Вход в шахту ещё сохранился, но уже в нескольких метрах от него гора безжалостно сплющила древний штрек.
Только ползком, а так не хочется – мало ли что впереди, и сумеешь ли развернуться? Вылезай потом ногами вперёд! Старые брёвна в обрамлении штрека, кажется, срослись со скальной породой, и даже трудно различить – то ли плесень на дереве, то ли лишайник на камне. 
Жизнь кипела
Когда-то, до Октябрьской революции, здесь кипела жизнь. Акционерное общество «Волжско-Вишерские горные заводы», контрольным пакетом акций которого владели французы, добывало на «Чувальском камне» железную руду, выплавляло на Вёлсовском заводе чугун, а по весне сплавляло на плотах слитки «в мир». Даже железная дорога тут была до 1907 года. От тех времён осталось только название «Французской избы» – развалин на больших полянах под вершиной Южный Чувал.
Когда-то, до Вишерского заповедника, здесь была и другая жизнь. Заключённые на большие срока и отбывающие в Вёлсовской колонии рубили лес и «катали баланы», то есть готовили брёвна к молевому сплаву, располагая их на подмостях на правом берегу Вишеры. Весь «71-й квартал» занимали эти брёвна, по весне уносимые рекой, до запоней в Красновишерске, чтобы превратиться в дома и бумагу.
В 1989-м году молевой сплав запретили. Весь запас, как нам в том году показалось, просто сожгли. А куда его? Вот и нет давно ни зоны, ни Красновишерского ЦБК (Целлюлозно-бумажного комбината), гордого поставкой бумаги для Большой Советской энциклопедии, ни французов.
Настоящий хребет
А «71-й квартал» остался. Это крайняя северная, достижимая на машине, точка на Вишере, километрах в тридцати выше последнего посёлка Вёлса. Соответственно, она же самая верхняя точка на Вишере, откуда можно начать сплав. На единственной уютной поляне, где раньше стоял домик десятника, теперь усадьба Вишерского заповедника, оберегающего природу от всех, кто не заплатил за её посещение, а южнее – обширная турбаза.
Впрочем, зимой для нас она оказалась вполне дружелюбной, не знаю, дадут ли тут стартовать летом. Заповедник начинается севернее, и взойти на Чувальский хребет отсюда можно даже двумя путями, не нарушая его границ.
К слову, в Пермском крае не так много настоящих гор, к которым можно подъехать на машине. «Помяненный камень», скажем, тоже гора, тоже «камень», но… Если сравнить его лесистые склоны с изумительными, но одиночными останцами, с курумниковой стеной за широкой лентой Вишеры, сразу становится понятно, что камень камню рознь. Чувальский камень – это настоящий уральский хребет. Достаточно типичный – как Берёзовый, Пу-Тумп или Вольховочный – столово́й, с широким и ровным плато наверху. В августе между участками осыпи, в обрамлении белых мхов, под солнцем светятся на нём, как драгоценные камни, россыпи брусники и голубики, и во все стороны открывается потрясающий вид.
На востоке диковинным зверем улёгся в тайгу длинный одинокий хребет Мартай. На севере целая толчея заповедных, к сожалению, гор – Пу-Тумп, Вольховочный, где в лесу прячутся месторождения жёлтого кварца – цитрина; Ишерим и крайний слева – огромный Тулымский камень, – высшая точка Пермского края.
Дальше до горизонта уходят Ялпинг, Ойка-Сяхль, Хус-Ойк, а на самом горизонте, на северо-востоке, поднимается над тайгой куполообразный Чистоп. Красиво, в общем, на Чувале летом, да и зимой неплохо.
«Опять их несёт»
С «71-го квартала», чтобы попасть сюда летом, надо как-то перебраться через Вишеру. Утречком и бодрячком от острова около окончания дороги перебрести реку не так сложно. Ну, по пояс, конечно. Но тащит не очень сильно, так что сцепка из трёх-четырёх человек вполне справляется.
Собаке вот хуже. Нашего пса течением утащило вниз так далеко, что, вернувшись, очень недобро он на нас посматривал: «Опять их несёт, невесть куда, и меня вместе с ними!»
Когда-то, чуть выше острова, начиналась вывозная дорога, поворачивающая на юг и проходящая мимо подножия хребта и тех самых шахт, но теперь она заросла «насмерть». Местный бамбук – берёзки и осинки, где в палец, а где в руку толщиной, и не протиснешься между ними. Лучше уж по лесу, хотя и там непросто: ветровалы, буреломы… Наш, в общем, приветливый североуральский лес.
У подошвы Чувала дорога всё же появляется. Дальше на юг она выходит к развилке: налево на «Французскую избу», направо – на поляны на берегу Вишеры. К ним можно четыре километра спуститься на лодке от «71-го» и сходить наверх, с меньшими приключениями. Вот только лодка нужна с мотором – иначе как потом подниматься обратно к машине? А зимой через эту поляну массово катают на хребет на снегоходах, легко найдёте её просто по следам.
С любой стороны на хребет подниматься долго. Он высокий. Если вершина Полюда – 527 метров, Помяненного – 780 метров, то плато Чувала находится на высоте порядка 900 метров. Граница леса (а значит, и тени, и ручьёв) везде на одинаковой высоте. Подъём поэтому весьма затяжной и выматывающий, особенно в жару с духотой.
«Хотелка, да терпелка»
Именно так уж нам повезло в восхождении летом 2007 года. По дороге к «Французской избе» встречаются ещё ручейки и лужицы, но на осыпном склоне, разумеется, непристойно сухо. Припасённая вода моментально выпивается, и дальше остаются только «хотелка да терпелка», как говорится. Поднимемся, посмотрим, перевалим, а у избы ручеёк есть.
Мы его, наверное, весь выпили, досуха. Как не лопнули – сами не понимаем.
К моменту основания заповедника, году в 1990-м, изба была вполне ничего себе, – с крышей, полом, припрятанными чайниками (внутри – вываренный золотой корешок, а как же) и великолепным видом на скалистые сбросы под Южным Чувалом.
Вид остался, а вот изба развалилась. Избы ведь живут там, где ими пользуются люди. А смысл вёлсовским охотникам идти туда, где вдруг стало нельзя охотиться? Вот и изба не нужна стала. Задумаешься тут: тысячелетия животный и растительный мир жил здесь в некоем симбиозе с человеком. Хищник-человек брал своё сначала копьём, потом ружьём – на то он и хищник, как и рысь, и волк. Существовал определённый баланс, привычный этому миру. И вдруг человека резко удалили из этой экосистемы… Чтобы экосистеме стало лучше. Это же, как всех волков перестрелять или всю крапиву выполоть: может, и станет лучше, только это будет уже совсем другой мир – без волков, или без крапивы, или без привычных охотников, троп и изб. Впрочем, я-то о Чувале, а не о непостижимом и недостижимом экологическом равновесии.
Слышно было в Вёлсе
Наверху сейчас можно без разрешения подниматься до двух «модулей» – крохотных домиков с печками, установленных заповедником около его границы. Дальше нельзя, в том числе на расположенную рядом вершину – Южный Чувал.
Но и отсюда открываются неплохие виды. Назад мы тогда возвращались по дороге, через развилку, и вдоль хребта, пока дорога не прошла последние шахты и окончательно не растворилась в вырубах. Тут до реки осталось всего ничего – километра два, но это оказались два километра по ветровалу на старом вырубе.
Наверное, можно бы и обойти где-то, да откуда же знать, где именно… Когда мы по азимуту вывалились на бережок, тяжело дыша и высунув языки, брод уже не показался таким весёленьким, как утром. Собаку взяли на длинную верёвку, намертво сцепились локтями в «стенку» и пошли.
К середине реки то ли набегающий поток окреп, то ли мы уж совсем ослабли, но «стенку» зашатало. Барбос, полощущийся где-то ниже по течению на конце верёвки, скулежом и истеричными трепыханиями пытался сообщить, что мы совсем ополоумели, и зачем мы вообще сюда полезли, и кушать уже хочется очень, весь день ведь толком не ели, и почему мы всё ещё на берегу? Наверное, его в Вёлсе слышно было…
Но справились. Главное – не расцепиться и идти синхронно, чтобы никто не отставал и не забегал вперёд. А у самого берега стало попроще: глубже, но вода медленнее. И вот она, твёрдая земля. Ура!
А сзади, на фоне темнеющего закатного неба под розовыми облаками, – высокая и строгая стена Чувальского камня. Чем красивее вечерком облачка, тем гуще будет завтра дождик, но это уже неважно. Сегодня впереди ещё целый добрый вечер, полный купания в тёплом улове Вишеры, и ароматного супчика, и разговоров об останцах, плато, шахтах и древних тропах. Завтрашний путь домой, десять часов тряски, уж как-то осилим. Потому что забавное это дело – преодолевать дороги.
