«Известный уральский топонимист А.К. Матвеев отмечал, что русские жители из села Тюлюк называют хребет «Сука», мотивируя это тем, что там очень неудобные места для ходьбы».
Первые три – легко
А ведь был ещё и другой маршрут. Очень тяжёлый, но зато и короткий, и сразу к вершине. Нам показали его четыре года назад. Тогда мы шли по тропе от фонтана, дальше налево, в лес, затем по курумам, и прямо вверх по крутому лавиноопасному склону, к двум скальным отрогам, один из которых и был заветный «нум. 1195».
Но вскоре начался ремонт дороги к фонтану, казалось, он не закончится никогда, приходилось делать большой крюк и долго идти в обход, и все постепенно привыкли к этому более длинному пути. Поздней осенью того же года мы, уже идя новым маршрутом, пытались добраться до самой главной вершины, но из-за снежной бури достигли лишь отметки «нум. 1054», хотя и ей очень сильно обрадовались. Тогда я понял, насколько сложен и тяжёл этот новый, всеми принятый подъём.
И, увидев в этот раз среди группы мальчика лет десяти, усомнился в его способности подняться на самый верх. Но, казалось, в этом нисколько не сомневался наш инструктор, который позволил осмотреть ледяной фонтан и тут же заторопил в дорогу, сказав, что она будет совсем нелёгкой. Мы отнеслись к его словам недоверчиво, так как в этот раз на удивление легко прошли первые три километра, любовались видами и непрерывно фотографировали.
Петляющая тропа
Вдруг подъём стал внезапно крутым, все начали сильно сдавать уже после первого тысячника на гряде, когда-то покорённого нами «нум. 1054». Тропа начала петлять: то шла по самому краю гигантского обрыва, то обходила далеко стороной очень большой останец, то взбиралась прямо по нему и совсем потерялась среди заиндевелых камней и плотного наста, потом неожиданно появилась почему-то в десяти метрах правее, среди рыхлого снега, мы направились к ней, утопая по пояс. И я помню, в этот момент кто-то чётко сказал: «Сука».
Наша справка:
Больша́я Сука́ или Большой Сукан – горный хребет в Челябинской области. Его часть расположена в границах национального парка «Зюраткуль» между реками Малая Сатка и Юрюзань. Существует несколько версий происхождения названия. Наиболее вероятная от башкирского «суук» – «холодный». Отличительная черта хребта: большое число скал, утёсов, уступов и каменных сбросов. А вот на севере хребта – обширное плато.
Мы шли всё выше и вязли среди глубокого снега, выдирали себя из-под занесённых глыб, ползли на четвереньках по скользкому склону и удивлялись, как легко и свободно движется мальчик, за которого так поначалу боялись. Мы решили, что ребёнок ещё просто не знает, что можно остановиться и дальше никуда не идти; провалиться, и уже не выбраться; дойти до одной вершины, и не мечтать о целой гряде.
Мы достигли
Теперь мы равнялись на мальчика и нашего инструктора, они шли впереди друг за другом и на равных, не показывая усталости и не выражая жалоб. Мы ползли вслед за ними, ощущая напряжение мышц, нас тяготил не сам путь, а, скорее, недостижимость цели, ведь останцы всё так же чередовали друг друга, спуском сменялся подъём, а подъёмом спуск. При этом всё так же дул порывистый ветер, а небо было беспросветно и серо.
Но вот появилась высшая точка хребта, мы достигли её и стояли, держась друг за друга, стараясь как-то смотреть по сторонам. Ветер продолжал дуть по-прежнему сильно, разгоняя туман. Среди его длинных серых языков появилось чистое и светлое небо, вдруг заблестели заснеженные горы, а облака стали прозрачными и розовыми. Было очень хорошо видно, что соседние горы красивее и выше, они имеют пологие склоны и широкое плато, на них легко подниматься и по ним приятно шагать.
Нам хотелось на эти горы сейчас. Казалось, шагни – и окажешься сразу на них, но пока предстоял очень трудный спуск. И мы опять шли, снова скользили и падали, погружались во взбитый нами же снег, обходили бесконечные останцы и ползли по осточертевшим курумам. И теперь уже каждый из нас, неоднократно вздохнув, сказал: «Сука. Какая же Большая Сука».
