Голые землекопы – это круто. Некоторые люди говорят, что они милые, но это не так. Они просто странные. Хотя странные – это уж круто.
Они сильно пострадали от вмешательства человека в окружающую среду. Раньше вы находили их на обширных территориях Восточной Африки, затем человек, виновник всего на свете, стал сокращать их численность: охота, разрушение среды обитания, расширение посевных площадей, изменение климата и так далее. Я имею в виду, что как тут можно изучать животное, когда оно уничтожается быстрее, чем ты успеваешь их сосчитать?
Последняя колония голых землекопов почти исчезла, прежде чем правительство Кении, наконец, попыталось что-либо с этим сделать. Затем, в один прекрасный день, исчезли все две тысячи жителей соседней деревни. Вот это тоже странно.
Местные жители из близлежащих районов – люди, как правило, суеверные – подумали, что это месть природы. Они назвали это явление Праведным негодованием голого землекопа. Ну, конечно, это не имело никакого отношения к маленьким тварям, не так ли? Это классическая тема для фильмов ужасов, верно? Я имею в виду, что, по мнению этих крестьян, маленькие землекопы вроде как восстали после почти полного вымирания и отомстили своим угнетателям. Ну да, я знаю, что у них большие острые зубы, но они голые. И они землекопы! Вы знаете, я изучал этих маленьких зверьков в рамках своей докторской диссертации из-за их необычайного долголетия и возможного использования этих данных в геронтологии человека. Так что могу с уверенностью сказать, что землекопы не едят людей – только разные клубни. И они, конечно, не заставляют исчезать целые деревни.
ООН послала группу специалистов расследовать исчезновение, и для повышения статуса миссии они решили взять с собой и меня. Не то чтобы ООН считала, что это вина землекопов, о нет. Но они хотели, чтобы я выступил в качестве «эксперта» для противостояния местным суевериям и слухам. Итак, с рюкзаком и чемоданом снаряжения я очутился на борту маленькой «Сессны», летящей на высоте четырёх тысяч футов на какой-то отдалённый аэродром. Однако, несмотря на всю уверенность, меня не покидало беспокойство, что я окажусь одним из тех напыщенных учёных-кинематографистов, которые не верят предупреждениям, пока не становится слишком поздно. Меня посещали видения, как орды голых землекопов нападают на меня, как я валюсь на землю и осознаю ошибочность своих убеждений, когда они начинают откусывать мне пальцы на ногах. Всё это виделось в 3D.
Вы, наверное, догадываетесь, что этого не произошло, иначе как бы я мог предоставить вам этот отчёт. Хотя… мне ведь не нужны пальцы ног, чтобы печатать, не так ли? Верно?
Нет, вы правы. Этого не произошло. Но, говорю вам: то, что мы обнаружили там, в Кении, было гораздо более странным.
В самолёте через узкий проход от меня, сидела руководитель нашей миссии. Ей было где-то около сорока, одета в полувоенный костюм цвета хаки, волосы коротко подстрижены, манеры соответствующие. Доктор Браке была бельгийкой. Я уверен, что у неё имелось имя, но я никогда не имел чести им пользоваться. Серьёзная, умная, компетентная: она была специальным следователем ООН и хотела, чтобы все это знали.
С нами находились ещё четверо в составе официальной команды: её ассистент-бельгиец, коренастый мужчина лет на десять постарше её, затем советник по безопасности, плюс судебно-медицинский эксперт по имени Тиган и научный руководитель профессор Хайнц – ему было около шестидесяти, седые волосы и красное лицо. Плюс два спецназовца, которые присматривали за нами. Они выглядели достаточно взрослыми, чтобы позаботиться о себе. Если не считать спецназовцев, я в свои двадцать семь был самым молодым. Полагаю, экспертов по голым землекопам не так уж много, чтобы из них выбирать.
Было жарко, когда мы вышли из самолёта. Думаю, это звучит довольно очевидно. Я бывал в Африке, так чего ещё можно стоило ожидать? Аэродром представлял собой участок ровной земли, окружённый лугами, насколько хватало глаз. Низкое деревянное здание стояло в паре сотен ярдов от того места, где мы остановились, пара старых джипов была припаркована чуть в стороне. Краска облупилась с хижин и транспортных средств. Я внимательно следил за возможными острыми зубами в траве, пока тащился по палящей жаре. Мои сумки казались в два раза тяжелее, чем когда я их упаковывал.
Высокий мужчина с сильно нахмуренным лицом вышел из хижины и молча ждал нашего приближения. На нём красовалась какая-то укороченная армейская форма, ноги босые.
– Я отвезу вас в деревню, – сказал он без всяких предисловий.
Доктор Браке подняла руку для рукопожатия и, несомненно, подготовила грандиозное представление, но мужчина уже отвернулся и сел в ближайший джип. Доктор выразительно хмыкнула, и забралась на пассажирское место впереди. Её ассистент, советник по безопасности и профессор Хайнц забрались на заднее сиденье. На водительском сиденье второго джипа, слегка сутулясь, появился худощавый мужчина с большими глазами. Тиган быстро запрыгнула туда на переднее сиденье – ей явно ей не нравилось оказаться сзади с двумя спецназовцами, тем более в машине, где кондиционер. Так что там пришлось ехать мне.
Когда мы, наконец, остановились, я подумал, что, вероятно, умер от жары где-то по дороге, сам того не осознавая. Двое спецназовцев выскочили из машины и целеустремлённо зашагали к ближайшим хижинам, угрожающе блестя от пота. Наш водитель откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Я медленно выбрался наружу, чувствуя себя безвольной тряпкой, и уже подумывал о том, чтобы открыть дверь Тиган. Кстати, то, что я вспомнил её имя, не означает, что она выжила, так что не успокаивайся. У Тиган были веснушки и волнистые волосы, которые к тому времени стали влажными и слиплись. Она сама вышла из машины к тому времени, когда я набрался достаточно сил, чтобы встать прямо. Свои сумки я оставил на заднем сиденье.
Наш проводник, кем бы он ни был, указывал путь остальным. Он остановился недалеко от ближайшего дома и безмолвно указал на безмолвную деревню. Двое спецназовцев, патрулировавших местность в разных направлениях, выглядели единственным признаком движения в лучах заходящего солнца.
– Хорошо, – резюмировала доктор Браке, хлопнув в ладоши, – приступим к работе.
Она начала отдавать приказы, рассказывая, в чём заключалась работа, на случай, если жара вытеснила эти знания из наших голов, я полагаю. Доктор предупреждала нас быть осторожными, советовала не заходить слишком далеко, следить за тем, чтобы держаться парами. Она вообще заставляла остатки моих мозгов подчиняться. Это было то, для чего она явно была рождена.
Я кивком поблагодарил нашего гида. Он ничего не сказал и вернулся к своему джипу. Доктор ушла со своим ассистентом – после этого я его больше не видел.
Моя задача в деревне была довольно простой. В то время как все остальные были озабочены тем, куда исчезли две тысячи человек, моя работа заключалась в поиске признаков землекопов. Я надеялся объединиться с Тиган – она была всего на пару лет старше меня, а остальные всем лет по сорок или больше. Я думал, у нас окажется больше общих тем для беседы, но Тиган уже уходила с советником по безопасности, который заметно хромал. Остался только научный руководитель профессор Хайнц, и он уже делал пометки в маленьком блокноте. При моём приближении он поднял глаза, коротко кивнул и указал на ближайшую хижину.
– Пойдём? – предложил он и, не дожидаясь ответа, быстро зашагал прочь.
Я последовал за ним, надеясь найти что-нибудь, что могло бы меня развлечь, но не наблюдалось никаких признаков нор землекопов – маленьких холмиков в форме вулканов.
Хижины в деревне были круглыми, со стенами из глинобитного кирпича и куполообразными крышами из соломы. Казалось, в них нет ничего необычного – ни следов зубов землекопов, пробивавшихся сквозь стены, ни куч земли внутри, как если бы они забрались снизу и ночью утащили живших там людей. В общем, я чувствовал себя немного посторонним.
Пока мы шли, Хайнц болтал о новейших теориях движения тектонических плит. Насколько я мог судить, это не имело никакого отношения к нашей миссии, но чрезвычайно интересовало его. Периодически я видел другие пары, мелькавшие среди хижин. Мы заглянули в несколько жилищ и вышли из них, но не пришли ни к каким выводам. Это место, казалось брошенным словно «Мария Целеста» с той лишь разницей, что вокруг была сухая земля, а не плескались волны.
В рации, которую Хайнц носил пристёгнутой к поясу, послышался треск помех. Меня рацию не выдали – очевидно, я был не настолько важной персоной. Голос доктора Браке звучал напряжённо, когда она заговорила:
– Кто-нибудь видел Барта? – Так звали парня из Бельгии, её ассистента.
Мы его не видели. Мне показалось забавным, что после её долгой лекции для нас именно она потеряла своего партнёра. В любом случае, на минуту это было забавно. Позже это стало совсем не смешно.
Один за другим раздались голоса, подтверждающие, что они тоже не видели Барта.
– Ладно, это серьёзно. Он исчез.
Вот тогда я перестал улыбаться. Я вроде как забыл, что мы расследуем массовое исчезновение. Солнце стояло ещё достаточно высоко, с нами были солдаты, и ничто не предвещало опасность. Вы же не ожидаете, что кто-то может вот так тихо исчезнуть, не так ли? Я, конечно, не ожидал.
– Все направляйтесь ко мне, – приказала доктор Браке. – Нужно найти его.
Когда мы подошли ближе, я услышал, как доктор вызывает Барта по рации. Один из коммандос уже был с ней. Тиган и её прихрамывающий спутник подошли чуть раньше нас. Хайнц оказался самым медлительным, и я был достаточно напуган, чтобы не держаться рядом с ним. Спецназовец постоянно осматривался вокруг и махнул рукой в знак приветствия другому солдату, который приближался с дальнего конца деревни. Я наблюдал сдержанную настороженность в его движениях и видел, как он скрылся из виду за хижиной.
Тишина тянулась долгие секунды. Спецназовец больше не появлялся. Я пристально смотрела на край хижины, откуда он должен был появиться. Ничего. Доктор Брак тихо выругался по-фламандски. Я не говорю на этом языке, но я почти уверена, что поняла, что она имела в виду. Другой спецназовец сделал шаг вперёд, но доктор протянула руку, чтобы остановить его.
– Позовите его, – сказала она устрашающе спокойным голосом.
Больше никто не издал ни звука.
– Браво-два, ответьте.
Хайнц вытер лоб носовым платком.
– Браво-два, ответьте.
Ничего.
– Браво-два, доложите.
Спецназовец, я полагаю, «Браво-один», вытащил из кармана спутниковый навигатор и долго смотрел в него.
– С транспондера нет сигнала, мэм.
Когда голос большого, рослого, смертоносного спецназовца звучит хрипло, я понимаю, что пришло время начать беспокоиться.
– Какова дальность действия? – Доктор Браке говорила почти шёпотом.
– Пять километров.
– Я собираюсь проверить, что там, – сказал Браво-один.
– Оставайтесь на виду, – попросила доктор Браке.
Браво-один медленно двинулся к указанной хижине. Он оставался в поле зрения и зашёл за дом, держа оружие наготове. Он огляделся.
– Здесь ничего. Ничего и никого, – сообщил он.
– Оставайтесь там, – скомандовала доктор Браке и повернулась к нам: – Держимся все вместе. Двигаемся в ту сторону.
Мы шли медленно, как небольшое стадо овец, пока не достигли Браво-один.
За хижиной ничего не было.
– Доктор Хайнц?
Бартоломью Хайнц непонимающе посмотрел на нашего лидера, как будто только что понял, что он здесь не просто так.
– Я не знаю, – ответил он. По крайней мере, он был честен.
Как по команде, все начали кричать – либо по рациям, либо просто в неподвижный воздух.
– Барт!
– Браво-два!
Шум утих через минуту.
– Возвращаемся к джипам, – сказала доктор Браке. – Это опаснее, чем мы думали.
Никто не спорил. Браво-два немного развёл нас в стороны, чтобы, держась рядом, мы не мешали друг другу, если придётся бежать или если ему придётся стрелять. Мне действительно хотелось, чтобы ему было во что стрелять, потому что, честно говоря, внезапные исчезновения и тишина выводили меня из себя. Я попытался ободряюще улыбнуться Хайнцу на случай, если у старика вот-вот случится сердечный приступ или что-то в этом роде, но он выглядел куда менее обеспокоенным, чем я. За ним, на другом краю группы, нервно прохаживалась Тиган.
Затем она исчезла.
Не то чтобы она просто исчезла. Не было ни вспышки, ни взрыва, ни дыры в земле – она словно на сцене в театре заступила за декорацию, на которой был нарисован окружавший нас пейзаж. Только Тиган оттуда не вышла.
Я закричал. Я признаю это: я закричал как девчонка. Я имею в виду, я смотрел прямо на Тиган, а она просто куда-то ушла и не вернулась. Я был в шоке – вы не можете себе представить, на что это было похоже: она просто исчезла! Больше на Тиган никто не смотрел; все стояли чуть впереди, кроме Хайнца, который уставился в землю.
Все уставились на меня, посыпались вопросы, а я просто стоял, смотрел и бормотал о том, что произошло. Потом мы побежали обратно к джипам, забыв о какой-либо дисциплине. Мы были напуганы.
Наш гид медленно вылез из машины, когда мы добежали. Его кожа была чёрной, тёмно-чёрной, но я клянусь, он побледнел, когда указал нам через плечо. Я никогда такого раньше не видел. Я огляделся, но там никого не было. Хайнц был со мной, раскрасневшийся и тяжело дышащий.
– Его забрали, – сказал гид, всё ещё указывая туда.
Я попытался сосчитать людей, на минуту растерявшись, сколько нас должно быть. Это был советник по безопасности, хромой парень. Его нигде не было.
Позади нас другой джип с рёвом умчался в облаке пыли.
Доктор Браке снова выругалась.
Спецназовец схватил нашего гида за руку, на случай, если ему тоже захочется уйти без нас.
К нашему лидеру вернулось самообладание, пока мы стояли там, широко раскрыв глаза и тяжело дыша.
– Нам нужно установить периметр, – сказала доктор Браке. – Это что-то действительно странное. Нам понадобится больше оборудования, больше охраны.
Она кивнула Браво-один:
– Давайте вернёмся на аэродром, организуем там временную базу.
Он кивнул, и мы все забрались в джип. В итоге багаж оказался у меня на заднем сиденье. Конечно, было гораздо разумнее устроить временную базу недалеко от деревни, но я, конечно, не вызывался оставаться там добровольно, и никто другой тоже.
Это заняло несколько дней, но в конце концов целый взвод кенийской армии окружил деревню, установив импровизированные заграждения. Появилась дюжина учёных с ящиками, палатками и раскладными стульями. И скептицизм, который вскоре улетучился, когда мы прогнали стадо коз через деревню, и половина из них не вернулась. Они также потеряли роботизированный зонд, прежде чем все убедились в исчезновениях.
Я отправился навестить близлежащую колонию голых землекопов. Все учёные восторгались странным явлением, которое они обнаружили в деревне, но я был рад держаться подальше. Время от времени я задавался вопросом, куда переместились Тиган и остальные. Назад во времени? Вперёд во времени? В другом измерении, на другой планете? Распались на субатомные частицы? Если они отправились куда-то ещё, нашли ли они там исчезнувших землекопов?
Ответ пришёл несколько недель спустя, когда Тиган однажды появилась снова. Я увидел её на следующее утро, измождённую, немытую, с затравленным выражением в глазах. Они все рабы, сказала она нам. На альтернативной Земле все исчезнувшие люди были порабощены доминирующей расой. В том мире правят голые землекопы, и их технологии намного опережают наши. Они создали разломы, которые разделяют реальности, и они отправились исследовать параллельные миры.
На нашей Земле они обнаружили последнюю колонию своего вида в плачевном состоянии и быстро пришли к выводу, что виноваты мы. Что в значительной степени так и есть. На их Земле нет людей – кто знает, что с ними случилось? Они начали водить людей через разломы, создавая изолированную колонию для изучения и давая нам, людям, шанс испытать то, что мы навлекли на землекопов.
Они отправили Тиган обратно с сообщением. Они хотят поговорить с посланником с нашей Земли. Они хотят, чтобы мы исправили положение наших неразумных землекопов. У неё сложилось впечатление, что они могут очень осложнить нам жизнь своими разломами в реальности.
Среди учёных, политиков и военных было много напряжённых дискуссий о том, кого они могли бы послать. Я не был посвящён ни в одну из их дискуссий, но вы можете догадаться, чьё имя всплыло.
Похоже, мне предстоит столкнуться с праведным негодованием голых землекопов.
