ЗАЯВЛЕНИЕ
Я, Романова Марина Васильевна, находясь в здравом уме и ясной памяти, в присутствии нотариуса адвокатской конторы Москвы «Илвес +» Ивашева М.В. и директора Криолаборатории Московского государственного медицинского университета (далее МГМУ) Ежова З.Г. , заявляю о передачи моего тела в Научную лабораторию МГМУ для проведения процедуры криозамораживания с последующим отморожением в будущем. Процедура размораживания моего тела возможна лишь при наличии прогрессивных научных методов, способных обеспечить мое бессмертие и вечную молодость, а так же при угрозе моему здоровью, в случае дальнейшего пребыванию в криокамере. Процедура проведения криозаморажения, описанная в положении №3 и прикрепленная к данному заявлению, мною прочитана; вопросов и возражений не имею. Данное заявление написано мною лично, о чем и заявляю.
27.05.2087г. Романова М.В.
Докончив писать, женщина поставила внизу документа свою резкую подпись, и положив ручку на стол, облокотилась на широкий пластмассовый стул.
-Марина Васильна, вам понятно, что будет с вами и как будет проходить весь процесс? – приторно-вежливым тоном спросил директор лаборатории, уже не молодой мужчина в толстых очках без оправы и в длинном медицинском халате.
-Да, конечно, все понятно, — обаятельно улыбаясь, ответила женщина.
-Может быть у вас есть какие вопросы ко мне или к вашему адвокату, — спросил директор, слегка наклоняя голову в сторону тихо сидевшего за общим пластиковым столом грузного мужчины в строгом костюме и с огромной залысиной на голове.
-Нет, нет. Спасибо. Все понятно, – все с той же улыбкой повторила она.
-Тогда я жду вас завтра, в девять часов утра у себя в кабинете. Будем начинать готовить вас к процедуре. Максим Владимыч, — директор по-дружески дотронулся до плеча адвоката. – Вас я более не смею задерживать.
-Захар Григорьевич, я хотел попросить, — обратился Максим Владимирович к директору, — сделать мне копию написанного заявления.
-Да, конечно, — расплылся в улыбке врач. С любезностью взял со стола только что написанную женщиной бумагу, подошел к копиру и, положив на него лист, тут же достал из лотка сделанную копию.
-Марина Васильевна, — обратился адвокат к женщине, — Оригинал заявления я заберу себе, — сказал он, ставя на колени черный кожаный портфель, до того стоявший возле ножки стола. – Вам я отдам копию, — он достал из портфеля какой-то бланк и принялся быстро его заполнять, не переставая при этом говорить.- Оригинал вашего заявления будет храниться под надежной охраной в нашей нотариальной конторе. Доступ к документу буду иметь только я. А вам, — он протянул женщине только что заполненную им бумагу, — я отдам вот эту расписку. В ней я констатирую факт, что именно я забрал оригинал вашего заявления. На всякий случай, внизу есть мои контакты. Но я думаю, все будет хорошо, – он слегка улыбнулся и стал скреплять оригинал заявления с бумагами, до того лежавшими на столе. Скрепив их в один файл, он поставил на него электронную печать. — Вы не хотите еще раз ознакомиться с положением? – обратился адвокат к женщине и, получив отрицательный ответ, стал прятать документы к себе в портфель. Только что сделанную копию заявления и свою расписку он положил в отдельную папку и, также скрепив ее электронной печатью, протянул женщине. — Захар Григорьевич, я бы хотел остаться со своей подопечной до конца вашего разговора.
-Так, по сути, Марину Васильевну задерживать я более не смею. Марин Васильна, — широко улыбаясь, обратился врач к женщине. — Завтра у нас тяжелый день, так что пока можете идти домой. Отдыхайте. Выспитесь как следует.
Женщина поднялась из-за стола, вместе с ней поднялся и адвокат.
-До свидания, — мягко сказала она и направилась к выходу.
-До свидания, — ответил Захар Григорьевич. — Завтра, ровно в девять!- напомнил он.
В ответ женщина еще раз улыбнулась и слегка качнула головой.
Была майская темная ласковая ночь. На небе совсем не было видно звезд. Хотя, какие могут быть звезды, когда все небо освещено мириадами ярких огней большого города. Воздух был наполнен приторно-сладким ароматом цветущей сирени. А все пространство заполнял приглушенный звук куда-то летящих автомобилей. Одним словом, эта была та ночь, когда тело, полной грудью вдыхая дурманящий аромат весны, приводит душу в непонятный трепет. Когда кажется, что в жизни есть все, но нет самого главного. А самое противное, что ты прекрасно знаешь, что это такое самое главное, но боишься признаться даже себе.
В просторной светлой кухне, за круглым столом, возле настежь открытого окна, сидели две женщины. Обеим на вид было не более тридцати. Легкий майский ветерок, залетавший в комнату, ласково играл черными локонами их волос. Ласкал белую, без каких-либо намеков на морщины, кожу. Путался в складках их легкой одежды.
Крепко сжав в ладонях чашки с уже давно остывшим кофе, они молча сидели, обернувшись к окну, и отрешенно смотрели на суету ночного города. Там, внизу, с приглушенным шумом проносились машины, раскрашивая улицу желтым и красным цветом своих фар. И как бы вторя им, блестели огоньки ночных магазинов. Куда-то спешили люди. Весь город походил на большой муравейник. Но женщины вовсе не видели этого. Они были заняты мыслями, которые затмевали все вокруг, заставляя забывать реальность, хотя сами были частью реальности.
-Не страшно? – вдруг, не то спрашивая, не то констатируя факт, сказала одна из них.
-Страшно, конечно, — ответила другая.
После этого короткого диалога вновь воцарилось долгое молчание.
-Марин, может, не пойдешь? – опять спросила женщина.
-Нет, Маш, пойду, — ответила Марина. — Мне уже сорок. Всю жизнь ходить по салонам? Это не выход. Рано или поздно все равно придется прощаться с молодостью. Да и перспектива в один прекрасный день вот так взять и умереть тоже не совсем устраивает.
-Знаешь, я сейчас подумала, мы с тобой родные сестры, но так не похожи друг на друга.
-Очень даже похожи, — засмеялась Марина. – Посмотри на меня и на себя. Практически близняшки.
-Ты понимаешь о чем я. Решиться на то, чтобы тебя заморозили чуть ли не до вечности. Поместили в какой-то контейнер. Превратили тебя в ледышку. Даже осознание самого факта быть замороженной, уже сводит с ума! Совершенно непонятно, ты мертва или жива? Мара, извини, но все это выше моего понимания! Ты вообще уверена, что в будущем люди найдут способ жить вечно и вечно же оставаться молодыми?
-Уверена, — тихо ответила Марина, отворачиваясь от окна и ставя свою кружку на стол.
-Сто лет назад люди тоже были в этом уверены. Но все, кто попал под первую волну крио-бума, не смогли воскреснуть! — парировала Маша, отворачиваясь от окна вслед за Мариной.
-Это потому, что их замораживали уже мертвыми. Чтобы вновь воскреснуть, нужно обязательно быть замороженным, будучи живым. Иначе не получится. Это факт. Помнишь когда, в пятьдесят третьем году заморозили первых живых людей, и разморозили только через три года? Никто не знал, что с ними случится? А ничего не случилось. Они пробудились, словно от сна. Даже не помнили, что с ними произошло. Они совсем не чувствовали время!
-То замораживали всего на три года, а ты хочешь до неизвестно когда!
-Ты безнадежная пессимистка, — тихо сказала Марина и опять отвернулась к окну.
И вновь надолго воцарилось молчание.
-Ладно, я, наверное, пойду, — сказала Маша, поднимаясь со стула.
-Может, ты останешься сегодня? – повернувшись к сестре, спросила Марина.
-Не могу. Ты же знаешь, — Маша вылила свой кофе в раковину и засунула кружку в посудомоечную машину, — он всегда ревнует, когда я не ночую дома.
-Да, да, — одобрительно кивнула головой женщина. – Понимаю. Просто мне сегодня как-то не по себе, вот я и подумала, может, ты останешься сегодня у меня.
-Нет, — коротко ответила Маша.
-Ты помнишь тот день, когда… — начала говорить Марина.
-Да, помню, — принуждая себя улыбаться, ответила женщина.
-Почему же тогда…
Но Маша вновь не дала ей договорить.
-Закрой за мной, — отворачиваясь, тихо произнесла она.
-Послушай, Маша! – умоляюще закричала Марина. Но Маша уже вышла за дверь.
На дисплее, вмонтированном в стену возле стола, высветился открытый замок. Женщина коснулась иконки видеостены, что находилась на экране чуть выше появившегося изображения, и на дисплее появилось видео с камеры, установленной на лестничной клетке. Через несколько секунд в кадр вошла Маша. Колонки хорошо передавали резкий стук ее каблуков. Она вызвала лифт. На его дверях засветились цифры пройденных им этажей. Лифт подъехал бесшумно и так же бесшумно открыл свои двери. Маша уже хотела войти, но что-то остановило ее. Она повернулась к камере и произнесла: «И все же я не советовала бы тебе так поступать». Затем она вошла в лифт. Двери лифта плавно закрылись, и на них засветился обратный отсчет. Марина закрыла изображение с видеокамеры. На секунду замерла, а затем с бешенством схватив свою кружку с кофе, швырнула ее в стену.
-Зачем ты говоришь мне это только сейчас!- закричала она в истерике и, закрыв лицо руками, громко и горько заплакала.
Звонок будильника играл уныло и долго. Марина протянула руку, нащупала дисплей будильника, поводила по нему пальцем. И после нескольких секунд ее нехитрых манипуляций звук смолк. Семь утра. Пора было вставать. Она открыла глаза. Бежевый узорный потолок. Его нужно было хорошо запомнить. Может быть уже никогда больше она не увидит его. Несмотря на то, что она знала каждый его изгиб, каждую его складочку, Марина все равно лежала и смотрела на его плавно перетекающие узоры.
-Вставать, вставать, вставать, — тихо, словно про себя, произнесла женщина.
Стены. Нужно запомнить их. И всю обстановку тоже нужно запомнить. И запах синтетического освежителя. И звук кофемашины. Вообще все нужно запомнить. Она сидела за столом и пила крепкий черный кофе. В голове было пусто. От ночной истерики не осталось и следа. Только брызги и потеки от разбившейся вчера о стену чашки кофе. Сейчас наравне с пустотой чувствовались отрешенность и безразличие ко всему происходящему. Казалось даже, если начнется война или случится ядерный взрыв, она будет все так же спокойно сидеть и пить свой крепкий черный кофе.
Наконец Марина встала из-за стола. Сунула чашку в посудомоечную машину и принялась одеваться.
Здание Медицинского Университета, построенное в конце шестидесятых годов, впечатляло своим величием. Оно было похоже на космический корабль, приземлившийся зачем-то в одном из самых оживленных центров Москвы.
Его футуристическая архитектура поражала воображение. Стены и крыша университета были облицованы огромными сотами солнечных батарей. А в тех местах, где они оставляли просветы, прямо в здании, словно в оранжерее, были высажены тропические растения. Они цвели всеми цветами радуги, и оттого казалось, будто здание раскрашено ярким узором карнавальных костюмов.
Кабинет директора Криолаборатории находился на 17 этаже. Лифт за несколько секунд поднял Марину на нужный этаж. Еще несколько минут она шла по коридорам пока не очутилась возле заветной двери. Часы, висевшие в коридоре, показывали без четырех минут девять. Она уже занесла было руку, чтобы постучать, но в этот момент ее охватил панический страх. А что если что-то пойдет не так? А что если она уже никогда не очнется? А что если ученые никогда не смогут найти лекарство против старости? А что если…? Все эти «если» закрутились, завертелись в ее мозгу. Она уже хотела было бежать. Бежать прочь от этого места. Бежать куда угодно. Лишь бы не оказаться в этом зловещем ледяном плену!
Но тут в конце коридора показалась молоденькая медсестра, и Марина, постучавшись, отворила дверь.
В комнате, помимо самого директора, сидела женщина, на вид лет сорока. Ее светло-русые волосы были аккуратно собраны под белую косынку. Белый медицинский халат стягивал все ее тело и был застегнут до последней пуговицы на горле. Из-под длинных тугих рукавов неестественно выглядывали тонкие сухие кисти рук с узловатыми и такими же тонкими пальцами. Вся ее кожа, как на руках, так и на лице, была испещрена тончайшей паутинкой морщинок.
-Здравствуйте! – мягко улыбаясь, воркующим голосом сказала она, как только Марина показалась в проеме двери.
-Здравствуйте! – ответила Марина.
-О, Марин Васииильна! – протянул Захар Григорьевич. – Рад вас видеть. Вы как всегда крайне пунктуальны! От всей души ценю это ваше качество. Тем более в наше время это вообще уникальная черта характера. Это, может, еще лет сто назад… — с этими словами он поднял правую руку и затряс в воздухе кистью. — А сейчас, — он безвольно опустил руку, и на лице его отразилась безысходность. — Ну да ладно. Будем надеяться, что в будущем все будет намного правильнее и лучше, чем сейчас. Да, кстати, разрешите представить вам моего ассистента, — он протянул руку в направление русоволосой женщины. — Ее зовут Лена. Она будет вашим куратором, и все время будет находиться рядом с вами. Так что вы смело можете обращаться к ней по любым вопросам. А сейчас вам придется повторно сдать все анализы.
-Что-то не так?- с ужасом в голосе спросила Марина.
-Нет, нет, что вы, все в полном порядке, — заулыбался врач. – Просто мы должны убедиться, что за последнюю неделю с вами ничего не произошло. Лена проводит вас в лабораторию.
Лаборатория оказалась просторной комнатой, на стенах которой, поддерживая общий футуристический стиль здания, висели яркие картины с изображениями сверкающих звезд, невиданных космических кораблей и дальних галактик. По комнате полукругом были расставлены аппараты для сдачи крови и введения подкожных инъекций. Возле входа в лабораторию стояло несколько мягких стульев. А в противоположной от входа стене была малозаметная дверь.
-Пожалуйста, сюда, — сказала Лена, указывая Марине на один из аппаратов для сдачи крови. Этот аппарат представлял собою небольшую коробочку, установленную на столе. С обеих сторон стола стояли стулья. Один для пациента, другой для врача. С той стороны, где стоял стул для пациента, в приборе было сделано отверстие завешенное ширмой. А с обратной стороны вмонтирован дисплей. Марина привычно уселась за стол и просунула руку за ширму. Невидимые пластмассовые руки крепко сжали запястье и прижали ладонь к столешнице. Через несколько секунд Марина почувствовала легкий укол в область подушечки среднего пальца и запястья. И еще через несколько секунд, как что-то мягкое приклеилось в область уколов. Механические руки отпустили руку женщины, и Марина спокойно вытащила ее из аппарата.
-Пожалуйста, посидите несколько минут, — предложила Лена, указывая на стул возле входа в лаборатории. Сама же она села за аппарат и принялась что-то нажимать на его дисплее. Не прошло и пяти минут, как прибор протяжно засигналил.
-Все в полном порядке, — сказала Лена, вставая со стула. — Пройдемте.
Она завела Марину в соседнюю комнату, усадила ее за стол, сама же включила видеостену и начала рассказывать, попутно показывая на стене слайды и короткое видео.
-Для того, что бы ваш организм лучше подготовился к переходу в сверхнизкие температуры и затем к долгому сну, мы введем его в состояние искусственного анабиоза. Это как у животных, которые впадают в спячку. Когда они находятся в этом состоянии, все процессы их жизнедеятельности замедляются, и животные спокойно переносит длительный период сна. Нам же состояние анабиоза потребуется еще и для того, чтобы ваш организм не испытал температурный шок. Итак, мы искусственно снизим ваш ритм сердцебиения до четырех ударов в минуту. А дыхания до одного цикла в полчаса. Мы также понизим температуру вашего тела до двадцати градусов по Цельсию. Таким образом, все функции вашего организма впадут в искусственный сон. После всех процедур мы проведем заключительный анализ, и если все показатели будут в норме, мы поместим вас в контейнер со сверхнизкими температурами, где вы будете проводить все время, пока наука не придет к открытию бессмертия и вечной молодости. Если же при последнем анализе у нас возникнут какие либо сомнения, мы выведем вас из состояния анабиоза. В этом случае дальнейшие события будут зависеть от вашего желания. Вы можете продолжить процедуру или же отказаться от наших услуг. Вам все понятно?
-Да, конечно.
-Сейчас я введу вам первую инъекцию. Она подготовит ваш организм к принятию препаратов для введения вас в состояние анабиоза. Вечером вам будет сделана первая инъекция анабиотического препарата. По вашим анализам мы можем сделать вывод, что вся процедура займет шесть дней. И уже в следующий вторник — третьего июня мы проведем процедуру криозамораживания. Напоследок мы введем вам под кожу микрочип. Он будет отслеживать ваше состояние все время, которое вы проведете в криокамере. Если ваше состояние ухудшится, мы выведем вас из состояния сна и вы продолжите жить в том времени, в котором окажетесь. И еще, в связи с тем, что мы будем постепенно погружать вас в искусственный сон, то предположительно с субботы вы уже будете находиться в состоянии анабиоза. Это понятно?
-Да, — все так же коротко ответила Марина.
-Тогда пройдемте опять в лабораторию.
Они подошли к широкому мягкому креслу. Марина покорно уселась в него, и Лена, аккуратно взяв ее правую руку, до плеча закатала рукав шелковой накидки. Надела на руку браслет с иглой и подведенной к ней трубкой. Закрепила его на локте так, что игла оказалась над веной с обратной стороны локтя. После чего стала подключать к браслету разной длины провода с черными подушечками на концах. И тут же закрепляла подушечки на мышцы по всей руке. После того как Лена закончила все манипуляции, она отошла к компьютеру и стала нажимать какие-то кнопки.
Марина тут же почувствовала, как все мышцы на руке мгновенно расслабились. По руке прокатилась волна приятного тепла. Это было действие подушечек, что Лена до этого крепила на мышцы. Они передавали микроимпульсы, тем самым заставляя расслабляться мышцы. Затем по трубке, подведенной к игле, потекла прозрачная жидкость. Марина не почувствовала укол, когда жидкость возле иглы на мгновение окрасилась в темно-красный цвет. Но инстинктивно на глазах у женщины выступили слезы. И она, отведя свой взгляд от браслета, стала смотреть на картины, висевшие на стене.
-Может быть, вам включить музыку? – поинтересовалась Лена. – Что вы предпочитаете?
-Нет, нет, спасибо, ничего не надо, — отозвалась Марина.
Около получаса длилась вся процедура. Наконец, когда она была закончена, Лена сняла браслет и черные подушечки. На месте укола уже был наклеен пластырь.
-Ну что ж, пока все, — улыбнулась она. – Сейчас я покажу вашу комнату. Вечером проведем еще одну процедуру.
Марина лежала одна в палате и молча смотрела на электронные часы, на которых светилась надпись
ПТ. 29.05.87
15:36
После вчерашней инъекции, а особенно после той, что кололи ей сегодня утром, она чувствовала ужасную усталость и апатию. Не хотелось ничего. Просто лежать и смотреть в одну точку.
«Марина Васильевна,- раздался приятный женский голос из динамиков, — к вам посетитель».
И через несколько секунд дверь в комнату отварилась и на пороге показалась Маша.
-Привет, Мара! Ну, как ты? – весело спросила она.
-Хорошо, — тихо ответила Марина.
-А я вот тут решила заскочить, — она подошла к Марине и поцеловала ее в щеку.
-Я рада, — улыбнулась она. – Правда, рада. После уколов я чувствую ужасную слабость и постоянно хочу спать.
-Это чем таким тебя тут колют? – спросила Маша и, усевшись на кровать, крепко обняла сестру.
-Анабиотиками. Почему ты не осталась в тот день? – вдруг спросила Марина.
-Ты же знаешь.
-Да, но это был последний день в моей жизни.
-Он не последний!
-В этой жизни — последний.
-А я Сереже вертолет купила, — резко сменила женщина тему разговора. – Ты же помнишь, как он каждый день хныкал «Мам, купи мне вертолет! Хочу вертолет! Вертолет!» — и она скорчила плачущую гримасу.
В ответ Марина лишь слегка улыбнулась.
-Теперь носится по дому с вертолетом – играет в полицейских.
Наступило неловкое молчание.
-Ну, ладно, сестренка, — сказала Маша. – Я, наверное, пойду.
-Так скоро, — еле слышно произнесла Марина.
-Я же на минуточку. Правда, очень много дел.
-Да, конечно, — мягко отозвалась Марина.
-Я завтра тоже заскачу. Уже надолго.
-Врачи сказали, что завтра будет последний день. В субботу я уже буду спать.
-Все будет хорошо. Я верю в это, — сказала Маша и, поцеловав сестру в щеку, вышла из палаты.
Марина повернулась к окну и заснула.
Утром в пятницу была еще одна процедура, после которой Марина почти все время находилась во сне. Она уже совсем не могла ходить и все время лежала на кровати. Она не ела со вчерашнего утра, но вовсе не чувствовала голода. Она практически не чувствовала как бьется сердце, и дышала редкими короткими вдохами. Почти все время она молчала, а когда говорила, то слова ее были растянуты и непонятны. В голове не было никаких мыслей, а в теле никаких ощущений. Единственное, что оставляло ее в реальности, это память о том, что сегодня должна прийти Маша. В последний раз. В последний раз она увидит ее лицо, почувствует ее прикосновение. Наверное, то же чувствует осужденный на смертную казнь, когда в последний раз в своей жизни видит этот мир. Но, впрочем, эти мысли были слишком сложны. Сейчас хотелось одного – увидеть Машу.
В те короткие промежутки, когда она просыпалась, часы показывали все большее и большее время. Сначала «11:23», затем «14:56», потом «17:40». В тот момент, когда часы показывали «19:15» Марине стали делать вечернюю инъекцию. Она проснулась. Увидела Лену, одевающую браслет для инъекции.
«Она не пришла» — словно всполох пронеслось у нее в мозгу. Марина захотела заплакать, но не смогла. На слезы уже вовсе не оставалось сил. И женщина снова упала в пустоту.
Откуда-то из пустоты донесся такой знакомый родной голос. Марина сделала над собой усилие и открыла глаза. Но ничего не увидела. Лишь почувствовала, как что-то лежит у нее на груди. Она медленно опустила глаза. Крепко обняв ее тело, рядом с ней лежала Маша.
-Мара, — тихо стонала она, — прости меня. Я опоздала. Прости меня.
Марина хотела что-то сказать, но не смогла даже открыть рта.
-Я так люблю тебя, сестренка, — захлебываясь в слезах, рыдала Маша.
-Ты пришла, — еле слышно смогла выдавить из себя Марина.
-Мариночка, солнце мое, — всхлипнула Маша и принялась целовать ее руки, шею, лицо.
-Ты пришла, — еще раз проговорила Марина и провалилась в пустоту.
Она более не возвращалась в реальность, но каким-то чудесным способом, она помнила, что Маша пришла! Все было хорошо! Она пришла! А Маша, крепко сжала ее лицо в своих ладонях и горячо целовала ее холодные губы, глаза, щеки…
В течение оставшихся дней Марине каждое утро и вечер делали инъекции. Наконец наступило третье июня. Марину перевезли в огромную комнату, сплошь заставленную громоздкими аппаратами и огромным монитором во всю стену. Переложили на операционный стол. На обе руки надели браслеты с иглами и стали вводить в вены жидкость темно-синего цвета. Захар Григорьевич сам командовал всей процедурой, отдавая резкие и точные указания. От его слащавой улыбки не осталось и следа. Он был собран и сосредоточен. С Леной, которая также была здесь и ассистировала Ежову, тоже произошли яркие перемены. Из всегда улыбчивой и приветливой она превратилась в сдержанную и суровую женщину. Даже от ее воркующего голоса не осталось и следа. Сейчас он звучал сухо и строго.
Когда последняя капля темно-синего вещества попала в вены женщины, Захар Григорьевич взял лазер и сделал на запястье левой руки небольшой надрез, через который ввел под кожу микрочип. Затем, передал лазер Лене, и она им же зашила место надреза. На экране тут же появились показатели пульса, частоты дыхания, внутренней и внешней температуры тела Марины. Но, никто, кроме Захара Григорьевича и Лены, не обращал на показатели никакого внимания. Одни ассистенты обтирали все тело Марины резко пахнущей жидкостью. Другие подготавливали криокамеру: проверяли трубки и провода подходящие к контейнеру, сверялись с какими-то показаниями на его экране, делали записи. Часть ассистентов закончила обтирать тело женщины и покинула помещение. В комнате остались лишь Захар Григорьевич, Лена и техники, подготавливающие криокамеру. Более уже никто не обращал на Марину внимания. А она лежала на операционном столе, являя собой воплощение грез тысяч поколений о вечной жизни. Ее бледная кожа, выражение лица – безмятежное, спокойное, стремящееся в вечность, никак не выдавали в ней живого человека. А дыхание, настолько редкое и плавное, скрывало последние намеки на жизнь в этом прекрасном теле. Но, тем не менее, она была жива! Она была живым человеком! Она просто находилась в глубочайшем сне, но жила!
Между тем, техники полностью закончив свои приготовления, подкатили операционный стол к криокамере и нежно опустели в нее Марину. Закрыли крышку аппарата и стали медленно заполнять его прозрачной жидкостью.
На экране все так же высвечивались свидетельства жизни Марины. Пульс: восемь ударов в минуту. Дыхание: цикл за тридцать четыре минуты. Температура тела: девятнадцать и семьдесят три сотых градуса.
-Выведите на экран температуру раствора! – скомандовал Захар Григорьевич.
На экране появилось число «25,68».
-Время до следующего дыхательного цикла? – спросил директор.
-Восемь минут.
-Хорошо, продолжайте заполнять камеру.
Камера медленно заполнялась жидкостью. Она дошла до ушей Марины и остановилась.
-Выведите время до следующего дыхательного цикла на центральный экран!
На экране высветились цифры обратного отсчета. Дойдя до нулей, на мониторе появилась надпись
НАЧАЛО НОВОГО ДЫХАТЕЛЬНОГО ЦИКЛА
легкие наполнены на 100%
-Давайте! – скомандовал Ежов.
И камера мгновенно заполнилась жидкостью, которая тут же превратилась в лед. На экране забегали цифры. «-29», «-76», «-123». На отметке «-144» цифры прекратили резкие скачки в минус и стали идти медленно по полградуса. Так длилось до тех пор, пока на табло не засветилась надпись «-224».
-Поздравляю вас, Марина Васильна! — выкрикнул Захар Григорьевич, глядя в камеру. – Вы на пути к вечной молодости!
-Ты все-таки пришла!- сказала Марина, пытаясь протянуть руку и дотронуться до Маши. Но рука, коснувшись пустоты, плавно опустилась на кровать.
-Доброе утро, Марина Васильевна, — сказал мягкий юношеский голос.
Марина открыла глаза и посмотрела туда, откуда доносился этот голос. Перед ее кроватью стоял молодой человек. Ему было не более двадцати. Коротко стриженые черные волосы были зачесаны назад, живые глаза, искрясь, смотрели на Марину, а губы мягко и приятно улыбались.
-Доброе утро, Марина Васильевна, — повторил парень и, не дождавшись ответа, продолжил. – Меня зовут Джем.
Услышав это имя, Марина улыбнулась.
-В первую очередь, я хочу вас поздравить, — сказав это, молодой человек широко заулыбался, показывая ряд белоснежных зубов. – Вы находитесь в будущем.
И только сейчас Марина заметила, что вся обстановка вокруг сильно изменилась. Да и чувствует она себя намного лучше. Марина еще не осознавала сказанных слов, она просто приняла это как само собой полагающейся факт.
-Как вы и пожелали, мы воскресили вас в наше время. В настоящем мы можем обеспечить вас как бессмертием, так и вечной молодостью. И еще одна приятная новость, мы омолодили вас на десять лет, — с этими словами Джем снял со стены зеркало и поднес его к кровати.
В отражении Марина действительно увидела себя намного помолодевшей. Такой женщина себя помнила, когда ей было лет двадцать пять, не больше.
-Какой сейчас год?- спросила она.
-Две тысячи двести сорок восьмой. Пятнадцатое июня,- ответил Джем, вешая зеркало на место.
-Долго, — лишь произнесла Марина.
-Сто шестьдесят один год, — сказал Джем.
-И что же произошло за это время?- она начинала постепенно осознавать происходящие. Словно морские волны, накатывающиеся на берег, волна за волной накатывало на нее чувство эйфории. Она ликовала! Она прожила 161 год в «спячке», и вот, наконец, воскресла! Она жила! Жила, так же, как и прежде! Сейчас ее даже не интересовало бессмертие и вечная молодость. Она воскресла! Она жила!
— Джем, — не дождавшись ответа, — сказала Марина, — кто дал тебе это имя?
-Мои родители. Господин Малков и Ветров.
«Да, — подумалось Марине, — теперь видно, что произошло за последние сто шестьдесят лет. Жизнь совсем не изменилась. Все также расцветает гомосексуализм, и родители дают своим детям придурковатые имена».
-Я робот, — продолжил Джем.
-Ты робот?!- в шоке произнесла Марина.
-Да, я робот-сиделка. Марина Васильевна, вам нужно отдохнуть. Впереди у вас долгий период реабилитации. Отдыхайте.
И сказав это, Джем направился к выходу.
-Джем, — вдруг остановила его Марина. – Кто-нибудь из моих родственников жив?
-К сожалению, я не владею такой информацией, — улыбаясь, произнес Джем. – Но я узнаю, — и, сказав это, он скрылся за дверью.
«О, Боже, благодарю тебя! — шептала Марина.- Я жива! Я дышу! Я в будущем!»
Всю жизнь мечтая об этом, она, наконец, оказалась в своих мечтах. Она, человек из прошлого, сумела обрести бессмертие в будущем. Ее не интересовал тот факт, что она не одна подвергла себя криозаморозке, и что может быть, прямо сейчас, к вечной жизни воскрешают новых людей из прошлого. Она думала о том, что уже скоро выйдет на улицу, пройдется по городу будущего. Да какое же это теперь будущее?! Теперь это НАСТОЯЩЕЕ!
-Марина Васильевна, — разбудил ее ласковый голос Джема. – Пора вставать.
-Да, да, конечно, — потягиваясь под одеялом, забормотала Марина. – Сейчас.
-Я узнавал про ваших родственников, — сказал Джем. – Мне трудно это говорить. Но никого уже нет в живых. В две тысячи сто шестьдесят втором году умер ваш племянник – Сергей. Ваша сестра Мария умерла в две тысячи сто девятнадцатом. О других ваших родственниках остававшихся в живых мне узнать не удалось.
-Никого больше и не было, – сказала Марина. – А что, у Сережи не было детей?
-Нет. Из-за нестабильной ситуации в прошлом большинство людей отказывались иметь детей. Я еще раз выражаю вам свои соболезнования. Если бы они смогли дожить до нашего времени, то мы бы смогли обеспечить им бессмертие.
-И что, много сейчас людей обладают бессмертием?
-Все.
-Что, прям все люди бессмертны? – с чувством недоверия спросила женщина.
-Да, в настоящем все бессмертны и вечно молоды. Именно поэтому мы оживили вас в наше время.
-С ума сойти! – в восторге произнесла Марина. — Ну, а если кто-то откажется быть бессмертным? – она вылезла из-под одеяла и села на кровать.
-Таких людей больше нет. Все люди, такие же, как вы. Они бессмертны и вечно молоды.
-Послушай, Джем, я уже хорошо себя чувствую, но почему я не хочу есть? – не унималась Марина.
-Зачем вам есть? Вы же бессмертны.
-Ну да, логично, — улыбнулась она.- И что никто из людей, ни ест и не пьет?
-Нет, — на полном серьезе ответил Джем.
-Но это же невозможно! Человеку для поддержания своей жизни нужно питаться! – воскликнула женщина.
— Марина Васильевна, вам пока трудно это понять. Через две недели, когда закончится реабилитация вашего организма, мы проведем вам небольшую операцию, и вы все поймете.
-Это что, такая уникальная операция, когда открывается третий глаз? – спросила она и залилась звонким смехом.
-Можно сказать и так, — улыбаясь, произнес Джем. — Мы вскроем вашу черепную коробку и заменим старые платы на новые. Так как платы, что мы установили вам прежде, не предусматривают данный алгоритм познания.
