История Бродягинских заимок на озере Силач.
К 75-летию Великой Победы в бывшем посёлке Сунгуль (площадка 21) у клуба «Химик» был открыт памятник воинам посёлка, ушедшим на фронт с Уфалейского райвоенкомата.
Среди ушедших на фронт был и Бродягин Николай Александрович, житель заимки с острова на озере Силач.
Информацию об истории заимок мы уточнили в беседе со старожилами этих мест Филатовой Валентиной Николаевной и Бродягиным Виктором Николаевичем, опираясь на воспоминания их и их старшего брата Александра. Николай Александрович родился в 1902 году в Каслях Курганской волости Уфалейского уезда. Его отец Александр Петрович женат был на Маловой Анне Григорьевне. Отец с дедом возили на лошадях из Каслей в Маук, Кыштым, Уфалей готовое изделие, а на обратном пути загружали чугунные чушки. Летом по возможности занимались своим хозяйством, сеяли овёс для лошадей, пшеницу и рожь. «Дедова пашня», так называлось место, отведённое для посевов.
В середине 70-х годов, когда строилась база отдыха «Озерки», здесь ещё можно было увидеть стоявшие два дома бродягинских заимок. Два брата – Александр Петрович и Николай Петрович, с семьями, в двадцатых годах переселились на «ничейное место», но здесь ранее жил прадед их отца, который был егерем у арендатора этих озёр Трутнева. Получилось, что они поселились на своей родовой земле.
Вначале они поставили временное жилище (землянки), разработали участки, где стали выращивать пшеницу, рожь, овёс. Держали лошадь. Со временем обустроились, стали подрастать дети. Сын Александра Николай с женой Наседкиной Евдокией Михайловной поселились на острове, поженившись в 1926 году.
До начала строительства в этих местах санатория «Сунгуль» они успели поработать в Челябинске на строительстве железной дороги. Санаторий «Сунгуль» начал работу в конце двадцатых годов, где Николай летом работал разнорабочим, а зимой возил дрова с Вязовки и Шиловки (место, где сейчас находятся очистные сооружения города Снежинска). Дрова нужны были для котельной, которая подавала горячую воду в лечебные корпуса санатория и клуб «Химик».
Перед самой войной Николай работал «огнёвщиком» на Вишнёвых горах, территория которых относились к санаторию. Там же находился дровяной склад. Летом эти дрова на баржах возили на топку в котельную. «На острове земля была не так щедра, но все равно – себе и скотине хватало, а птица здесь не водилась, видимо, объедалась ряской. Но духом не падали. Дети, а их сперва было шестеро, помогали взрослым, кому что было по силам: ставили «морды», лучили рыбу; кто собирал вишню, плавая на Вишнёвые горы, обрабатывали землю гурьбой. Сбор черники, малины, черёмухи и клубники на горках – тоже был обязанностью детей. Ягоды сушили впрок, грибы солили, хранили в погребах, рыбу – в ледниках. Зимой воду брали с Силача, а летом, когда вода «цвела», – с Ергалдов. Николай детей своих любил, делал сам им безделушки, санки маленькие, кошевые, в которые даже булка хлеба не входила. Очень любил свою доченьку Валю: с неё пылинки сдувал и звал «любимая доченька». К парням же относился построже, говорил: «Вы мужики и вас нечего баловать, учитесь жить сами». Семья была дружной, как и должно было жить, раньше один другого слушали».
«В 1939 и 1940 годах Николай летом сопровождал геологов немецких, ихние машины стояли на заимке, а их увозили на моторных лодках. Ихний переводчик несколько раз говорил Николаю, что ваша заимка стоит на богатых минералах. Только однажды Чиркин П.Г. проговорился, что там можно найти золото по каким-то признакам».
В сентябре 1941 года Николая призвали на фронт. «Всеобуч» они проходили в Шадринске. Затем их отправили на Калининский фронт, где он был ранен и лечился в госпитале. В марте 1943 года Николай был убит. Похоронен у деревни Сосновка Ленинградской области.
Перед уходом на фронт Николай советовал жене поджечь дом и переехать жить в Касли. Но Евдокия этого не сделала, на руках у неё было четверо детей. Они пережили трудные годы благодаря рыбе с озера и своему хозяйству. «Евдокия была очень трудолюбивая и детей к труду приучала. Несмотря на то, что прожила всю жизнь в лесу, была очень порядочной, и дети ей за это благодарны». (В 1991 году Евдокии Михайловны не стало).
После гибели отца на ребячьи плечи легли совсем недетские заботы… Из всего рассказанного Валентиной Николаевной Филатовой и её братом Виктором Николаевичем Бродягиным о трудном детстве я не услышал никаких упрёков в адрес кого-либо. Жили при лучине, при керосиновой лампе готовили уроки. Снега и бураны заносили тропы; волки зимой подходили к самому жилищу и выли. Дети, бегая в школу за три километра в посёлок Сокол, видели изменения, происходившие в этих местах. Во время войны в санатории разместили госпиталь.
Почти сразу же после войны в посёлке Сокол возникла секретная Лаборатория «Б», которая здесь размещалась до 1955 года. После её закрытия территория стала базовой площадкой для возникновения «запретки» – института ВНИИТФ. Впоследствии Виктору, киномеханику клуба «Химик», приходилось видеть среди зрителей и руководителей вновь создаваемого института.
На их глазах по ухабистым дорогам шли машины с грузами, зимой сокращая путь по льду. Видели, как прокладывали железную дорогу, по которой потом паровозы таскали составы товарных вагонов, бегали на аэродром смотреть на самолёт.
«Старший сын Александр, которому в войну было 12 лет, был за брата и отца, помогал маме расти младшеньких. До 1952 года жили без света с керосиновой лампой. Александр приехал из армии и спросил: «Хотите свет, провести?» Все прокричали в один голос, что да, хотим. «Тогда будем копать ямы под столбы!»
И все активно участвовали: шкурили столбы , копали ямы. Свет провели в 1953 году. Остров был кругом в воде и добирались, переплывая протоку на лодке, когда стали строить «учебку» для подготовки сержантов, брат договорился с солдатами, чтобы этот перешеек засыпали с обеих сторон, после чего острова не стало. Так что благодаря Александру на этом удобном мысу потом стали строить базу отдыха первого завода».
Со строительством базы отдыха последовал снос родного дома. Того дома, что строил их отец, в который было вложено столько сил и здоровья, для строительства которого им приходилось по берегу Силача собирать брёвна-«топляки», выброшенные волнами от неудачно связанных плотов при сплаве. «Того дома, где прошло их детство, ту баньку по-чёрному, где они отогревались и отпаривались, где вечно закопчённые стены не пачкались». Взамен всему этому предложили квартиру.
.
В середине 1970-х годов от прежней жизни Бродягинских заимок на Силаче ничего не осталось. А были ведь здесь когда-то ещё и Чуфаровские, Тепляковские, Голышевские, Шелеговские заимки, сохранившиеся лишь в названиях.
