Когда живёшь в городе с богатой историей, глаз непроизвольно «замыливается». Ты равнодушно поглядываешь на проплывающие в окне трамвая особняки, погруженный в мысли пробегаешь мимо старинных стен. А между тем каждый такой дом – словно суверенное государство: со своим населением, историей, знаменательными датами…
Дому, о котором рассказ, не повезло. Когда-то он стоял почти в центре Нижнего Тагила, но в 30-е годы ХХ века, когда центр перенесли ближе к железнодорожному вокзалу, оказался на окраине. Затенённый зеленью старых деревьев особняк потихоньку ветшает, но по-прежнему исправно служит людям: в нём живёт несколько семей. В принципе, выполняет ту же роль, для которой и строился в середине XIX века.
Не было бы счастья…
В таёжном краю дерево было самым доступным и дешёвым материалом, поэтому изначально Нижнетагильский завод или Нижнетагильск (так тогда именовался будущий город) был почти сплошь деревянным. Оттого и до наших дней с той изначальной поры дожила пара домов – и то лишь потому, что были каменными; деревянные же горели часто и дотла… Кирпичные особнячки стали появляться уже лет через сто после основания завода, в основном в XIX веке, когда Нижнетагильск разросся и укрепил свою славу «горного гнезда» Демидовской династии. В 1840-х годах на улице Большерудянской, где жили в основном квалифицированные рабочие, в относительной близости от заводоуправления и центра было построено несколько кирпичных особняков. Один из них с самого начала оказался приметным…
Строился он по указанию графа Григория Строганова, человека, принадлежавшего к роду, соперничавшему с Демидовыми. Строгановы первыми перешагнули через Уральские горы: это по их хотению пришёл сюда Ермак со своей дружиной. С XVI века Строгановы устанавливали свои порядки на уральской земле, пока не объявился тут сметливый Демидов. Как же проник конкурент в «горное гнездо»?
Конкуренты
В 1793 году, за полвека до появления дома, Елизавета Строганова, сестра Григория, вышла замуж за Николая Демидова. Был ли то брак по любви или по расчёту? Думается, и то и другое. За первое говорит возраст: девушке только исполнилось 17, её суженному – 20, а в этом возрасте чувства вспыхивают как огонь… За второе – факты: молодой Демидов вёл в ту пору жизнь расточительную и даже заложил тагильские заводы; женитьба же позволила Николаю не только войти в высший столичный свет, но и присовокупить к родовым богатствам часть строгановских капиталов, поправив пошатнувшееся финансовое положение. Пожив в Санкт-Петербурге и Москве, Демидовы уехали в Европу и осели в Париже, так любимом Елизаветой. Под звуки вальсов и в окружении поклонников она прожила там почти двадцать лет и скончалась, едва перешагнув сорокалетний рубеж. Тогда Григорию Строганову и досталась в наследство от сестры небольшая доля Высокогорского рудника в Нижнетагильске.
Времена, когда хозяева самолично управляли хозяйством, уже уходили в прошлое, так что Строганов просто определил приказчика, который и вёл все дела в Нижнетагильске. Жить в избе графскому представителю было не по чину, и Строганов распорядился поставить каменный дом «о двух этажах, при флигеле, каретнике и бане». И тут в истории появляется новая важная фигура – архитектор.
Зодчий уральских заводов
Архитекторы XVIII–XIX веков, работавшие на Урале, сформировали тот узнаваемый облик городов, который существует и до сих пор, несмотря на «наслоения» построек более позднего времени. Как правило, это и заводы – сердца поселений той поры, и административные центры. Причём уральским зодчим приходилось становиться новаторами, учитывая и местный климат, и специфику сугубо заводских поселений.
Одним из выдающихся зодчих Урала был, несомненно, Александр Зиновьевич Комаров (1793–1857). Комаров родился в Санкт-Петербурге в семье художника фарфорового завода. В 1817 году окончил с отличием Академию художеств и получил назначение на Урал. Здесь он занял пост архитектора гороблагодатских казенных предприятий и за несколько лет преобразил эти заводы до неузнаваемости. Среди выдающихся строек того периода можно назвать, к примеру, здания доменных печей Кушвинского, Верхне-Туринского и Баранчинского заводов. Это были не просто утилитарные постройки, но именно сооружения большой художественной силы. Демидовы быстро положили глаз на талантливого архитектора, но заполучить его сразу не вышло: Комаров твёрдо заявил, что сменит пост только с разрешения вышестоящего начальства. После долгих переговоров Демидовых с управляющим гороблагодатских заводов последний дал-таки разрешение на отставку Комарова.
Так Александр Зиновьевич перебрался в Нижнетагильск, где ему была обещана «хорошая пожизненная квартира за счёт правления Тагильских заводов». Впрочем, в посёлке он бывал не часто, проводя время в разъездах по многочисленным стройкам, чтобы позволить архитектору зарабатывать больше, Анатолий Демидов рекомендовал его своему дяде Григорию Строганову. Так что дел у Комарова хватало: по его проектам возводились целые комплексы заводских зданий в Нижнетагильском, Выйском, Верхне-Салдинском, Очёрском заводах, Усольских и Ленвинских соляных промыслах, жилые дома и школы. Одной такой стройкой стал и доходный дом на Большерудянской, во флигеле которого разместил свою контору граф Строганов. Сам же дом сдавали под жильё приезжим чиновникам, специалистам и купцам. Скончался Комаров в соседнем доме, тоже построенном по его проекту. К тому времени нужда в конторе у Строгановых отпала, и доходный дом приобрёл купец Колногоров из бывших крепостных.
А через несколько лет построенный классиком уральской архитектуры особняк отметился тем, что в нём некоторое время жил другой будущий классик – уже литературы – Дмитрий Мамин-Сибиряк, тогда ещё просто Мамин.
Просто Мамин
В феврале 1878 года Дмитрий Мамин, имевший небольшие публикации в питерской прессе в прошлом и любовный скандал в настоящем, оказывается в Нижнем Тагиле:
сюда его из Нижней Салды отправляет возлюбленная Мария Алексеева (урождённая Колногорова), подальше от гнева своего супруга – скрывать вспыхнувший роман становилось всё сложнее. По воспоминаниям одного из современников, «Мария Якимовна была одна из образованнейших по тогдашнему времени женщин на Урале. Она играла на рояле, пела, знала иностранные языки, имела крепкую редакторскую руку, обладала тонким литературным вкусом, являлась знатоком уральского быта». Ещё она была замужем, имела троих детей и была влюблена в начинающего писателя…
Дмитрий устроился «на хлеба» (то есть на проживание с питанием) к хозяйке одной из квартир Екатерине Гаевой. Её дочка-малышка вопрошала у взрослых: «Чей это живёт у нас дядя?» И, недоумевая, что же значит «мамин», переспрашивала свою мать: «Значит, он твой, мама?» В короткий период проживания в этом доме Мамин давал частные уроки и занимался поиском постоянной работы. Но как не утаить шила в мешке, так и в тесном нижнетагильском подобии «высшего света» не скрыть отношений: о связи замужней женщины с сыном священника начали шептаться и здесь, и Дмитрий с Марией уезжают в Екатеринбург.
Несмотря на то, что под крышей колногоровского дома он прожил лишь два месяца, это не помешало в 1931 году дать всей улице имя Мамина-Сибиряка. Впрочем, уже через несколько лет, когда в Ленинграде будет убит С.М. Киров, улицу спешно переименовали, не найдя, видимо, другой подходящей для увековечивания памяти вождя. Сейчас о проживании классика русской литературы напоминает мемориальная доска на фасаде, установленная в 1972 году. Она, как щит, спасла особняк от разрушения, хотя и пребывает дом не в лучшем виде. А вот не имевший статуса такой же соседний особняк уже давно превратился в груду мусора…
Страница в книге
В советское время в доме много лет размещались детские ясли. Никто об исторической ценности здания и не думал, потому оно пережило значительные изменения и снаружи, и внутри. В 1981 году дом отремонтировали и вновь провели перепланировку, уже под квартиры. Заселились в них лучшие молодые горняки одной из шахт. Несмотря на столь вольное обращение, особняк в основном сохранил свой первоначальный облик. Центральная часть главного фасада выделяется благодаря рустованным лопаткам по бокам, арочным окнам с профилированными архивольтами на втором этаже и аттиковой стенке. Окна первого этажа оформлены имитацией замкового камня с барельефом в виде цветка, а над окнами второго этажа – сандрики на кронштейнах с затейливым растительным орнаментом. Барельефами украшены также углубления под окнами второго этажа. Растительным орнаментом декорированы межэтажный пояс и фриз (полоса под карнизом). Даже сейчас несложно представить, каким празднично величественным был особняк в пору своей молодости.
Почему героем рассказа не стал более известный дом, коих в Нижнем Тагиле немало? Наверное, потому, что они как раз известные: о них говорят, они растиражированы на открытках и в буклетах. А в их тени продолжают жить многие другие, не такие именитые. Но ведь это несправедливо! Каждый подобный дом – как страница в большом романе. Да, роман можно читать и с вырванной страницей, но вдруг именно на ней был важный эпизод, без которого весь остальной текст тускнеет, меняет смысл? …Однажды в руки мне попала книга, автор которой описывал историю одной из улиц Санкт-Петербурга – дом за домом. И – удивительное дело! – оказалось, что буквально с каждым из них связана какая-то памятная история, фрагмент жизни известного человека, семьи.
Однако, и в нестоличных городах сохранилось множество старых домов, не входящих в перечень экскурсионных – но, тем не менее, обладающих неповторимой «биографией». Если эти биографии раскрыть, сделать достоянием общества, то и скромные особняки перестанут быть «невидимками», некими осколками старой жизни, и войдут в культурное наследие нашей страны, по-своему обогащая его. Останутся целыми страницами в летописях наших городов.
