Маршрут начинался у Порогов, в том месте, где в начале прошлого века построили гидроэлектростанцию. Именно там река имеет самый большой уклон, пенится и кипит. Предстояло проделать сложный путь. Двадцать четыре километра по полноводным и по-весеннему быстрым рекам Большая Сатка и Ай, вплоть до посёлка Старая Пристань.
«Отгребай!»
Узнав, что я ни разу не ходил на катамаранах, инструктор Андрей заявил, что поэтому мне и надо грести…Я согласился, мы перешагнули с берега в воду, оттолкнули катамаран, рассадили на нём людей, сразу восемь человек. Запрыгнули сами, при этом, набрав полные сапоги воды. Андрей указал место справа от себя, я осознал всю ответственность и активно заработал веслом. Катамаран завертело, закачало, развернуло, чуть не прибило обратно к берегу, и, после нескольких неловких взмахов, потянуло на косу, на гряду острых, едва прикрытых водой, камней. Андрей закричал: «Отгребай!» Сзади меня послышались вопли. Катамаран тащило на острые камни, они оказались прямо под нашим корпусом, под двумя гигантскими, державшими нас на воде, резиновыми «сигарами».
Послышалось шуршание, недоброе шипение, мы почувствовали соприкосновение камней и корпуса. Андрей сразу сжался, посерел, но вот камни остались позади, мы выдохнули и заулыбались.
А впереди показалась новая гряда… Попытались её обойти и оказались правее, почти у берега, в тихом омуте у отвесной известняковой скалы. Не в силах справиться с управлением, нырнули в стоячий омут возле скалы, вытащили из воды вёсла и стали приходить в себя.
Не приняли вызов
Мимо нас, чуть в стороне от камней, легко и непринуждённо, будто невесомая лодка, прошёл катамаран из шести человек. Управляли им мужчина и женщина, которые каждое лето проводили на реках Алтая.
Они не сидели на холодной и мокрой резине, а устроились на коленях. Они не вертелись, не раскачивались, а застыли, подобно фигурам из мрамора, их позвоночники были необычайно прямы, а плечи расправлены. Вёслами работали только руки, механически и заученно. Мужчина не смотрел на нас, а только вперёд и только перед собой.
Его напарница повернула к нам голову, сама оставшись неподвижной, заулыбалась, засмеялась, задразнила глазами, и, показав веслом в нашу сторону, а позже на реку, предложила их обогнать.
Мы, как настоящий командирский корабль, не приняли этот вызов. Не приняли вызов и следующего, и ещё одного, последнего катамарана из нашей эскадры. Лишь устрашающе нацепили «пиратские» шапочки, которых хватило на всех.
Верный курс и женские ноги
Выждав время, мягко и плавно подошли к скале, уткнулись в неё, оттолкнулись вёслами, и пошли вдоль берега, постепенно выгребая на середину. Тут оказалось, что во всём виноват я.
– Греби сильнее и быстрее! – кричали сзади те, у кого вообще не было вёсел. Я грёб, старался попадать в такт общему движению, следил за взмахами других гребцов, и вдруг заметил, что наше судно перестало вертеть и качать, мы теперь работали единым, пусть и несложным, механизмом, уже легко огибали камни и шли верным курсом.
Бурная вода прекратилась. Большая Сатка вошла в реку Ай. Ай поглотил Сатку, вобрал её в себя. Течение стало медленным и неторопливым. Мы расслабились, некоторое время продолжали машинально грести, а позже и вовсе отложили вёсла. Я и Андрей откинулись назад на чьи-то женские ноги, подставили лица солнцу, задремали, сквозь сон ощущая плавное движение реки, её убаюкивающее волнение.
Песни на «большой воде»
Изредка, через километр или два, кто-нибудь поднимал голову, оглядывался, удивлялся бегающим по берегу птичкам, парящим в небе орлам, клюющим носами рыбакам. Катамараны разбрелись по большой воде, один ушёл далеко вперёд, и на нём слушали музыку. Два осталось позади, и на них явно спали.
Погода была ясной, солнечной, Андрей лениво и сонно несколько раз повторил, что обычно в этих местах дует сильный ветер, и мне почему-то стало страшно… У появившейся большой излучины опять взялись за вёсла, стали петь песни и соревноваться с теми самыми «алтайцами».
До Старой Пристани оставалось четыре километра, мы любовались этой местностью, окрестными пейзажами, старались их запомнить, впитывали в себя. Расставались с этим краем, но не прощались с ним, желая вернуться сюда ещё не раз.
