нужно «застолбить» на местности, обозначить присутствие собственника (если даже не хватает ресурсов на освоение) да и приглядывать за ней. Исходя от этого, можно было бы согласиться с мнением Мосина А.Г. [6, с.471], который относит основание монастырской деревни к 7165 г., т.е. к году получения данной на земли.
Однако, внутреннее убеждение к делу не подошьёшь. Учтем и тот факт, что в переписи Верхотурского уезда 1659 года Пышминская заимка не названа. Пока первые документированные упоминания о этом поселении Невьянского монастыря относятся к 1662 году, к событиям Первого Башкирского бунта. Вот эти свидетельства:
Стряпчий Туринского острога Трегубов был извещён 23 августа 1662 г. Мурзой Выходцевым, приказчиком Чюбаровской слободы: «Невьянского монастыря строитель Давид-старец побил в походе воровских татар человек с 200…». Из дальнейшей переписки становится понятной причина активности боевитого монаха. Этим же летом Трегубов получил известие от приказчика Невьянской слободы князя Семёна Пелымского о нападении воровских людей на Мурзинскую слободу, Монастырскую деревню, что на Пышме, деревню Глинку и село Покровское. [9, с.678-679]
Тот же Выходцев – Трегубову: « И в нынешнем во 170 году, августа в разные числа, изменники /…/ Павловы пустыни, и на Утке реке слободы, и Катайский острог, и Далматов монастырь, и на Пышме новую Ощепкову слободу, и Салухи Пястелеву слободу и Невьянского монастыря на Пышме реке воевали, людей побили и скот отогнали и дворы выжгли…».[9, с.685]
В тот же год, С.Пелымский – Трегубову: «Да писал ко мне с Ирбити Моисей Литвинов, а к нему де писал с Белые Слуды Федор Каменский: прибежали де к нему Федору в Белослуцкую слободу выходцы русские люди, Невьянского монастыря крестьяне с верх Пышмы Кирилко Федоров да Олешка Матвеев, а сказывают де, приехали де к ним в деревню Калмытцкие воинские люди, и деревню де их повоевали, и дворы выжгли и людей посекли и скот побили…».[9, с. 687]
По крайней мере, один из спасшихся крестьян в 1659 г. был учтен переписью в монастырском селе Покровском, как бобыль. «Двор. А в нем живет бобыль Олешка Матфеев сын Чердынец, женат. А детей у него нет. <…> А живет он за манастырем со 154-го году» [4].
Таким образом, временной интервал, в пределах которого образовалась заимка НБМ на Пышме, находится между 1657 и 1662 гг. Но, учитывая, что перепись 1659 г. не «увидела» это поселение, в указанном диапазоне период 1659 – 1662 гг. является более вероятным.
Следует обратить внимание и на указание Шишонко В. Перечисляя события 1660 г. он пишет: «Основана слобода Новопышминская». Сразу хочется отбросить информацию, как заведомо ошибочную. Но может быть речь идёт о первом поселении на территории будущей Новопышминской слободы, о той самой монастырской деревне? Год этот (1660) находится в середине вероятностного интервала. Автор даёт и ссылку – «Дополнен. к Акт. Историч. т. IV№ 84». [9. с.639]
2.О составе и местоположении Пышминских поселений Невьянского монастыря.
Фигурировавшая в документах, как монастырская деревня (заимка, пустошь), в переписных и отдаточных книгах 1703 и1704 гг. вдруг обнаружила в себе четыре населённых пункта. Это деревни Кекурская, Мельнишная, Кашина, Глухово [1].
Первая – непосредственно у устья Кунары, вторая – на расстоянии километра выше по этому же пышминскому притоку. Остальные поселения также по Кунаре. До Кашиной, пожалуй, от устья километров семь. Самая удалённая — деревня Глухово. Сегодня это пригород Богдановича.
Приведённые выше топонимы появились в Верхотурских актах только после передачи крестьян Невьянского монастыря заводам Никиты Демидова. Нет их и на чертеже Сибири Семёна Ремезова, составленном в 1699 – 1700 гг.[8].
Динамика изменения количества крестьянских (бобыльских, здесь и далее в т.ч.) дворов говорит о том, что эти деревни (или большинство из них) вероятно и ранее входили в состав Невьянской заимки, как составные и безымянные её части. По переписи 1679 г. здесь 19 крестьянских дворов, по переписи 1704 г – 24 [1]. Не велика разница.
В монастырских поселениях существовала своя инфраструктура, отличавшая их от других деревень. Имелись, принадлежавшие обители, дворы для посельского старца и наёмных работников. Эти наёмные работники обрабатывали землю. В Пышминской заимке таковой («чисто» монастырской, т.е. обрабатываемой не «местными» крестьянами, а нанятыми людьми) было в 1679 г, « по десяти десятин в поле, а в дву по тому ж» [1].
Там же стоял скотский двор, хлебные амбары. Манькова И.Л. сообщает о вотчинах Невьянского и Далматовского монастырей, что там имела место практика обработки пашни наездом. « В посельях, расположенных на большом расстоянии, были построены специальные казенные дворы “для приезду на пашни старцам и работным людям”[5].
Всё это хозяйство имело название «монастырского двора». Двор Невьянского монастыря показан на чертеже города Верхотурья (1699-1700 гг.) С.Ремезова [8]..Находился он в устье Кунары.
Да, но как мы выяснили, на этом же месте в 1704 г. обозначились деревня Кекур… Очевидно, она и называлась до этого монастырским двором. После царского указа 1702 г. . [11, с. 278] (позже – отменённого) о закрытии монастыря, название «Двор Невьянского монастыря» не могло присутствовать в официальных документах. Ему взамен пришло новое – Кекур, очевидно имевшее хождение среди народных масс и ранее.
Заметим, что Кекур 1704 г. представлен только одним крестьянским двором и тремя бобыльскими. Это, на мой взгляд, подчёркивает «дворовую» природу поселения.
На ланд-карте, составленной в 1734-1736 гг. (копия А.Кичигина 1744 г.) двор Невьянского монастыря опять на своем месте. Государь в 1706 г. сменил гнев на милость и вернул Пышминскую заимку обители [11, с. 343-346].
Кекур и Мельнишная не показаны. Видимо дворовое место вобрало их на карте в себя. Появилась деревня Заимка Третья. Наверное, это та Заимка, которая есть и на картах XXвека. На месте, где должна бы быть д. Кашина, стоит значок поселения, но наименование не нанесено. Зато выше по Кунаре новое название – Монастырска(я). Вероятно это второе имя д.Глухово, отражавшее её принадлежность. Кстати сказать, д. Мельнишная на картах XIXвека обозначалась как Спаская. Помните: « А смежна та земля Невьянского монастыря Спасскою слободою» [1].
К Мельничной, располагавшейся рядом с дворовым местом, прилипало одно из названий слободы Спасо-Богоявленского монастыря.
Ошибочным является мнение о принадлежности д. Курьи (сейчас с. Курьи Сухоложского района) к владениям НБМ. Истоки недоразумения в царской грамоте 1706 г. в адрес верхотурского воеводы А.И.Калитина, частично отменившей предыдущие указы о закрытии Невьянской обители и передаче монастырских крестьян Демидову [11, с.343-346].
Там приводится челобитье старцев: «И нам В. Г-рю пожаловать бы, для их древности /…/ и крестьян, которые живут возле монастыря, и Пышминскую заимку со крестьяны и с бобыли, да у той же Пышминской заимки монастырскую распашную новую землю, что пахали старцы и вкладчики, да деревню Курью и мельницы для пропитания». Однако, в «постановляющей» части разъясняется, что речь идёт о другом поселении. Велено вернуть: « Да того-ж Невьянскаго Богоявленскаго в Ницынском уезде в деревне Курье, 2 двора крестьянских с женами и с детьми /…/, да Пышминской монастырской заимки, а в них крестьянских и бобыльских 24 двора с женами и детьми пашни 30 десятин в поле, а в дву потому-ж; сенных покосов 2920 копен. Да той же Пышминской заимки распашной земли, что владели старцы и пахали вкладчики 17 десятин с полудесятиной в поле а в дву потому-ж, сенных покосов на 1/т на 200 копен». Эта деревня по Нице включалась в перечень монастырских владений в переписях 1659 и 1680 гг. [7, 4].
Можно смело сказать, что местоположение Пышминских поселений Невьянской обители достаточно ясно. Загадок здесь нет. Попутно мы установили, что точно «на Пышме», как В. Г-рь указал, находилось лишь дворовое место. Остальные – разнесены вдоль Кунары, на расстояние до 20 км. Возможно, по этой причине монастырь и не производил «декомпозицию» своей «заимки» вплоть до 1703 г.?
3.Об обстоятельствах основания слободы Тобольского архирейского дома на Пышме
Софийский дом имел возможность получить земли на Пышме на законных основаниях. Все предпосылки к этому были, но что-то «не срослось». В тот же 7166 году (1657 – 1658 гг.), когда выделялись угодья Невьянскому монастырю, царь Алексей Михайлович приказал тюменскому стольнику и воеводе Ф.И.Веригину досмотреть земли «с усть речки Балаира по Пышмы рекие вверх до речки Подуна, да по другой стороне Пышмы реки с усть речки Ретина, по Пышме ж реке вверх до речки Ирмычи». Это было ответом на челобитье Тобольского архиерея. Намеренье царское было самым благожелательным — «и нам бы Великому Государю его богомольца нашего Симеона архиепископа пожаловать, велеть ему ту землю дать, чтоб ему. Богомольцу нашему /…/ чем прокормиться». Но сначала тюменский воевода должен был доложить в Москву, действительно ли те земли порожние. [9, с.164-165]
По какой-то причине дело дальше не пошло.
Через 14 лет, в 7182 г. (1673 – 1674 гг.), рядом с Невьянской Пышминской монастырской слободою была основана митрополичья. К 1679 г. здесь было 16 крестьянских дворов [1]
А.А.Афанасьев высказал мнение, что Софийскому дому земли была переданы Невьянским монастырем, по просьбе (или приказу) митрополита [1].
На мой взгляд, оснований для такого умозаключения нет. Монастырь не имел данной, внятно описывающей границы полученных земель, стало быть, и прав отчуждать их не имел. Бумаги, полученной обителью в 166 году, едва хватало, чтобы не отобрали уже освоенные территории. Кроме того, Тобольский архиерейский дом распростер свои намерения и на левый берег Пышмы, вплоть до вершины Рефта. А эти земли, как увидим позже, заведомо не входили во владения Невьянского Богоявленского монастыря (иногда, для краткости — НБМ. – автор).
Ни о каких договоренностях с монастырём не говорили на допросе, учиненном в 1679 г. верхотурским сыном боярским Микитой Несенцовым, «софейский прикащик» Петр Безсонов и житничный старец Михайло. «А владеют они тое Митропольи слободы пашенными землями и сенными покосы вверх Пышмы реки данною с Верхотурья столника и воеводы Федора Хрущова да за прописью подьячего Саввы Тютчева со 182 году. И та де данная нынче в Тобольску в Софейском дому». [1].
Дальнейшие события, в изложении воеводы Павлова: «В нынешнем, государь, во 187 (1679 –авт.)г. апреля в 9 день /…/ грамоте из Сибирского Приказу, за прописью дьяка Лва Ермолаева, писано к нам холопам твоим на Верхотурье: указал ты, В.Г. вверх Пышмы реки митрополья слободы землю, что дали в Софейский дом, без твоего В.Г. указу и без грамоты, столник и воевода Федор Хрущов да с приписью подьячей Савва Тютчев, приписать к Верхотурскому уезду по прежнему и поставить на том месте от приходу воинских людей острог и крепости и быть драгуном, и устроить слободу /…/» [11, с.407].
4. О составе и местоположении митрополичьей слободы. Новая Пышминская слобода и острог.
Митрополичьи владения на Пышме в древних актах по преимуществу именуются слободой. В подтверждение статуса – присутствие приказчика Безсонова. В переписи 1679 г. слободская структура представлена следующим образом: часовня, двор администрации (дворовое место), крестьянские дворы. На дворе – башня, две избы, два амбара хлебных. «Дворового места на 200 сажен да сенного выпуска по две версты» [1].
Местоположение этого двора вычислим по информации, содержащейся в древних актах. Из описания границ слободы (перепись 1679 г.) известно, что дворовое место находилось у башкирского брода. « Невьянского монастыря заимки от новые Пышминские слободы верст за 10». Это из письма С.Будакова на Верхотурье [10, с.561]
Версты, кстати, были ещё 1000-саженные, т.е. в одной версте чуть более 2 км. После царского указа о возвращении митрополичьих земель Верхотурскому уезду и содержавшегося в нём требовании «поставить на том месте острог, не замотчав», уже в 1680 г. власти приступили к действию. Семён Будаков начал ставить острог 3 октября и 5 декабря отрапортовал своему Верхотурскому начальству об окончании строительства.
Задачи были перед ним поставлены не очень корректно. Во-первых, поставить острог на месте митрополичьей слободы (читай — на дворовом месте). А во-вторых, там, где ранее приход воинских людей был и его «перенять мочно». Опросив кучу народа из Ирбицкой, Краснопольской слобод, а также сборную команду строителей, удалось выяснить только, что «место степное и дубровы большие, а приход из степи ниже Пышминской Невьянского монастыря заимки, по Алиидинину броду, как шли на Белую Слуду и на Киргу и в другой ряд на Покровское и на Арамашево и на Невьянские деревни, выше новые Пышминские слободы через Пышму реку, и не по одному месту, потому что Пышма река мелка». [10, с.564]
Из дальнейшего видно: Будаков не стал терзать себя сомнениями, и поставил острог на митрополичьем дворовом месте. «А острог, государь, поставлен кругом 200 сажен». Место он выбрал неудачно, но благодаря этому факту мы уточним его расположение. В 1681 г. новое оборонительное сооружение осматривал Михайло Мещеряков и докладывал Верхотурскому воеводе: «А новой Пышминской острог стоит не у места, в косогоре, и крепостей никаких нет, приступ со всех сторон, из за Пышмы реки, с камени, в острог все видеть, а с низу Пышмы реки, с камени, из за илуча в острог видеть же, а с третью сторону, с приезду, из за дворов острогу и башен не видать, а дворы стоят возле надолбы, а от острогу вверх по Пышме реке до речки Брусянки сажень ста с полтора, и то место крепко, с одну сторону Пышма река, а с другую речка Брусянка, а к тому месту приступ в одну сторону»[10, с.566]
Значит, новый острог (и бывший двор митрополичьей слободы) находились на правом берегу Пышмы, ниже устья Брусянки на 300 (500?) метров, на береговом уклоне, у излучины реки. Есть такое место. Это у села Знаменского, несколько сотен метров до его жилой зоны.
Количество крестьянских дворов известно по состоянию на 1676 и 1679 гг [4, 1].Оно увеличилось с 9 до 16. Часть изб, очевидно, располагалась вблизи дворового места, южнее, вдоль Катайской дороги, вернее – ответвления от неё. Это следует из описания М.Мещерякова: «с приезду, из за дворов острогу и башен не видать». Некоторые дворы потом оказались возле острожных столбов («возле надолбы»), что снижало оборонительную способность сооружения.
Думается, не все избы митрополичьих крестьян «липли» к дворовому месту. Исхожу при этом вот из каких соображений. Следующая доступная перепись населения слободы датируется только 1710 г. На бывшем острожном (и митрополичьем) месте фиксируется деревня под названием Ершовая на 17 дворов [1].
Получается – за 30 лет имеем практически нулевую динамику роста численности хозяйств. Не должно так быть. Видимо, количество дворов на этой площадке в 1679 г. было меньше суммарного по слободе — т.е. шестнадцати.
Где размещались остальные? Вернее всего – на другом, на левом берегу Брусянки. Одноимённая речке деревня блеснёт на Новопышминском фоне при переписи 1710 г. И если топоним «Ершовая» всплыл совсем неожиданно в начале XVIIIвека, то имя Брусянки появлялось в документах XVII столетия. И вот как.
Крестьяне новой слободы приспособились писать челобитные и в них охаивали действительность. Вот фрагмент одной из них, от 1684 года: «заведена та Новая Пышминская слобода и беломесные казаки и крестьяне поселены и острог построен не в угожем месте и не в крепком месте под горами и з гор в острог <…> острог пошатился и розвалился и башни не довершены и в осадное время им крестьяном от воинских людей сидеть будет негде». Чего добились? 5 марта 1684 года новопышминскому приказчику Матвею Якубовскому был отправлен наказ верхотурского начальства о переносе острога: «велели тот острог на иное место перенести против заимки Спасские…»[4].
Это за 20 км вниз по реке. И где теперь крестьянам от воинских людей сидеть?
Диссидентские настроения усиливались. Крестьяне отказались участвовать в строительстве нового острога. Сообщивший об этом в июле 1685 года приказчик Иван Ежевской, в этом же письме впервые называет старое Новопышминское поселение деревнею Брусянкою [4].
Но ведь в это поселение входила не только Брусянка, сохранившая своё имя до наших дней и находящаяся по левому берегу одноимённой речушки. Не забудем: о её существовании во времена Митрополии мы говорим только гипотетически. Но (и прежде всего) — прилегавшая к злополучному острогу часть слободы, будущая деревня Ершовая (Знаменский погост, село Знаменское). Наличие этого слободского сегмента подтверждается приведённым выше описанием М.Мещерякова. Думаю, что деревней Брусянкой в то время называлась вся совокупность дворов старого поселения.
Между тем на чертеже города Верхотурья, выполненном в 1699-1700 гг., нет ни Брусянки, ни Ершовой. Тем более нет села Знаменского. А.А.Афанасьев ошибся, расшифровывая плохую копию чертежа. По правому берегу Пышмы, от д. Ряпосовой до д. Курина (Курьи), на чертеже поименованы поселения Усть-Ревтинка, Мосина, Болша [8].
Место первого на карте определено названием – в устье Рефта. Вряд ли Брусяна, а тем более Ершовая (Знаменская), могут на него претендовать. До них от устья не менее 3 км. Видимо деревушка существовала короткое время. В переписях она следа не оставила.
Поскольку д. Брусянка фигурировала и до составления С.Ремезовым чертежа, и после, то «примирить» чертёж с иными древними актами можно допустив, что Мосина и Болша это существовавшие в то время названия составных частей бывшего острожного поселения.
Предположение А.А.Афанасьева об ошибке С.Ремезова, изобразившего поселения Белоярской Пышминской слободы не на своем месте, полностью игнорировать нельзя. Но не в пользу такой версии факт, что в Тобольске хорошо знали эту местность. Рядом находившаяся Калиновская слобода была изначально Тобольского уезда. Плюс не такое давнее (к моменту составления чертежа) присутствие Софийского дома на данной территории. На чертеже показана даже дорога от Ирбитской слободы, через двор Невьянского монастыря до Белоярской слободы, мимо тех самых неопознанных деревень.
Выше я помянул д. Курью, как правобережную. Внимательный читатель укажет, что и в начале XXвека с. Курьи было левобережным. Нет, всё правильно. На чертеже Ремезова две деревни Курина, на разных берегах Пышмы. Трудно сказать, Курина – исходная форма топонима, либо его искажение. Позднее, в т.ч. на ланд-карте, правобережная деревня именовалась Медведевкой.
5.О местоположении второго Новопышминского острога и слободы.
Выше говорилось, что 5 марта 1684 верхотурские власти «велели тот острог на иное место перенести против заимки Спаские на Пышму ж реку на туж Катайскую болшую проезжею дорогу на гору, где бывало старое татарское городище у старого Калмытцкого броду»[4].
Где это место?
Спасская заимка, точнее – двор Невьянского монастыря, находился в устье Кунары. Катайская дорога шла вдоль Кунары туда же. Где стояло древнее городище, может, и знали в Верхотурье, но нам это ничего не говорит. Бродов, как мы выяснили, было много, «ибо река Пышма мелка». Но общее впечатление такое, что острог решили строить на правом берегу реки. Где и стояло впоследствии село Новопышминское, уже в XX веке перебравшееся на левобережье, поглотив при этом с. Поварёнковское.
На чертеже города Верхотурья 1699-1700 гг. Новопышинская слобода на левом берегу…[8]
Причём показаны мелкие подробности – дорога от двора НБМ к слободе (через реку). Нанесена дорога от слободы к левобережной д. Курина и далее через реку… Или это ошибка Семена Ремезова?
Мне думается, не ошибка. Кроме детализации этого района, в целом чертежу не свойственной, можно ли что-то ещё сказать в защиту правоты его авторов? Пока дополнительных аргументов мало. В описании указана гора. Горист левый берег Пышмы. Мосин, представив схемы приходов Камышловского уезда, так же, как и Ремезов, показывает Новопышминское в левобережье [6].
Кроме того, мы имеем только описание места, где указано поставить острог. А где он был построен фактически? Не отбили ли невьянские старцы эту атаку на свои земли? Кроме того, острог, как оборонительное сооружение, могли построить на правом берегу – двести саженей монастырь бы не пожалел (будет где «в осадное время сидеть»). А слобода – это реальная потеря земли, пожалуйте на левый берег.
Однако в тридцатые годы XVIII века, когда составлялась ланд-карта, Новопышминская слобода уже на своём правом берегу. Многое происходило между переписями, изданиями карт, о чём мы ещё не знаем.
6.Межевые границы владений Невьянского монастыря на Пышме.
Рамки владений Богоявленского монастыря сформулированы в даной «за государевой верхотурскою печатью за прописью подьячего Федора Каменского». ««По указу великого государя велено диким местом в степи на реке Пышме землями и сенными покосами владеть Невьянского монастыря строителю старцу Давыду с братиею» [1]. То есть, данная — это выписка из царского указа, а не сам указ.
На первый взгляд, кажется, что и рамок то никаких нет. Однако какие-то ограничители поставлены. Во-первых, владения находятся в долине реки Пышмы. Во-вторых, речь идёт только о степной её стороне, правом береге. Левая, лесистая сторона реки именовалась тогда «тёмной», «чёрным лесом». От этого и название «Тёмная» у двух деревень по Пышме – это левобережные поселения. В том числе и Тёмная (Ряпосово) на ланд-карте показана на северном берегу реки.
В третьих, владеть велено «диким», т.е. порожним, не отведённым никому местом. Несмотря на малонаселённость края, столкновения интересов по земельным вопросам могли быть, и были. Район входил в зону угодий тюменских ясачных татар. Так на чертеже Ремезова в верховьях Кунары показаны юрты Конарские. Да и русские поселения, основанные раньше (Далматов монастырь, Катайский острог), простирали свои северные границы на некоторых участках вплоть до Пышмы.
О том, что бассейн реки Рефт (левого притока Пышмы) изначально не входил в состав владений Невьянского монастыря, свидетельствует перепись Верхотурского уезда 1659 г. После описания межи монастырского займища в Покровской деревне сообщается: «.А около того займища лес бор и дуброва и болота и озера и до Пышмы реки пустое место по смете на пятдесят верст. И то место лежит впусте и не владеет им нихто» [7].
Получилось так, что «немежёванная» пышминская земля НБМ (а в дальнейшем – и Новопышминской слободы), получала свои границы при межевании соседних слобод. В 1666 г. была основана Камышевская (Камышловская) слобода. Приказчик Пышминской слободы Семён Будаков направил в Верхотурье «досмотр» тех земель с описанием межи. Вот как проходила западная камышевская грань: «А рыбные де ловли и хмелевые угодья от того острожного места вверх по Пышме реке вёрст на десять и болше – Невьянского Богоявленского монастыря со строителем Давыдом, а межа – речка Боровлянка и по той речке вверх до Казанской дороги»[2, с.191].
Однако, «по наезду и по осмотру и по свидетельству 1702 г.», оказалось, что Будаков «написал межевою речкою Боровлянкой лог Мокрый, кочковатый и травяной /…/ и воды текущей и признаку речки из того логу, в Пышму р. нет /…/ а вершина того логу у могильника татарскаго» [9, с.843].
Через девять лет пограничный Мокрый лог оказался внутри образованной Калиновской слободы. Опять пришлось устанавливать право обладание на земли. Участвовали при этом и старцы обители. В документе о межевании Калиновской слободы от 1702 г. сказано: « в дозорных описных книгах Федора Бовыкина 184 г. мая 4 дня (04.05. 1676 г. – авт.)написано: « /…/ Невьянской пустоши Богоявленского монастыря Пышминской заимки посельной старец Дорофей в допросе сказал: «та де земля с Усть-Кунары речки вниз по Пышме по обе стороны под слободу преж сего никому в даче не бывала». Тюменские ясашные татары указали Федору Бовыкину и границы Калиновской слободы : « с Усть-Калиновки речки до устья Малой Калиновки; а с Усть-Малой Калиновки через бор прямо на Катайскую дорогу до Суварыша и сверх Суварыша прямо на Катайскую дорогу, которая из Катайскаго вышла в Софейскую заимку до Кунары реки, и вниз по Кунаре до устья, а с устья Кунары за Пышму прямо на север на Лягу, а с Ляги на вершину Мостовыя речки, а по татарски Ауритию (?) и по Мостовой речке вниз до Пышмы реки /…/» [9, с..816].
Тем самым были описаны южные и восточные границы монастырской заимки. Но упрямые старцы в упор не замечали мирских соседей, хотя и на земли их не претендовали. А признавали лишь незаконную слободу братии Архиерейского дома. « А та заимка Тобольского и Верхотурского уезду слободам не смежна. И от Тобольских и от Верхотурских слобод удалена, а смежна к митрополье слободе», сообщал старец Невьянского монастыря в 1679 г. переписчикам [1].
Учинённым допросом были выявлены межи Пышминской заимки. Совершенно очевидно, что посельский старец объявлял сложившиеся границы, не подкреплённые документально. Их описание воспроизводилось не раз, в разных печатных трудах. Не уверен, что все авторы этих работ смогли бы правильно показать межи на карте.
«А межа Невьянского Богоявленского монастыря Пышминской заимки от броду на Чёрный лес, а по Черному лесу вверх речки Шаты, а от той речки Шаты с вершины на катайскую дорогу, а по катайской дороге до верх озера Куртугуза, а от Куртугуза озера по истоку вниз до Пышмы реки, а с усть Кунары речки вверх по Пышме по обе стороны реки до того же броду» [1].
Загадка здесь – где находился брод на Чёрный лес? Неправильный ответ кардинально исказит статус-кво. А нужно вспомнить, что в описании смежной Митрополии также указан брод — «башкирский». Это один и тот же брод – ведь территории смежные. Выше мы выяснили, что находился он рядом с дворовым местом «Софейской» слободы, а именно — ниже устья Брусянки на 300 (500?) метров, по правому берегу Пышмы.
То есть, границы монастырской заимки начинались в левобережном «чёрном» лесу, пересекали Пышму по броду напротив нынешнего с. Знаменского, далее – к истокам р. Шаты, затек к озеру Куртугуз, по истоку из этого озера — до р. Кунары, по Кунаре до устья, и возвращаемся вверх по Пышме до того самого брода
Проверим расстояния. «. А по мере той Невьянского Богоявленского монастыря заимки пашенных и непашенных земель чистых и лесопорослых мест и кочковатых и сенных покосов с усть Кунары речки вверх по Пышме реке до броду восемь верст, от Пышмы реки до Куртугуза озера четыре версты, а по другую сторону Пышмы реки до Черного лесу две версты» [1].
Вроде всё сходится. Не забываем, что верста тогдашняя вмещала 1000 саженей (2 134 м).
7.О межевых границах пышминских владений Тобольского Архиерейского дома.
Теперь уместно разобраться с землями Митрополии. Поскольку текста беззаконной даной воеводы Хрущова мы не знаем, остаётся только догадываться, прописаны были очертания угодий в ней, или это фактически сложившаяся конфигурация. Вот описание границ 1679 г:: «А межи той Митрополье слободе: вверх по Пышме реке на левой на степной стороне з башкирского броду на запад до усть речки Ревутинки, вверх по той речке Ревутинке по обе стороны до вершины, а с вершины той Ревутинки лесными местами на вершину Шаты речки до озера Куртугуза, да по закатайской дороге от озера Куртугуза к Пышме реке до того башкирского броду и до дворового места. А смежна та земля Невьянского монастыря Спасскою слободою» [1].
В принципе, понятно. Закатайская дорога – это ответвление от Катайской дороги, которое пересекало Кунару чуть выше нынешнего г. Богдановича и шла мимо озера Куртугуза в Софийскую заимку, к броду. А ведомо ли было старцам, где вершина Рефта? Ответ на этот вопрос в мерном описании. « А по мере тое митропольи слободы пашенных и непашенных земель и сенных покосов чистых и лесом порослых и кочковатых и мокрых мест от башкирского броду вверх по Пышме реке до речки Ревутинки и на другую сторону той речки восемь вёрст, а поперег от Пышмы реки до Куртугуза озера чктыре версты, да от Пышмы ж реки до вершин Шаты и Ревутинки речек по три версты, а та митрополья слобода Тобольского и Верхотурского уездов слободам не смежна. И от Тобольских и Верхотурских слобод далела, а смежна та Митрополья слобода Невьянского Богоявленского монастыря к Пышминской заимке» [1].
Из текста видно, что вершину Рефта старцы видели в трех вёрстах (6 км) от устья. Вся территория представляет из себя ромбообразную фигуру, где по углам нынешние поселения Знаменское и Мокрая , «вершина» Рефта и озеро Куртугуз.
Заметим, что границы монастырской заимки и Митрополии состыковались не совсем ладно. Нарисовался небольшой треугольный спорный участок: по точкам: брод – исток Шаты — «закатайская» дорога. Его заявили в качестве «своего» оба субъекта.
8.О межевых границах Новопышминской слободы.
Появление Новопышминской слободы на карте Верхотурского уезда юридически было оформлено указом Великого государя от 9 апреля 1679 г. Царь требовал « вверх Пышмы реки митрополья слободы землю», выделенную без его, В. Г., указа, вернуть Верхотурскому уезду, поставить на том месте острог и устроить слободу. Сразу, по получению указа митрополичья слобода в деловой верхотурской переписке стала именоваться «новой Пышминской слободой».
Таким образом, хоть и опосредовано, созданная административная единица получила права на земли Митрополии в границах, заявленных последней при переписи 1679 г. После переноса в 1684 г. слободы ниже по реке, права на новые земли никак не оформлялись. Это выяснилось при межевании Калининской слободы в 1702 г. Занимающийся землеустройством подьячий отнесся к заданию очень серьёзно, поднял архивы, опросил сотни крестьян, в том числе весьма отдалённых сёл, например, Катайского. Но и он запутался в перипетиях Новопышминской слободы. Она именуется в этом серьёзном документе и «Верхопышменской», и «Верхо-Пышминской», и «Верхнепышменской», и «Нововерхопышменской», и «Новопышменской».
Слободские начальники Матвей Якубовской и Иван Ежевской при допросе то ли простоту свою показывали, то ли «быковали». Землю, мол, пашем, сено косим, а чья это земля, верхотурская или тобольская – не интересовались. Следует напомнить, что соседняя Калиновская слобода относилась к Тобольскому уезду. Приведём этот текст полностью.
«Того же числа Верхотурские дети боярские о спорных землях, Матвей, Яковлев сын, Якубовской, Иван Ежевской допрашиваны были в Верхо-Пышминской Верхотурской слободе /…/ есть ли у них на те земли данные и крепости: и сын боярский Иван Ежевской сказал – прибытьи де на Верхотурье боярина и воеводы Григория Филимовича Нарышкина с товарищи бил челом Великому Государю он, Иван, словесно, чтобы ему в той Верхотурской слободе жить и земли для прокормления пахать и сен ставить на порожних местах и боярин де и воевода Григорий Филимонович Нарышкин приказал ему словесно, в той слободе приискать порожние земли и сенных покосов и владеть с беломестными казаками и крестьяны смежно, для прокормления ему, и он де, Иван, порожней землей владет по прииску и пашет для прокормления малое число и сена ставит, и дачи де ему на те земли и Верхотурской данной нет, а та де земли, Верхотурскаго ль уезду, Верхопышменской слободы или, Тобольскаго уезда Калиновской слободы — про то де он не знает/…/».
Сын боярский Матвей Якубовской показал, что в Верхотурской Верхнепышменской слободе живёт он лет пятнадцать, с того времени, как ему было велено по Верхотурской указной памяти слободу строить, «а в котором году не упомнил». Землей и покосами Якубовской не владел, но с 1701 г. взял пашенной земли у крестьянина Антона Макарова две десятины и заплатил ему за распашку. Далее следует непонятный оборот: « и он, Антон, по указу Великого Государя и с тои слободы он дал именитаго человека Григория Дмитриевича Строгонова приказчику ево, для того, что он был ево крестьянин». А Верхопышменская та земля или Калиновская – «того он сказать не знает».
Такие же показания дали «беломесные казаки» Верхопышменской слободы Тимофей, Васильев сын, Кузнецов и Антон, Михайлов сын, Дешеваго, жившие здесь «лет с 15» «по приверске прикащика Матвея Ягуповскаго». Отводу и данных на земли, на их повытки в той Нововерхопышменской слободе нет.
«Верхопышменской слободы крестьяне Григорий, Федоров сын, Шабалкин, Василий Антропов, «рядовые (?)» крестьяне Осип, Тимофеев сын, Сажалов, Евсевий, Толстодеев (!) сын, Панов, Яков, Аникоев сын, Беккета, Павел, Михайлов сын, Павышев, Микифор Константинов, Дмитрий Константинов, Яков, Евдокимов сын, Ляпустин, Григорий Игнатьев Колесовых, Михайло, Федоров сын, Власовых, Артемий, Аникиев сын, Козицын, Пантелей Иванов, Василий Максимов Лепинских сказали: той де Верхотурской Верхопышменнской слободы отводных меж и урочищ они не знают, и на отводе той земли не были, а у них де отводных и данных крепостей на ту землю нет» [9, с. 836-837].
Такая вот безрадостная картина предстала перед очами тобольского межевого начальника. Ему все-таки удалось очертить границы Калиновской слободы, тем самым в смежностях установив оные и для Новопышминской. Вот их описание.
« /…/от /…/ Каменской дороги до вершины той (Большой) Калиновки речки /…/ 3 вер. 410 саж. … чрез вершину той Калиновки рч. И от той речки дубровую и через чистую ялань и от ялани чрез дуброву и подле высокую ялань до Катайской дороги, которою дорогою езживали в прежнюю Софейскую заимку на Пышму реку, что на той заимке построена к Верхотурью Новопышменская слобода. По мере от вершины Большой Калиновки до той дороги 2 вер. 860 саж. /…/ по той Катайской дороге до Каменскаго озера; а то озеро, по левую сторону той дороги по мере до того озера 1 вер.700 с.; а от того Каменскаго озера по той же Катайской дороге дубровными и яланными местами до рч. Кунары до броду, по правую сторону той дороги земля Калиновской слободы, а по левую сторону земля Верхотурской Новопышменской слободы, а по мере от того озера тою дорогою до Кунары речки до броду 6 вер.490 саж.: а конец той дороги по правую сторону Кунары рч./…/ вниз по Кунаре речке до устья той Кунары речки к Пышме р. на север, а стой дороги и от граненной сосны вниз по Кунаре речке до устья той Кунары речки и до Пышмы реки по мере 10 верст 120 сажень.; а против устья Кунары речки прямо за Пышмою рекою на север… через бор и кочковатое болото /…/ по дубраве яланью… через чистое болото на север на вершину Ляги речки и от Пышмы реки /…/ до чистаго болота по 1702 г. межеванью и против прежней дозорной описной книги сына боярскаго Федора Бовыкина на праве земля Кадиновск. Слободы, а налеве земля Новопышменской Верхотурской слободы. А по мере от Пышмы реки /…/ от устья Кунары рч. до вершины Ляги речки /…/ 6 верст 930 саж.» [9, с.852-854].
То есть к землям Новопышминской слободы были отнесены угодья по левую сторону Катайской дороги от точки южнее сегодняшнего с. Троицкого (ныне Богдановический район) до теперешнего г. Богдановича (расстояние около 13 км). Граница в левобережье Пышмы проходила по линии, соединявшей устье Кунары с вершиной Ляги (длина около 14 км). Понятно, что правый берег Кунары от броду до устья (расстояние около 21 км) отведён Калиновской слободе. А вот чей берег левый межевщик деликатно умолчал. Дело в том, что земля от Кунары до Пышмы, как мы помним, находилась во владении Невьянского монастыря. А эта обитель в этом же 1702 г. была закрыта, крестьяне переданы заводу Демидова. Опала продолжалась до 1706 г., когда монастырь был восстановлен в правах.
Так, в самом начале XVIIIвека обозначились границы Новопышминской слободы. Однако, не вполне и не по всему периметру. Западные и северо-западные грани, установленные Митрополией явочным порядком, также требовали межевания. Судя по всему его не было ещё несколько десятилетий. При переписи слободы 1710 г., уже в составе Тобольского уезда, к ней были отнесены д.Ряпосово, д. Ирбицкая, находившиеся за периметром бывшей Софийской слободы. Явочным порядком?
Не урегулированы были отношения и с Белоярской слободой. В 1752 г её староста жаловался в Екатеринбургскую судных и земских дел контору, что не смотря на данную 1687 г. и чертёж « в нашу ж слободу и чертёж арамильцы, камышевцы и новопышминцы без позволения въезжают и артелями лутчие места до указного часа захватывают, и от того ссоры и драки бывают, токмо убийства не бывало ещё от них. /…/ Арамильцы, камышевцы и новопышминцы у нас белоярцев много распашной выпахали, без позволения ж /…/ где кто траву найдут, тут и косят /…/». [3, с.70-71]
Не понятно, как развивались отношения между Новопышминской слободой и Невьянским монастырём в части землевладения после 1706 г. Ясно, что частью угодий старцам пришлось попуститься. На их землях выросла правобережная Новопышминская слобода, д. Медведевка, д.Сухоложская. Однако оставим этот период за рамками работы.
Выводы
Период формирования и становления Новопышминской слободы представляет собой событийную и хронологическую последовательность со следующей степенью изученности:
1.Первым русским поселением на территории будущей слободы являлась заимка Невьянского Спасо-Богоявленского монастыря. Она основана в период между 1657 и 1662 гг. (более вероятно 1659-1662 гг.). Известно местоположение монастырского двора этой заимки (в устье Кунары), состав поселения по состоянию на 1703 г, заявленные межевые границы по состоянию на 1679 г. Межевое описание дешифровано и легко ложится на современную карту. Установление хронологии расселения монастырских крестьян вдоль р. Кунары требует изучения дополнительных архивных источников.
2.Слобода (заимка) Тобольского архиерейского дома основана в 1673-1674 гг. Известно местоположение дворового места слободы (вблизи устья р. Брусянки., ныне – с.Знаменское). Как административная единица просуществовала до 1679 г. Все элементы межевого описания понятны и согласуются с межевым описанием заимки НБМ.
3.С 1679 г. право обладания территорией митрополичьей слободы перешло «новой Пышминской слободе» Верхотурского уезда. К декабрю 1680 г. на дворовом месте митрополичьей слободы был поставлен острог.
4. В 1684 г. верхотурские власти приказали перенести острог ниже по Пышме, вблизи устья Кунары, рядом с двором НБМ. Местоположение острога, установленное директивой, не соответствует фактическому (?), указанному на чертеже города Верхотурья (сост. С.Ремезовым в 1699-1700 гг.). Решение этого вопроса требует дополнительных исследований.
5. Установление границ Новопышминской слободы происходило (на рубеже XVII-XVIIIвеков) при межевании соседних слобод. Владения новопышминцев в этот период распространились вглубь левобережья Пышмы на 14 км и на 13 км южнее р. Кунары. (в секторе западнее линии Катайской дороги). Однако большая часть территории оставалась не разграниченной должным образом и являлась потенциальным источником земельных конфликтов. Учитывая нерешённость межевых вопросов, можно лишь предположить, что по состоянию на 1700 г. в состав слободы, кроме «столицы», входили нанесённые на Чертёж Сибири деревни Курина (левобережная), Курина (правобережная), Ряпосово, Усть-Ревтинка, Болша, Мосина. Две последние требуют идентификации с деревнями, учтенными переписью 1710 г., что невозможно сделать без дополнительных архивных данных.
Список использованных источников:
1.Афанасьев А.А.Сухоложье.Неизвестные страницы.Сухой Лог:2004
2.Дмитриев А. Пермская старина. Выпуск VII: Верхотурский край в XVIIвеке. Пермь, типография Н-ов П.Ф.Каменскаго, 1897
3.Из истории Урала (сборник документов и материалов).- Средне-Уральское книжное издательство, Свердловск, 1971
4.Коновалов Ю.В.«Из истории формирования населения поселка Рефтинский» http://www.okorneva.ru/index.php?main=books_of_Konovalov&id=100029
5.Манькова И. Л. Монастырская вотчина как хозяйственный комплекс (по материалам монастырей Восточного Урала XVII – начала XVIII вв.)//Каменный пояс на пороге III тысячелетия: Материалы региональной научно-практической конференции. – Екатеринбург: Банк культурной информации, 1997. – С.71-74.
6.Мосин А.Г. Уральские фамилии: Материалы для словаря. Том 1. Фамилии жителей Камышловского уезда Пермской губернии.- Екатеринбург, издательство «Екатеринбург», 2000
7.Перепись Верхотурского уезда 1659 г. РГАДА. Ф.1111. Оп.4. Д.40.
8.Чертёжная книга Сибири 1701 г., составленная С.У.Ремезовым и его сыновьями. Без выходных данных.
9.Шишонко В. Пермская летопись с 1263-1881 г. Третий период с 1645-1676г. Пермь, типография Губернской земской управы, 1884
10.Шишонко В. Пермская летопись с 1263-1881 г. Четвёртый период с 1676-1682г. Пермь, типография Губернской земской управы, 1884
11.Шишонко В. Пермская летопись с 1263-1881 г. Пятый период с 1702-1715г. Пермь, типография Губернской земской управы, 188
