У большинства людей чувство родины в обширном смысле – родной страны, отчизны – дополняется ещё чувством родины малой, первоначальной, родины в смысле родных мест, отчих краёв, района, города или деревушки ( А.Т. Твардовский).
Эти слова русского советского поэта я всегда вспоминаю, когда думаю о том небольшом участке российской земли, на котором 2 января 1952 года я появился на свет и провёл свои детские, самые счастливые в жизни годы.
Татарская Каргала
Деревня Новая Каргала… Она находится в западной части Зилаирского плато, где практически заканчиваются Уральские горы, у истока небольшой речушки с названием Ямашла, воды которой через речки Большой Сурень, Ик, Сакмара и Урал уходят в Каспийское море. Большая часть прилегающей территории покрыта смешанным лесом.
Здесь растёт берёза, дуб, липа, осина, клён, лиственница, сосна, а из кустарников черёмуха, боярышник, рябина, калина. Возле самой воды – ольха, вяз, ива. Откуда появилась эта деревня? Кто её основал?
На караванной дороге
Из исторических источников известно, что ещё в 1730–1738 гг. в целях улучшения торговых связей со Средней Азией между Казанью и рекой Яик (Урал) начинает налаживаться караванная (торговая) дорога. В этом процессе особое место занимают представители татарского купечества. Казанские татары были духовно близки жителям Средней Азии, так как исповедовали одну религию – ислам. Ещё одним немаловажным фактором, способствовавшим массовой миграции жителей, была политика экономических ограничений и христианизации в Казанском уезде, особенно в период правления Петра I.
Сеитовская слобода
Татарская Каргала была образована в 1744 году группой татар, выходцев из Казанского уезда, как торговая слобода и получила название Сеитовская слобода, по имени одного из казанских купцов – Сеита Хаялина. Именно он обратился к военному губернатору Оренбурга И.И. Неплюеву с просьбой о выделении земель для строительства поселения казанских торговых татар. Указом Правительствующего Сената от 8 марта 1744 года было разрешено набрать к поселению при городе Оренбурге особой слободой до 200 семей казанских татар, причём «накрепко смотреть», чтобы принимались «люди пожиточные и торги производить могущие». В указе также было разрешено строительство мечети и «свободное содержание их веры».
Факт проживания в Сеитовской слободе моих прямых предков удалось установить при изучении генеалогического древа моего прадеда Хайруллы Мунасипова по материалам V Ревизии 1795 года купцов Сеитовского посада. Его прадедом был Мунасып Исхаков 1754 года рождения. Известны имена отца и деда Мунасыпа: это, соответственно, Исхак 1732 года рождения и Тагир (годы его жизни пока не удалось установить). Из этого же документа следует, что Исхак Тагиров с семьей проживал в Сеитовском посаде ещё во время IV Ревизии 1782 года. В материалах V Ревизии обнаружены сведения и о предках моей прабабушки Садики по материнской линии. Её дедом был Абдулсаттар Губайдуллин 1788 года рождения, а прапрадедом – Султангул Утеганов (1730-1800), который также проживал в Сеитовском посаде и во время IV Ревизии 1782 года.
Переписные листы Ревизской сказки 1795 года ценны для потомков ещё и тем, что в них есть информация о местах предыдущего проживания моих предков. Так, купец Исхак Тагиров ранее проживал в Казанском наместничестве и уезде, а его жена Залифа – в Арской округе Казанского наместничества. Первая жена Мунасыпа Гулезар Кариева также происходила из Арской округи, а вторая жена — Муглифа Халилова – из Мамадышской округи. Купец Султангул Утеганов происходил из Бугурусланской округи (в то время это была территория нынешней Саратовской области), а жена Султангула – Ханифа Муслюмова из Малмыжской округи Вятского наместничества (ныне Кировская область). Примечательно, что моя супруга Зоя Михайловна родилась недалеко от города Малмыжа Кировской области – в деревне Нослы.
Переезд из Сеитовского пасада
Какие же причины заставили моих предков покинуть родные места в Сеитовском посаде (Татарской Каргале), где проживали со второй половины XVII века? В истории Сеитовского посада (Татарской Каргалы) было немало трагических событий. Например, летом 1800 года всего за несколько часов из более 1000 домов пожаром были уничтожены дома 220 семей. Горе заставило покинуть насиженное место большую часть пострадавших жителей. По-видимому, переселенцы первой и второй волны, среди которых были и мои предки, не пострадали от этой беды. Эпидемию холеры 1829–1833 годов они также пережили. По материалам VIII Ревизии 1834 года они находились в числе купцов и мещан Сеитовского посада. Второй, более масштабный пожар 1882 года, когда сгорела половина села, возможно, стал причиной для оставления родного села и моими предками. По информации из книги «Сеитов посад» Рашита и Анвара Искандаровых (Казань, 2005), после пожара немало жителей уехало в Среднюю Азию, а также различные татарские деревни. По данным из метрических книг мечети села Кульчумово Саракташского района Оренбургской губернии, семьи моих предков расселились в деревнях, прикреплённых к махалле (приходу) этой мечети. Так как при регистрации рождения в метрическую книгу вносились данные о сословной принадлежности родителей и месте их проживания, достоверно удалось установить, что моя родная бабушка Салиха (мать отца) родилась на хуторе Чумаза в 1895 году. В то время хутор относился к Орскому уезду Оренбургской губернии, а ныне – к Зианчуринскому району Башкирии. Подчеркну: это самый ранний документально подтвержденный год проживания моих предков на хуторе Чумаза. К сожалению, метрические книги за 1882–1888 годы и 1890–1894 годы в архивах не сохранились, что не позволяет уточнить год переезда моих предков из Сеитовского посада. Возможно, часть семей основателей нашей деревни до переезда на арендованные земли башкирской Чумазы жили какое-то время в деревнях Кульчумово и Татарский Саракташ одноименного района Оренбургской области. Подтверждением этого является факт регистрации там рождения и смерти некоторых представителей фамилий Абубакировых и Сайфельмулюковых, родственные связи которых с основателями моей деревни достоверно установлены. В последующие годы тесные взаимоотношения моих односельчан с жителями этих двух деревень сохранялись. На примерах моих предков, и не только моих, всё это подтверждается. Так, мою бабушку Салиху (по отцовской линии) выдали замуж за жениха из Кульчумово. Мой дед Гузаир Шаяхметов – коренной житель этой деревни.
Башкирская Чумаза
Как написано выше, наши предки какое-то время жили в основанном ими поселении недалеко от деревни Башкирская Чумаза Орского уезда Оренбургской губернии (Зианчуринского района Башкирии), взяв землю в аренду у местных башкир. Нынешние жители этой деревни называют место, где проживали наши предки, «татарским пригорком». Даже существует легенда у наших жителей, что поводом для переселения оттуда послужило сватание 80-летнего башкирского муллы к юной татарской красавице. Отвергнутый мулла способствовал досрочному прекращению аренды земли. Согласно существовавшим в Оренбургской губернии правилам разрешался срок аренды земли не более 12 лет с последующим продлением по разрешению руководства губернии. В этот период по данным Оренбургского губернского статистического бюро зарегистрировано 3 населённых места с названием Чумазинское: деревня Ново-Чумазинская с русскими жителями, товарищество Чумазинское с татарскими жителями и деревня Чумазино с башкирскими жителями. К сожалению, пока не удалось найти в архивах договор аренды земли с целью уточнения точных годов жизни предков на этих башкирских землях.
Из рассказов моих родителей и односельчан старшего поколения мне стало известно, что наши предки переселились на свое последнее место жительства в 1911 году. В 2011 году отмечался вековой юбилей деревни. На торжества приезжало много выходцев из деревни и в 2021 году. Однако, на этих встречах об истории деревни рассказывали без приведения каких-либо документальных данных. И было непонятно, например, как жители деревни Байсалямово, расположенной в двух верстах от нашей деревни, позволили на своих землях поселиться совершенно чужим людям.
Новая Каргала
На сайте Российского архива древних актов автором был обнаружен договор купли земли от 1911 года двадцатью тремя чумазинскими домохозяйствами у башкир-вотчинников деревни Байсалямовой на ссуду Крестьянского поземельного банка. Этот документ сохранил нам имена основателей нашей деревни.
Среди них есть и мои прямые предки: прадед по отцовской линии, его родной и двоюродный братья, два родных и один двоюродный прабабушкиных брата по её отцовской линии, а также два родных брата и троюродный брат с сыном по материнской линии. Таким образом, главы десяти из двадцати трёх семей – основателей деревни оказались моими предками. Это три семьи Мунасиповых, четыре семьи Губайдуллиных и три семьи Абубакировых. Из материалов договора купли земли на ссуду из средств банка известно, что было куплено 394 десятины с оплатой по 304 рубля 40 копеек в год в течение 55 с половиной лет. Большинство семей получили по 13,8 десятины, 3 семьи – по 27,5, одна – 41,3 десятины земли (1 десятина равна 1,09 гектара).
Происхождение фамилии
Теперь пришло время объяснить, почему моя фамилия Мунасипов. После смерти дедушки Гузаира в 1926 году бабушка прожила недолго. В 1931 или 1932 году бабушка Салиха умерла. Оставшихся сиротами её детей забрала на воспитание семья моей прабабушки Садики и прадедушки Хайруллы Мунасиповых в деревню Новая Каргала. Они-то и дали свою фамилию моему отцу и его сестре. Прабабушку Садику я помню. Она жила в нашей семье и умерла в 1956 году в возрасте 83 лет.
Советский период
По дальнейшей истории деревни мне удалось найти информацию из материалов сельскохозяйственной переписи 1917 и 1920 годов. По данным сельхозпереписи 1917 года, в деревне Новая Каргала было 31 хозяйство и 167 душ обоего пола. В 1920 году – 33 и 181, соответственно. В архиве сохранились подворные карточки переписи 1920 года, где указаны фамилии, имена, отчества, национальности глав хозяйств, состав семьей с указанием возраста и родственного отношения к главе хозяйства.
Основной костяк основателей деревни и их потомков в 1920 году сохранился. Период революции, видимо, деревня пережила спокойно. А голод 1921-1922 годов унёс много жизней. Из сохранившейся части метрической книги мечети основными причинами смерти указаны голод и тиф. В нашем роду, например, полностью вымерла семья двоюродного прадедушки.
До 1931 года мои односельчане жили единоличным хозяйством. В 1931 году их присоединили к Инякскому мясосовхозу. А в 1932 году была организована сельскохозяйственная артель «Яңа тормыш» («Новая жизнь»). Большая часть хозяйств вступила в артель. Но оставались и единоличники. Про раскулачивание, принудительное вступление в артель старожилы деревни не рассказывали. Сохранилась информация про одного единоличника, который так и прожил до конца жизни (1954). В похозяйственных книгах деревни за 1936–1938, 1939–1942 и 1943–1945 годы зарегистрировано 2 семьи единоличников. Труд в артели был ручным, тягловой силой были волы и лошади. Первый трактор «Фордзон-Кировец» появился только в 1938 году.
Период испытаний
Великая Отечественная война забрала 54 мужчины деревни. Из них вернулись на малую Родину 26, пали, защищая Родину, 28 человек. Из моих прямых родственников ушли на фронт 8 человек, вернулись двое, включая моего отца, Мунасипова Закарию Гузаировича. Мой отец окончил 4 класса начальной школы. Был призван в ряды Красной армии в 1943 году в возрасте неполных 17 лет, около 1 года под Оренбургом обучался военному делу. На фронт попал в 1944 году. Победу встретил в Кёнигсберге, после чего принимал участие в борьбе с «лесными братьями» в Прибалтике.
Затем их часть была переброшена в Манчжурию, где окончательно завершилась война для нашего отца. (фото 3. Отец Закария Мунасипов. Манчжурия. Фото 1945 г.) Но не завершилась военная служба. После победы над Японией наш отец вместе со всеми начал собираться домой. Но командир сказал, что надо отслужить срочную. Его отправили служить на Чукотку пограничником. Там наш отец заболел туберкулёзом лёгких и был комиссован в 1950 году.
Память об отце
После возвращения домой отец в школе механизации сельского хозяйства получил специальность тракториста. До 1960–1961 года работал трактористом на гусеничном тракторе ДТ-54. За успехи в труде был награждён медалью «За освоение целинных земель». Затем, до выхода на пенсию – старшим чабаном в совхозе. Кроме этого, как и все сельчане, вёл домашнее хозяйство, поставил на ноги нас – пятерых сыновей.
В годы реформ Хрущёва платил из своего скромного заработка двойной сельхозналог за возможность иметь вторую корову. Одновременно проходил лечение, глотая горстями противотуберкулёзные препараты. Отец был честным и порядочным человеком, уважаемым в деревне, несколько раз избирался депутатом сельского совета. Несмотря на тяжёлое детство, войну, службу в сложных условиях, тяжёлое хроническое заболевание, не озлобился, был трудягой и очень нас любил. Особо не интересовался политикой, но был верен идеалам тех времен. Одна только иллюстрация: Когда вынесли тело Сталина из мавзолея, отец демонстративно прибил на стену свою похвальную грамоту с портретами Ленина и Сталина. Никогда я не слышал от отца нытьё и жалобы на тяжёлую жизнь. Всё благополучие семьи создавал своим трудом.У него был свой конный плуг для вспашки огорода под картошку, конная сенокосилка, конная согребалка для сена. Испытания на прочность крестьянина не завершились и после разрушения Советского Союза.
В лихие 90-е какая-то сволочь под лозунгом с нетрудовыми доходами распорядилась уничтожить ранее перечисленные скромные средства малой механизации у крестьян нашей деревни. Заставили снести эту «технику» в одно место и тяжёлым гусеничным трактором всё поломали. В первую же ночь обломки были свезены на телеге домой, в последующем восстановлены. Несмотря на то, что имел только 4 класса образования, отец много читал художественную литературу, выписывал 4–5 газет, литературные журналы, журналы по овцеводству, пчеловодству. Писал достаточно грамотно. Для нас он тоже старался: первый детский двухколёсный велосипед в деревне был у нас, первый фильмоскоп так же. Отец первый в деревне купил легковой автомобиль «Жигули 3-й модели». Естественно, у него всегда была своя лошадь. ( С матушкой они вырастили пятерых сыновей, трое из которых окончили вузы, один – техникум, один – профтехучилище. Все пятеро создали семьи, стали достойными гражданами своей страны. Вот таким был наш отец. Светлая память о нём навсегда сохранится в моей памяти.
Трудовая закалка
После войны деревня успешно развивалась. С 1957 года её перевели в состав вновь созданного совхоза «Овцевод». Все трудоспособные жители трудились в совхозе: их работа была направлена на заготовку кормов для животноводства. Во время летних каникул на общественный сенокос привлекались и школьники. Я и мои сверстники на покосе начали работать с 10 лет. Например, в моём распоряжении находились лошадь, телега и двое таких же как и я ребят. В мои обязанности входили поддержание в исправном состоянии телеги, запрягание лошади, погрузка с помощниками сена, подвоз до омёта, разгрузка опрокидыванием телеги. А вечером после работы и распрягания лошадь сдавалась конюху. Работали без выходных. Только в дождливые дни отдыхали. На второй год мне доверили более сложную технику – конную согребалку (это – своеобразное средство малой механизации с железным сидением на двух больших железных колёсах, в которое запрягалась лошадь). На этой конной технике с шириной захвата 2 метра я сгребал сено. На третье лето меня поставили прицепщиком на тракторную согребалку с шириной захвата уже 6 метров. Её техническое обслуживание и мелкий ремонт входили в мои обязанности. При необходимости меня сажали за руль маленького колёсного трактора, и я какое-то время работал трактористом.
Всё четвёртое лето я проработал прицепщиком на тракторной сенокосилке. Три косилки цепляли к трактору цугом и три парня целый день рулили на них. Тут, кроме техобслуживания косилки, надо было регулярно затачивать на наждачном круге сегменты двухметровой косы. Замену сломанных сегментов косы мы тоже проводили сами. Пятое и шестое лето я работал прицепщиком на тракторном подборщике-копнителе. Это тяжёлая физическая работа: целый день вилами вдвоём приходилось распихивать сено по бункеру копнителя. Вечером – шприцевание множества точек смазки этой чудо-техники. Кроме того, недели две работал на тракторе, который был тягачом копнителя. В 1969 году, с окончанием школьного периода, закончилась моя работа на общественном сенокосе.
Возможно, у тех, кто прочитал эти строки, возникнет сомнение в правдивости моего рассказа. Но это действительно было. Всё мое поколение в нашей деревне прошло через эти испытания. Добавлю, что вся бригада, работавшая на покосе, жила на полевом стане. Там было организовано трёхразовое питание. Пища привычная для нашей нации – наваристый суп с лапшой и большим количеством свежего мяса. Хоть нашего повара и называли кашеваром, кашу она не варила. Ночевали в построенном своими руками большом шалаше. Его мы сооружали подальше от шалашей взрослых, чтобы шумным весельем не мешать их отдыху. Нашей энергии хватало и на детские игры после работы. Труд у нас был посильный, привычный и естественный для деревенских жителей.
Вот таким естественным образом история маленькой татарской деревни, основанной потомками мелких казанских купцов, вплелась в историю нашей великой Родины. За свою долгую жизнь я побывал во многих регионах России, а также зарубежных странах. Видел очень много красивых мест. Но где бы я ни находился, всегда вспоминаю свою малую Родину – деревню Новая Каргала.
