В истории освоения северных окраин России на карте появлялись, а затем уходили в небытие совсем крошечные селения, игравшие важную роль в освоении отдалённых регионов. Они служили надежными убежищами для путешественников, базами для продовольствия и реперными пунктами на маршрутах экспедиций. Одно из таких знаковых селений – Хабарово на берегу пролива Югорский Шар.
Хабарово несколько столетий являлось самым северным населённым пунктом на архангельском севере Российской империи. Оно располагалось на берегу материковой суши на границе Баренцева и Карского морей. Это – северный предел обширной территории, ограничивающий хребет Пай-Хой (в переводе с ненецкого – «Каменный хребет»), заполярное продолжение Урала.
Сильно разрушенный кряж тянется по Югорскому полуострову к северо-западу, каменистые гряды и холмы перемежаются тундрой с множеством озёр. Югорский Шар отделяет остров Вайгач от материка и является важнейшим географическим рубежом, границей между двумя морями и между Европой и Азией. Ширина пролива около четырёх километров.
Край начал осваиваться русскими с XVI века, но намного раньше здесь поселились самоеды (ненцы). В короткие летние месяцы архангельские поморы ходили для промыслов и торговали в районе Югорского Шара и на Вайгаче, в Обской губе, на Енисее и в Мангазее. В самой узкой части пролива, в месте переправы на Вайгач, в XVI веке было основано промысловое становище, которое в XIX веке получило название Хабарово. Где-то в этом районе голландские мореплаватели под руководством В. Баренца в 1590-х годах впервые встретили самоедов и описали их для жителей просвещённой Европы.
Веками в зимнее время на Югорском полуострове никто из русских промысловиков постоянно не проживал, и лишь по тундре кочевали только самоеды. Хозяева промысловых угодий и торговцы из Пустозёрска съезжались сюда лишь в начале мая, часть из них оставалась тут на промысел, другие же переправлялись по льду через пролив на Вайгач и возвращались отсюда обратно в начале июня, пока лёд в проливе ещё не начинал таять. Промысловики вынуждены были оставаться в Хабарове до конца сентября – октября, пока не замерзали реки, и не появлялась возможность на оленьих упряжках по зимнему пути вернуться в свои селения. В иные годы в течение 4–5 месяцев в селении и вблизи него скапливалось до 200–250 человек.
В середине XIX века на берегу Югорского Шара, в самом становище, пустозёрские промышленники поставили деревянную часовню во имя святителя Николая Чудотворца. Отсюда пошло его новое название – Никольское, но в обиходе употреблялось нередко и другое – Югорский Шар (по названию пролива). Расцвет Хабарово-Никольского начался с 1880-х годов, когда иркутский купец Александр Михайлович Сибиряков (1849–1933) решил организовать здесь промежуточную базу для вывоза сибирских товаров в Европу. В 1885 году на его средства была построена церковь, пожертвован капитал в 10 000 рублей, и на проценты с него было определено содержать священника и псаломщика.
Поскольку в этом месте через пролив на Вайгач переправлялись едущие к своим богам на острове самоеды, в 1886 году в Никольском «в целях удовлетворения церковно-религиозных потребностей русских промышленников и духовного воздействия на язычников-самоедов» был открыт приход. В июле 1888 года сюда прибыли священник Платон Кулаков и псаломщик Чупров. Но, пробыв в Никольском до осени, от дальнейших поездок на Югорский Шар отказались. Причину такого решения священник изложил в рапорте благочинному: «Там, где природный самоедин, привыкший к бурям и холодам, по суровости климата и дикой местности не может жить зимой, то может ли жить притч». Других священников, желающих служить здесь, не нашлось.
В 1891 г. приход в Хабарово был закрыт, а вместо него учрежден монашеский Никольский скит, причисленный к Веркольскому монастырю. Во исполнение этого решения на Югорский Шар через Пустозёрск из Верколы отправились четверо монахов и трое послушников. Чтобы помочь монахам обустроиться на месте, вслед за братией выехал настоятель монастыря игумен Виталий. Лишь 30 мая с большими трудностями миссионеры добрались до места.
18 августа на пароходе игумен Виталий покинул скит, оставив монахов зимовать одних. До следующей весны никакой связи с ними не было. В марте 1892 года на Югорский Шар был отравлен иеромонах Анания. Благополучно добравшись по санному пути до скита, он застал страшную картину. Из зимовавших в становище семи насельников обители в живых остались лишь трое. Но и они были настолько слабы, что даже не могли похоронить умерших, а просто положили их в часовню. Прибывшие позже в скит первые промышленники выкопали могилы. Но во время похорон умерли ещё двое монахов. Все шестеро умерли от цинги. В живых остался лишь послушник Николай Гороховский.
После произошедшей трагедии Веркольский монастырь отказался направлять монахов на Югорский Шар. В 1896 году Николо-Успенский мужской скит на Югорском Шаре был упразднён, и скитской храм приписан к Тельвисочной церкви Печорского уезда. Капитал Сибирякова был передан в Архангельскую духовную консисторию. Командируемые из Тельвиски миссионеры довольно успешно справлялись со своей задачей. Для них пребывание в этой суровой местности и дальние переезды по тундре были привычным делом.
Хабарово в этот период представляло собою сборный пункт, куда самоеды свозили всё, что напромышляли в течение зимы и сдавали скупщикам, которые снабжали в свою очередь самоедов жизненными припасами. Бывшее долгое время единственным постоянным селением в Югорском Шаре Хабарово «разрослось». Появились все атрибуты северной деревни того времени – церковь, несколько изб, амбары, вешала для просушки сетей и шкур, на берегу на зиму промысловики оставляли свои лодки, бочки для засолки рыбы и шкур. Повсюду в округе виднелись самоедские чумы. В начале XX века в Хабарове находился старообрядческий скит, позднее в Хабарове обосновались торговая фактория купца Сибирякова и норвежский склад.
Поскольку пройти морем мимо селения и не заметить его не мог никто из путешественников, все они активно посещали Хабарово, и в материалах многих экспедиций, начиная с XVII века, можно встретить упоминание о становище.
Так, 30 июля 1878 года в пролив Югорский Шар прошли суда «Вега» и «Лена» шведской экспедиции Н.А.Э. Норденшельда, организованной для первого в истории человечества плавания Северо-Восточным проходом вокруг Евразии (позже он получил название Северный морской путь).
Здесь фрахтовался легендарный «Фрам» Фритьофа Нансена летом 1893 года, направляясь из норвежского Вардё в моря сибирского сектора Арктики. Для своей полярной экспедиции Нансен планировал использовать сибирских собак, которые сюда должен был пригнать по договору тобольчанин А.И. Тронтхейм. Нансен со своими спутниками обследовал прибрежную часть Югорского полуострова. «9 июля, чтобы обозреть окрестности, путешественники на двух лёгких нартах поднялись на высокую гору. С вершины они разглядели на севере открытое море. Отправившись на следующий день в путь, караван скоро увидел небольшую церковь и несколько чумов. Это оказалось сибиряковское селение, отстоящее от Хабарово в 5 верстах. В полночь 10 июля караван прибыл в Хабарово. Море вдоль берега Югорского Шара на необозримое пространство было покрыто льдом, нанесённым сюда северными ветрами. Только к 22 июля море очистилось».
12 июля 1897 года в 1,5 км от селения Хабарова (Никольского) стал на якорь идущий Югорским Шаром пароход «Laura» английской экспедиции. На берегу путешественники встретили пустозёрских промышленников – купца Ивана Александровича Кожевина с сыном. Небезынтересно, что в 1898 году из Пустозёрска с купеческим обозом сюда совершил поездку художник А.А. Борисов, составивший интересную картинную галерею живущих на Архангельском Севере самоедов (ненцев). 25 июля 1900 года мимо Хабарова прошла шхуна «Заря» экспедиции Э.В. Толля, направлявшаяся в восточный сектор Арктики для поиска Земли Санникова, а в 1912 году здесь побывала следовавшая к Северному полюсу первая русская экспедиция под начальством Г.Я. Седова.
Немаловажна была роль селения Хабарова и в просвещении инородческого населения. Так, в 1911 г. приехавший в местную церковь православный миссионер, псаломщик Герман Игумнов начал обучение самоедских детей грамоте, продолжил он свою деятельность и в следующем году. Глубоко проникшийся сочувствием к вайгачским самоедам, Г. Юрьев писал: «О. Вайгач – это каторжный этап переселенцев, нищих самоедов. Об ужасах зимовки там свидетельствуют заболевания и смерть от цинги и недоедания… Почти решетчатый чум у отделившихся молодых в самое холодное время года и т.д. Зимовальщики всецело обязаны своим проживанием на Вайгаче милости и воле пустозёров».
Последняя миссионерская поездка на Югорский Шар состоялась в 1917 году. Ездил туда и обратно зимним путём священник Александр Сидоровский из Тельвисочной церкви, без псаломщика. В Никольском храме он отслужил 36 литургий. Священник вёз с собой походную церковь, по дороге в становище и обратно посетил 140 чумов, в каждом отслужил водосвятный молебен, окроплял святой водой стада оленей. Миссионер посетил также часовню на острове Вайгач, Вайгачскую и Югорскую метеостанции, где совершил Всенощные бдения и водосвятия. Повсюду, где бывал, он проводил религиозно-нравственные беседы. Священник владел самоедским языком. Он обучал детей Закону Божию, молитвам, русскому языку и арифметике. Отец Александр писал: «Приятно видеть полный храм молящихся в праздники самоедов. Они ставят много свеч и жертвуют охотно на церковное блюдо и в кружку».
С 1920 по 1940 год, в связи с использованием пролива для прохода судов Карских экспедиций, доставлявших грузы из Сибири в порты европейской части страны и обратно и за рубеж, значение села Хабарова резко возросло. Здесь обосновались фактория «Хабарово», интернат для детей ненцев-оленеводов и промысловиков, портопункт, медпункт, часть знаменитой Вайгачской экспедиции ГУЛАГа, занимавшейся поисками флюорита.
В начале 1930-х годов Хабарово планировали соединить железнодорожной веткой и зимником с Воркутой и устроить на берегу Югорского Шара глубоководный морской порт. С 1932 года активно вёлся поиск надёжных путей вывоза воркутинского угля, и по докладу начальника экспедиции Ленинградской экспедиции железнодорожный изысканий НКПС А.С. Ерёменко: «был намечен Юшар как ближайший пункт для перегрузки этих углей в море». Здесь была стоянка «самого глубокого корабля, например, как [ледокол] «Ленин», а в других местах встречаются подводные скалы, острова, кошка». Правда, замечу, что это был лишь один из возможных вариантов, но и его нужно было отработать.
В летний период 1932 года по всему маршруту возможной 321-километровой железнодорожной ветки из Хабарова и Воркуты навстречу друг другу выступили два экспедиционных отряда, которые и провели необходимое обследование возможной трассы. Несмотря на проделанную многотрудную работу всё-таки этот маршрут не был принят. В отчёте А.С. Ерёменко указана причина: «Когда мы инструментально прошли по трассе, то встретили сложный рельеф <…> Мы можем сказать, что сооружение этой дороги будет не так просто. Нужно обратить внимание при составлении проекта на вечную мерзлоту, т. к. сооружение дороги в условиях её происходит впервые» в истории отечественного железнодорожного строительства.
В ноябре 1940 года в Хабарове была организована полярная станция, которая позже дважды переносилась, её последнее месторасположение – мыс Белый Нос, западнее селения. В годы становления отечественной полярной авиации Хабарово использовалось как место для аварийных посадок самолётов. Один из подобных эпизодов произошёл в 1932 году. Летевший из селения Усть-Цильма на Печоре на Вайгач самолёт Р-5 № Л-736 авиатора Ф.Б. Фариха по пути на арктический остров в условиях густого тумана и пурги потерпел аварию, и пилот совершил посадку в тундре вслепую. Лётчикам был известен только один ориентир – крест местной церкви. При посадке была разбита костыльная лыжа. Когда пурга стихла, механик Флегонт Бассейн первым выбрался из самолёта и увидел в километре от места вынужденной посадки церковный крест. С помощью жителей селения самолёт отбуксировали в Хабарово, где трое суток ремонтировали. Лишь после ремонта летевший из Усть-Цильмы на Вайгач самолёт Фариха на двадцатый день приземлился в Варнеке.
В начальный период Великой Отечественной войны идея сооружения железной дороги Воркута – Хабарово вновь стала актуальной. 24 августа 1941 года вышло распоряжение СНК СССР № 8742-р о немедленном начале строительства порта в проливе Югорский Шар и железной дороги Воркута – Хабарово «в целях быстрейшего открытия операций по приёму грузов в порт». Юго-западнее Хабарова, у мыса Белый Нос, был организован Полярный ж/д ИТЛ (Строительство № 301, Заполярлаг, Полярный ИТЛ), завезён «контингент» из «политических», и сооружены нехитрые постройки для размещения заключённых и производственные помещения. Но и вторая попытка устройства порта и строительства транспортной магистрали в феврале 1942 года оказалась неудачной; в 1943 году все работы были прекращены.
Одна из причин принятия такого решения – сложные природно-климатические условия. Во время вывоза заключённых со стройки на судах к устью Печоры в августе 1942 года весь караван был расстрелян немецкой подводной лодкой. В годы Великой Отечественной войны Хабарово стало ключевым пунктом обороны пролива Югорский Шар. С 1942 года в Хабарове размещалась база Охраны рейда пролива Югорский Шар. Здесь же, с 1943 года, находилось управление 247-го отдельного артиллерийского дивизиона, а с 1944 года – участок Службы наблюдения и связи.
В 1990-е годы селение Хабарово закрыли. С географической карты исчез ещё один исторический объект, сыгравший свою роль в летописи освоения Арктики. В наши дни о нём напоминают лишь развалины на берегу пролива, да немногие сохранившиеся архивные документы…
