Фото одной экспедиции
Давно ли вы, уважаемые читатели, получали письма? Нет, не те письма, в которые вложены сухие квитанции на оплату штрафов или налоговые уведомления и тому подобное. А настоящие письма, написанные по старинке шариковой ручкой? Признаюсь, я не получал уже давно. Да и сам эпистолярный жанр давно перевел в электронный вид.
Иногда на адрес нашего музея «Штуфной кабинет», что находится в городе Североуральске, приходят письма. Наш музей не является самостоятельной организацией, скорее, это авторское название его коллекции, и надо бы и слово «музей» также брать в кавычки. В общем, писем мы особо не ждем. И если приходят всяческие рекламные проспекты-буклеты, коммерческие предложения, то такие мы особо не смотрим, а вот ежели конверт надписан от руки, то к такому письму и отношение иное. Вот и в этот раз на конверте значилось: «Руководству музея «Штуфной кабинет», Цыганко Наталье» а отправителем был указан абсолютно незнакомый нам человек из города Томска Горбунов Алексей Григорьевич. Аккуратно вскрыли конверт. Среди нескольких исписанных шариковой ручкой листков лежало старинное фото.
Оно и послужило причиной отправки этого письма. После мы получили еще несколько писем, но уже на электронную почту. Авторский стиль в этом и последующих письмах сохранен, внесены незначительные правки, не меняющие смысл писем, а также несколько писем объединены между собой.
«Здравствуйте, уважаемые работники музея «Штуфной кабинет»! С вашей работой я знаком заочно по сайту zolotoy-kamen.ru и с интересом смотрю видеоролики от Михаила Цыганко. Поводом написать вам письмо стало мое желание подарить вам очень старую фотографию неизвестной мне геологической экспедиции 1935 года. История этой фотографии изложена ниже. Этот поиск я пытался выполнить еще в 2007 году, но так и не смог определить, кто на фотографии, в ее центре, то есть, руководители. Знаю, что у вас, в городе Североуральске, есть интересные краеведы, которые очень любят свой край, свою землю, впрочем, как сам Михаил Цыганко, к которому я отношусь с большим уважением. Этой фотографии место в вашем музее.
Сам я с Урала, родился в Пермском крае и с большим интересом отношусь к Уралу, людям, энтузиастам, к коллекционерам. Сейчас на пенсии, еще в молодые годы из поездок, из путешествий привозил по одному или два камня, минерала, и у меня сформировалась небольшая коллекция, которая называется «Камни из-за пазухи, из дальних мест, в которых я бывал». Других камней за пазухой не держу. Сейчас «живу в городе Томске, обратный адрес на конверте.
Очень желал бы знать, дошла ли эта ветхая фотография до вас. Я ее очень долго хранил, оберегал.
История фотографии.
Поводом написать вам письмо послужило то, что у меня, в моем семейном архиве давно хранится очень старая и ветхая фотография неизвестной мне экспедиции, которая работала где-то на Полярном Урале. Экспедиция 1935 года. На обратной стороне фотографии написано «снимались в камешке…». Это древнерусский термин, употребляемый в значении «горный хребет» (см. Попов А.И. «Название народов СССР. Л. 1973. стр. 51-52.).
С единственной женщиной, участницей этой экспедиции, запечатленной на снимке, Анной Дементьевной Носовой, я был знаком. Но это было давно, несколько десятков лет назад. Она работала в этой экспедиции поварихой по найму. Анна Дементьевна родилась и жила в молодом возрасте где-то на Полярном Урале, в бассейне реки Печора. Она из семьи староверов. Примерно в послевоенное время группа староверов, в которой была и А.Д. Носова, поплыла на лодках и плотах по северным уральским рекам в Сибирь, на постоянное место жительства. Об этом А.Д. Носова мне рассказывала, когда я был еще молодым человеком и посещал их заимку уже здесь, в Томской области. Сплавляясь по уральским рекам, они перебрались на реку Иртыш, далее до реки Обь. А затем уже перебрались на реку Тым – правый приток Оби. Изначально они поселились на реке Тым, а оттуда уже перебрались ближе к городу Томску в Кривошеинский район, в район поселка Красный Яр. Как я упоминал, я был тогда молодым человеком, и особенно не запоминал рассказов о тех событиях, связанных с переселением староверов. Кроме того, она мне рассказывала и о том, что в молодости она участвовала в какой-то экспедиции. Об этом она говорила, как о чем-то приятном, это я хорошо запомнил. В то время она уже была пожилым человеком и со своими сестрами жила в келье на заимке староверов. Фотографию заимки, которая у нас ранее называлась Собянинская (Собянины – также выходцы с Северного Урала), сделанную мной в 1987 году, также посылаю.
Во главе тех женщин, а в основном они были в родстве друг с другом и одной веры, был обрусевший манси Максим. Он был охотник и жил на той же заимке отдельно, веру не справлял, охотничал (в основном добывал соболя), строил заборы, сараи, рыбачил и пил, иногда сильно, уходил в запои. Женщины жили отдельно в келье, справляли службу (поморское согласие). На этой же заимке была келья, в которой жили две мои родные тётки. В Святом Крещении Анна Дементьевна – Анфиса, она и похоронена на этой же заимке. Сейчас от заимки почти ничего не осталось.
Я посетил заимку, когда там уже никто не жил, и домики-кельи все завалились. Под крышей кельи, где когда-то жила Анфиса, я обнаружил несколько семейных фотографий, завернутых в газету. Среди них была и эта фотография экспедиции 1935 года. На фотографиях знакомых или родственников Анфисы подписаны населенные пункты: село Няксимволь, село Усть-Унья, село Усть-Манья.
Если вам небезынтересна судьба этой экспедиции, ее участников, ответьте мне. Возможно, вы что-нибудь знаете об этой экспедиции. Наверно, можно по фото установить хотя бы имена руководителей и специалистов, которые находятся в центре, а также узнать маршруты экспедиции, ее цели и задачи. Наверняка можно написать статью об этом в журнале. Эта страничка в истории освоения Северного Урала будет интересна многим.
Удалось установить, что в этот период на Полярном Урале работали следующие экспедиции (явно несоответствующие по географическому признаку экспедиции исключены из списка – М.Ц.):
- Полярная уральская экспедиция А.Н. Алёшкова по поиску горного хрусталя;
- Экспедиция музея антропологии и этнографии Зоологического института АН СССР В.С. Адрианова (устье р. Полуй, Салехард);
- Палеонтологическая экспедиция, что в 1935-м году в пос. Чибью (впоследствии – г. Ухта) приступила к систематизации палеонтологической коллекции;
- В Печорском крае работала в эти годы геоботаническая экспедиция Ботанического института АН СССР А.П. Шенникова;
- В 1930-х г.г. А.А. Чернов и Г.А. Чернов занимались изучением геологического строения бассейна реки Косью в Печорском крае. В конце 30-х годов Г.А. Чернов описал стоянки первобытного человека на реках Колве, Сандибейю;
- Печорская экспедиция по теме «Организация собственной продовольственной базы для обеспечения транспорта и промышленности продовольствием в районе Котлас–Усть-Кожва»»;
- Археологическая Камская экспедиция 1934-36 г.г. в бассейне реки Камы;
- Камская гидробиологическая экспедиция 1934-1935 г.г.;
- Экспедиция НКВД на Урал под руководством А.В. Барченко
Эти сведения мне предоставил автор статьи «Каменный Пояс» в журнале «Охота и охотничье хозяйство», 2007г, О.С. Чугунихин.
В заключение хочу сообщить о себе: я живу в г. Томске, охотник. Сам родился в Пермском крае, в деревне, в Чайковском районе. Мне было полгода, когда меня увезли в Сибирь, далее моя семья вернулась, но уже в г. Краснокамск, где я закончил школу 10 классов.
С уважением, Горбунов Алексей Григорьевич. Томск. 26.04.23.»
По получении письма я поспешил ответить Алексею Григорьевичу, чтобы не томить его ненужным ожиданием и переживаниями за сохранность старинного фото:
«Здравствуйте, уважаемый Алексей Григорьевич! Поздравляю Вас с праздником Великой Победы!
Спешу сообщить Вам, что Ваше письмо и фото в нем дошли в целости и сохранности. Большое спасибо за такой подарок нашему музею «Штуфной кабинет»! Я обязательно займусь этим вопросом. Фото и письма будут опубликованы на сайте. Возможно, будут комментарии от людей, опознавших участников экспедиции. Сходу могу сказать только одно: населенные пункты, перечисленные Вами, а именно, Няксимволь, Усть-Манья, Усть-Унья не имеют отношения к Полярному Уралу и находятся на Северном Урале, относительно недалеко от нас (города Североуральска): 250-300 км на север. Возможно, этот факт поможет уменьшить радиус поиска. Хотя, во многих научных работах того времени, да и второй половины ХХ века понятия Полярный и Северный Урал очень часто перепутаны.
Ваше письмо греет душу, так как написано от души, да и попало в нужные руки. Как минимум, мы опубликуем это фото и письма на сайте. Возможно, отправим информацию в журнал «Уральский следопыт». Если у Вас есть ещё какие-то фото по этой теме или вспомнятся какие-то факты, пишите, присылайте фото или их копии. Также прошу Вас выслать фото заимки, на которой были найдены фотографии, а также Ваше фото. Можно на охоте, в тайге, если такое имеется. Хотелось бы, чтобы статья была хорошо проиллюстрирована.
Теперь изложу свои мысли по поводу экспедиции на этой фотографии. При дальнейшем анализе из приведенных Вами можно откинуть ряд экспедиций, как мало подходящих по географическому признаку к месту привязки по линии Усть-Унья – Няксимволь – Усть-Манья: это все экспедиции в бассейне Камы, а также экспедиция на устье Полуя. Не удалось также найти сведений или хотя бы подтверждения факта проведения таинственной экспедиции эзотерика Барченко на Урал. В сухом остатке остаются несколько экспедиций самой разной направленности в Печорский край. Сомнительно, чтобы список экспедиций, приведенных в письме, был исчерпывающим. Но думаю, что стоит искать след именно в этом направлении. Это косвенно подтверждается и тем, что двигались староверы при своем переселении с северо-запада на юго-восток: Усть-Унья – Няксимволь – Усть-Манья и далее, очевидно, в бассейн реки Лозьва и далее по маршруту Тавда – Тобол – Иртыш – Обь. Следовательно, стоит рассматривать только экспедиции, работавшие именно в этих диких краях. Ведь Урал в этой части мало доступен даже сейчас, а тогда не было ни быстроходных катеров, ни вертолетных забросок. Соответственно, большая часть сезона уходила на заброску экспедиций к месту проведения исследований. Поэтому изучаемая ими площадь не могла быть обширной. Термин «Приполярный Урал» как раз и был введен с подачи геологов одной из этих экспедиций Алешкова и Городкова. Но путаница в разделении Уральского хребта на Северный, Приполярный и Полярный Урал не исчезла по сей день, в том числе даже среди ученых мужей. Поэтому не стоит заострять внимание на каком-либо из этих терминов. Насчет «каме(у)шка» – не согласен. Думаю, что не стоит отождествлять это слово с Уральским хребтом. Более возможно, что это какое-то местное название. Например, возле города Краснотурьинска Свердловской области издавна известна гора Камушок; под этим именем он описан в литературе, имеются соответствующие старинные фото с подписями. Еще есть поселок Камешек в Кемеровской области, Красный Камешек в Новосибирской. Скорее всего, здесь тоже, тем более на фото хорошо видна скала. На Урале уже давно никто не называет горы Камушком, разве что в шутку. А вот отдельно стоящие вершины, высокие скалы в руслах рек как раз и именуют камнями или камушками.
Очень рад нашему заочному знакомству! М.В. Цыганко. 9.05.2023г.»
Практически сразу Алексей Григорьевич ответил мне и добавил кое-какие сведения к первым письмам:
«Добрый день, Михаил! Продолжаю свои воспоминания о тех славных людях, староверах (поморское согласие), которые жили на заимке Собянинская. Сейчас жители пос. Красный Яр (бывший леспромхоз), расположенного примерно в 40 км от нее, называют ее Максимовской, в честь того легендарного Максима. Прикладываю два фото родственников Анны Дементьевны Носовой.
Когда они переселились на эту заимку, Максим заселился в дом Собяниных (дом был большой) и, видимо, они кого-то из Собяниных ещё застали в живых. Почему я так думаю, поясню позже. Когда были церковные праздники, они все собирались молиться в келье моих тётушек. В келье обязательно был аналой, где стояли ряды икон, а на полке разложены служебная литература и на нижних полках также книги. Мои родственницы-тётки (с ними ещё в келье проживали две старушки) пережили всех Носовых и Максима тоже, а позже и мои родители перебрались на ту заимку и, в свою очередь, хоронили уже тёток.
Заканчивая описание заимки и её славных жителей, хочу добавить, что когда какой-либо человек помирал, остальных его соседей они распределяли по другим кельям и, навещая друг друга, помогали и духовно, и социально. Поэтому и называется такая жизнь согласием. Символы веры: иконы, книги, рукописи переходили от одной кельи к другой.
Еще напишу об одной рукописной тетради, которая мне осталась после похорон моих родителей (прикладываю фото двух разворотов страниц). Родители мои похоронены на другой заимке, ближе к дороге. Тетрадь имеет владельческую запись на последней странице. Даю расшифровку, поскольку там написано неразборчиво, имеются ошибки: «Скитское покаяние. Оно было списано стариком Алестархом Ефремовичем Собяниным. Он её списывал на Печоре 1921 году. Купил её Собянин Яков Константинович, находясь в деревне Нерохах Расписался гражданин деревни Нерохи Собянин Емельян Яковлевич. Купил (неразборчиво) 1931 г месяца апреля 5 дня « « Г.Д.Н.» — Что видимо переводится как : гражданин деревни Нерохи.
Как мы видим, фотография совершила гигантский круг в пространстве и во времени и вернулась в те места, где была сделана, пройдя древним путём миграции славян и путешественников на восток. У нас здесь, в Томской области, он пролегает по р. Кеть и далее в р. Кас и р.Енисей (Обь-Енисейский канал)»
Деревня Нерохи находится на берегу реки Северная Сосьва в 27 км по прямой от с. Няксимволь. Это значительно сужает наш круг поисков, заставляя принять центром этого круга само село Няксимволь.
Вот такая интересная история выстроилась вокруг одной фотографии. Остается добавить, что градоначальник столицы нашей Родины — Сергей Семенович Собянин также является уроженцем села Няксимволь. Интересно, имеются ли среди людей, упомянутых в этой статье, его родственники?
Илья Абрамов, этнограф:
«Вообще я про Носовых на Северной Сосьве никогда не слышал. Я пролистал документы, ни одного упоминания Носовых нет, есть Собянины. Причем я сам бывал в Нерохах, когда там еще жила постоянно Бадагова, которая там родилась, и она застала там, по рассказам родителей, этих людей, так называемую «пещёру». Этих всех выходцев с европейской части называли не старообрядцами, а «пещёра» (Печора — река). Смягчая ч по-мансийски. Пещёрой обозначали старообрядцев-беспоповцев, они не работали один день в неделю в субботу, по-моему, и ходили по берегу в длинных пальто. Высылаю вам список жителей, это был выселок. Наиболее полный бюллетень по переписи, как раз с начала тридцатых годов, когда там было максимальное число жителей, так что Носовых там нет, и в Няксимволе тоже нет.
Мое предположение, что Носовы, конечно, с Печеры. То есть, это рабочие, которых нанимали на Печоре и оттуда они уже поднимались в горы. По крайней мере, так делали в девятнадцатом веке, когда Носилов с компаньонами разрабатывал прииски, в истоках Печоры и в истоках Северной Сосьвы, они нанимали рабочих именно с Печоры. Еще у меня есть указания от манси, что на реке Лопсии есть место, где жили в землянках староверы. Сам я никогда там не был, хотел проверить, но в итоге мы туда ни разу не добрались: довольно далеко, а там выше уже мелко. Ну и надо, видимо, по большой воде забираться и ставить целью посетить это место, если соберетесь, то я скину координаты, проверите».
Алексей Горбунов:
«Добрый день Михаил! Всё совпадает с нашими предположениями. Во-первых, в списках есть имена и отчества уже знакомых нам Собяниных, и, самое главное, ещё одна фамилия Пашин. Дело в том, что у Анны Дементьевны был сын Николай Пашин (он примерно с 1952 г. рождения), и один раз я его видел. Когда я был ещё в дошкольном или младшешкольном возрасте, мы с тёткой пришли на эту заимку, и я впервые увидел, как распиливают брёвна на тёс маховой пилой. У Максима были сооружены подмостки высотой метра два и вверху стоял парень Коля Пашин, а внизу пилу дёргал Максим. Позже из этого тёса Максим построил длинную узкую и с тупым задником лодку, точно такую, как на фотографии в п. Няксимволь. На этой лодке они ездили по озеру на другой берег: там и ягоды брали и покосы были. Также у Максима были сделанные им же узкие и длинные нарты, довольно высокие (т.к. снега зимой там много), нарты высотой примерно 40 сантиметров. Они ещё несколько лет стояли там, прислонённые к амбару, когда на заимке никто уже не жил (осенью я бывал там на охоте). Николай Пашин прожил на заимке недолго и уехал в г. Красноярск или Красноярский край для самостоятельной жизни. Вроде, писал сколько-то годов матери, но дальнейшая его судьба нам неизвестна. Он среднего телосложения и роста, светловолосый и кудрявый. Вот такое дополнение. Михаил, высылаю ещё одно фото семейства Носовых и оборотную сторону фотографии. Где она была сделана, мне неизвестно. Хочу ещё высказать предположение, что один из Пашиных, возможно, был участником экспедиции.»
Вот такая интересная история выстроилась вокруг одной фотографии. Если у вас есть какие-то толковые предположения, догадки, сведения, пишите. Это важно!
Вернуться в Содержание журнала
