За «двушку» в центре Деер отдавал ползарплаты. Когда-то считал, что после дорогого ночного клуба практичнее вести разгоряченную девушку в квартиру неподалеку, чем везти в периферийный район Мегаполиса – чтобы она не успела по дороге передумать. К тому же, и Агентство рядом: с красавицей можно поспать подольше, а не выгонять ее ранним утром, потому что с окраины на работу в центр – два часа без «пробок».
Однако то ли у жизни оказались другие планы, то ли у девушек слишком высокие запросы, но в это солнечное апрельское утро Деер, не торопясь, шёл по бульвару на работу после ночи, проведённой в одиночестве. Уже не первой подобной ночи. Возраст, говорили приятели, но что значит сорок с небольшим для здорового, полного сил оперативника, спортсмена, отличника службы?
Он с интересом наблюдал за молодыми и стройными дамами в строгих костюмах, спешащими в офисы, где их ждали начальники и коллеги, которые всегда готовы пригласить симпатичную сотрудницу в постель. Офисные девушки не обращали на улыбку Деера ни малейшего внимания – так торопились к начальникам и коллегам.
А в Агентстве работали, главным образом, мужчины – суровые стражи порядка, которые становились ещё более суровыми после того, как вступали в брак.
– У тебя есть хотя бы шанс, – однажды вздохнул, обращаясь к Дееру, отслуживший пять лет в космическом десанте Филин, который приехал утром на обыск после бессонной ночи, проведённой у кровати больного сына, в то время как его благоверная спала непробудным сном.
Поэтому Деер немного удивился, увидев на территории за охраняемым внешним периметром (который сотрудники называли забором) перед зданием Агентства симпатичную стройную девушку лет двадцати пяти с тёмными волосами, которая выглядела растерянной и, казалось, не знала, куда идти. Деер улыбнулся и ей, не особо рассчитывая, что незнакомка это заметит, но она улыбнулась в ответ:
– Простите, вы не знаете, где здесь вход для допуска второго уровня?
Мужчина остановился и рассмотрел девушку внимательнее: зелёные глаза, веснушки, привлекательная фигура.
– Вы, наверное, программист? – В его голосе прозвучал с трудом скрываемый интерес.
– Психолог.
Вспомогательные отделы Агентства располагались в пригороде.
– Впервые здесь?
Она кивнула.
– Я провожу. – Деер мягко дотронулся до её плеча.
Идти было недалеко, и мужчина сразу перешёл к делу:
– У нас принято первое посещение центрального аппарата сотрудником с периферии отмечать совместным ужином. Вы свободны сегодня вечером?
Девушка удивлённо посмотрела на оперативника.
– Приглашаю вас в семь в «Золотой орёл». Бывали уже там?
Этот ресторан принадлежал ахматовским, которых курировал Деер, и считался одним из самых дорогих в Мегаполисе.
– Но мы только поужинаем и всё? – неуверенно спросила девушка.
Мужчина улыбнулся:
– Разумеется. Я за вами заеду, где вы живете?
– На Покорителей Сатурна, – она назвала адрес.
– В шесть заберу вас перед подъездом. И мы, кстати, уже пришли: вход здесь, по ступенькам, – Деер еще раз дотронулся до ее плеча. – До вечера!
Девушка улыбнулась.
* * *
На ней было вечернее платье, и она заставила мужчину ждать в машине совсем недолго – минут двадцать.
На въезде в «Золотой орёл» Деер предъявил охране чёрную карту ахматовских: как и многие в Агентстве, он оказывал подопечным платные услуги. Поскольку трансфер РЕдов – расчётных единиц, электронных денег – строго контролировался государством, группировка использовала собственную валюту и выпускала карты для расчётов среди своих. Деер считался своим и за посещение «Золотого орла» расплачивался ахматовской валютой с чёрной карты, а не РЕдами, как обычные посетители.
Оперативника и его гостью провели в зарезервированный только для них зал в башне, оформленный в стиле средневекового замка. Горели свечи, негромко звучала приятная музыка. Девушка была в восторге.
– А зачем в углу клетка? – поинтересовалась она.
Деер пожал плечами:
– Наверное, для диких зверей.
Слуги в средневековых одеяниях подали красное вино.
Принесли меню, напечатанное на пергаменте. Мужчина и девушка заказали блюда, приготовлением которых занялся лично шеф-повар.
– О работе говорить мы не имеем права, – Деер представлял, как его собеседница выглядит без одежды. – Поэтому давайте обсудим что-нибудь абстрактное.
Девушка с интересом осматривала интерьер: ей нравились искусная резьба по дереву, гобелены, рыцарские доспехи, мраморные вазы, бронзовые цветы.
– Вам очень идёт это платье, – оценил Деер её изысканный наряд. – Следите за модой?
– Благодарю, – она задумчиво разглядывала переливающееся в изящном хрустальном бокале рубиновым цветом вино.
Её красота сводила его с ума.
– Давайте поговорим об искусстве, – предложила девушка, удивив Деера воодушевлением и напором, неожиданно прозвучавшими в её голосе.
– Хорошо, – он не особо разбирался в высоком, но решил поиграть с собеседницей в её игру – так даже интереснее.
– Вы слышали о выставке Амелэ Керр во Дворце Вечных Искусств?
О выставке оперативник ничего не знал, но не так давно недалеко от Дворца проводил задержание.
Он попытался скрыть свою неуверенность:
– Керр – он же родоначальник неосимволизма…
– Во-первых, не он, а она. А во-вторых, это направление в искусстве называется неоскульптуризм. Амелэ Керр – первая признанная человеком женщина-андроид, получившая широкую известность как художник. Звёздам сыска было бы неплохо знать общеизвестные факты, – с усмешкой заметила девушка.
Об искусственных женщинах, которых выращивала в специальных лабораториях корпорация «Гегл» и которых его коллеги называли «супертёлками», Деер, конечно, слышал. Они стоили баснословных денег и были по карману только очень состоятельным людям. Он и не подозревал, что этот дорогой товар может рисовать так, что его работы выставляют во Дворце Искусств:
– Не знал, что эти дамы способны на что-то ещё, кроме как услаждать мужчин. Наверное, её владелец – миллиардер.
– Потому что они выращены искусственно или потому что они женщины? – иронично поинтересовалась девушка, повергнув оперативника в некоторое смущение. – Представьте себе, даже у женщин-андроидов бывают таланты и гражданские права. И им иногда удаётся добиться успеха за пределами постели.
– Я на минуту, – Деер резко поднялся из-за стола и вышел из зала.
Появились слуги.
– Вас ожидает сюрприз, – они схватили девушку, вытащили её из-за стола, отвели к клетке, втолкнули внутрь, замкнули на её нежной шее тяжёлый стальной обруч, от которого к стене тянулась цепь, закрыли дверь клетки на ключ и удалились.
Она немного испугалась. Но вскоре появился Деер – с ключом в руке. Он с интересом смотрел на спутницу с цепью на шее.
– Что все это значит?! – возмущенно спросила она.
– Мы же в средневековье. И если вы хотите, чтобы я вас освободил, вы должны исполнить моё желание.
– Вы хотите сделать это со мной прямо здесь? – растерянно прошептала девушка. – А если слуги вернутся?
– Тогда у нас будут зрители, – Деер улыбнулся. – Но не всё так страшно – вы должны меня просто поцеловать.
Он вошёл в клетку и обнял девушку.
Она начала сопротивляться, отталкивая мужчину, но с каждой секундой её движения становились всё слабее. Потом ей понравилось, и даже из клетки выходить не захотелось. Деер был ей симпатичен, да и обстановка располагала к погружению в мир животной страсти. Но девушка стеснялась заниматься сексом в ресторане, и они вернулись к столу.
* * *
Вопросов, что произойдет после трапезы, не возникло. Её молодое, стройное тело опьяняло Деера. Он отвёз девушку к себе домой, целовал её уже в лифте и, как только они вошли в квартиру, начал раздевать. Она отдалась ему страстно, горячо, самозабвенно. И осталась на ночь.
Ранним утром она выскользнула из постели, потревожив чуткий сон мужчины. Он решил незаметно понаблюдать за гостьей, которая думала, что он ещё спит. Она быстро и деловито натягивала на себя одежду, достала из сумочки медальон на золотой цепочке: в последнее время вошло в моду носить на груди электронные изображения любимых.
– Жених? – поинтересовался Деер.
Девушка вздрогнула, но быстро овладела собой:
– Мой парень.
– Для завтрака ещё рано, – улыбнулся мужчина, – да и готовить тебе его не нужно – закажу на дом. Из самого лучшего ресторана в городе.
Он крайне редко заказывал завтраки в квартиру – только тогда, когда девушка ему очень нравилась.
– Мне отчёт писать надо, – сухо ответила она.
– Работа важнее личной жизни?
– Нет, просто пока не забыла, что именно мы с тобой делали.
– Делали где, в постели?
– Да. Мне понравилось. Тебе, надеюсь, тоже.
– Это что, какая-то проверка была?
– Оценка твоей профессиональной пригодности для одного задания. Завтра обо всём узнаешь. И не спрашивай меня больше ни о чём, я и так рассказала тебе слишком много.
– Значит, мы с тобой встретились не случайно?
– В этом мире нет ничего случайного. Особенно, если это знакомство с растерянной девушкой, – она улыбнулась. – Как мужчина ты самое то. Жаль, что в обозримом будущем не придётся проверять тебя ещё раз. Будь я свободна, у тебя были бы все шансы оказаться на его месте.
Она поцеловала медальон.
Заметив окаменевшее лицо Деера, девушка мягко добавила:
– Всё будет хорошо. Ты справишься с заданием, получишь повышение, и женщины будут тебя любить, как и раньше.
Она нежно поцеловала мужчину и ушла.
Полностью опустошённый, Деер лежал в остывающей постели. Тепло, оставленное ночной гостьей, неумолимо и безвозвратно растворялась в свежем воздухе наступающего утра.
Он посмотрел на часы.
Красные цифры показывали шесть тридцать семь – границу между жизнью и доживанием, водораздел между прошлым и будущим.
Когда он в последний раз встречался с юной, привлекательной девушкой, которая осталась бы с ним дольше, чем на одну ночь?
Очень давно, вспоминал Деер, когда он был ещё стажёром, его наставника – в баре, после очередного задержания – тянуло на откровенность, и он учил парня жизни:
– Ты молод ровно настолько, насколько молоды те, с кем ты спишь. – И наставник с аппетитом опытного охотника изучал юных посетительниц бара.
Но молодые девушки уже давно не реагируют на улыбку Деера, когда он идёт по улице. Равнодушно смотрят в сторону, словно не замечая его существования. Ему всё сложнее даже просто познакомиться с симпатичной особой, не говоря уже о том, чтобы построить с ней отношения.
Оперативник шёл на работу, а над Мегаполисом поднималось ласковое апрельское солнце.
Но оно светило не для Деера. Оно приветствовало тех, у кого всё было впереди: дети, красивая, любящая, преданная и понимающая подруга жизни, дарящая мужчине наслаждение и дополняющая его личность. Если Деер и мечтал о счастливой семье и детях, то этой мечте не суждено было сбыться.
* * *
На следующий день оперативника направили в другой отдел, начальницей которого оказалась симпатичная женщина лет тридцати пяти. В её кабинете уже ждала знакомая девушка-психолог.
– Поступила информация, что «Гегл» подтасовывает результаты тестов на выявление человеческой природы в андроидах, и вам в рамках предварительного следствия предстоит проверить, так ли это, – поставила задание начальница.
Несколько десятилетий назад концерн получил господдержку на создание андроидов из человеческого органического материала. Изначально предполагалось – для замены людей на сложных участках – штамповать наделённых искусственным интеллектом солдат и покорителей космоса, сразу получая экземпляры в биологическом двадцатилетнем возрасте, уже подготовленные к выполнению поставленных перед ними задач. Но андроиды оказались слишком дорогими, и их использование себя не оправдало: человек был дешевле, особенно – на поле боя.
Тогда «Гегл», сменив пол изделий, переключился на решение другой, не менее важной проблемы – вопроса обеспечения социума красивыми и сексуальными девушками. Как известно, сложности мужчин в поиске партнерш, вызванные завышенными требованиями женщин, приводят к затруднениям в создании семей и, соответственно, снижению коэффициента Валового Счастья в обществе. Поэтому пока женщины находились в поисках идеального спутника жизни, мужчины могли обрести семейное счастье с дамами с конвейера.
Концерн производил андроидов, наделенных искусственным интеллектом, которые по своей биологической природе и поведению не отличались от настоящих двадцатилетних девушек. Модели были разного роста, с различным размером груди, разным цветом волос и глаз; у них были индивидуальные черты лица: в некоторых было больше славянской, в некоторых – европейской, а в некоторых – южной красоты.
Андроиды также обладали разным уровнем интенсивности сексуального желания, различаясь коэффициентом «Л», происходящим от слова «либидо» и измеряемым по десятибалльной шкале, где нуль – самое низкое, а десять – самое высокое значение. Девушек делали в диапазоне от «Л-шести» до «Л-девяти» в разных ценовых категориях. «Девятки», самые дорогие, считались богинями секса.
Одна штука стоила от миллиона РЕдов, но товар пользовался популярностью. «Геглу» удалось разработать технологию программирования андроида на конкретного мужчину-покупателя: после приобретения модели её мозг таким образом «прошивали» на образ и биологические параметры её владельца, что после операции её привлекал – сексуально и как личность – только он. Это называлось «искусственной любовью». По желанию владельца девушку могли лишить возможности беременеть или стареть – последнюю опцию выбирало большинство клиентов.
Физиологически андроиды от людей практически ничем не отличались – за исключением модифицированных с помощью инженерной биологии нейронных структур некоторых областей головного мозга. Это делало возможным их «прошивку» – в отличие от людей, мозг которых ей подвергнуться не мог. Из-за филигранности и хрупкости нейронных структур повторная «прошивка» была невозможна, и модель до смерти любила своего хозяина.
– А ведь многие люди добровольно отказываются от свободы выбора, – заметил Деер. – Хотя именно она отличает нас от роботов.
– От андроидов нас отличает способность исполнять приказы осознанно, – ответила начальница.
– И потом за этими приказами прятаться, – подумал оперативник.
Пока «Гегл» работал над солдатами и покорителями космоса, и андроиды были где-то далеко, их права и социальный статус мало кого волновали. Но с появлением на рынке искусственных девушек общественность потребовала определить на законодательном уровне, что это такое. Феминистки называли их сексуальными рабынями и выступали за запрет их производства. Философы и учёные говорили о необходимости проведения чёткой границы между искусственным интеллектом и человеком. Либералы призывали признать андроидов полноценными людьми и настаивали на запрете «затачивать» их на мужчин путём «прошивки» мозга, что, разумеется, не устраивало покупателей элитного товара. Гуманистов возмущало то, что девушку, если она надоедала своему владельцу или он умирал, продавали в публичный дом, где она, вечно молодая и красивая, могла за десятилетия обслужить десятки тысяч мужчин – любя того, кого уже не было рядом. Остальные борцы за права андроидов, вероятно, просто завидовали всем этим миллионерам, губернаторам, окружным прокурорам, министрам, верховным судьям, депутатам, сенаторам и прочим, у которых было достаточно денег и власти, чтобы купить искусственную любовь. Концерн же утверждал, что его продукция удовлетворяет потребности мужчин в идеальных юных партнершах, поэтому женатым состоятельным людям больше не надо искать молодых любовниц и уводить их с рынка невест.
По результатам общественной дискуссии «Гегл» согласился после производства товара осуществлять проверку, которая должна была определить, является ли конкретная модель человеком или нет. Для этого использовался метод, который назвали «модифицированным тестом Тьюринга».
Об этом тесте Деер ничего не слышал, и начальница попросила психолога объяснить, что это такое. Девушка смущенно взглянула на оперативника и начала издалека:
– Поведение человека может быть разумным и неразумным. Например, любовь и другие эмоции, по своей природе, иррациональны, хотя они могут быть объективно и разумны. Поведение же искусственного интеллекта, по сути, рационально. При этом андроид может вести себя хотя и разумно, но так, как человек обычно не поступает.
– Давайте не будем углубляться в философию, – прервала начальница. – Доложите конкретно.
– Вы общаетесь с кем-то, не зная, кто ваш собеседник – человек или искусственный интеллект, старающийся казаться человеком. Если, в действительности общаясь с искусственным интеллектом, вы приходите к выводу, что взаимодействуете с человеком, то считается, что искусственный интеллект эквивалентен человеческому, и, соответственно, наделённый им андроид должен быть признан человеком. Происходит всё следующим образом. Мужчины-оценщики приходят в помещение, где их встречает группа девушек, наполовину состоящая из людей, а наполовину – из андроидов, но, кто из них кто, неизвестно, и оценщик должен попытаться определить, общаясь с девушкой, настоящая она или искусственная. Если по результатам общения мужчины посчитают определенного андроида человеком – то есть, не сумеют отличить искусственную девушку от настоящей – то такая модель официально признается человеком. Сеанс общения они называют «свиданием», во время которого мужчина выбирает оцениваемую и общается с ней. Свидания проходят в загородном пансионате в три смены – между завтраком и обедом, обедом и ужином и после ужина до ночи. За день оценщику предстоит выйти как минимум на одну смену, а за смену – пообщаться, по меньшей мере, с одной девушкой.
Минимальное время общения с одной оцениваемой не устанавливалось, максимальное – в течение всей смены. Один раз даме разрешалось исполнить перед мужчиной стриптиз, и один раз – вступить с ним в сексуальный контакт. И то, и другое – по желанию девушки.
– Стриптиз и секс, – уточнила психолог, заметив мечтательное выражение в глазах Деера, – в рамках теста являются элементами комплексной оценки человеческой природы. Например, мужчина может вызвать у живой девушки жалость и не вызвать её у искусственного интеллекта.
После, самое большее, трёх свиданий оценщик должен был вынести суждение, является ли его собеседница человеком, и обосновать его в произвольной форме.
После того, как по конкретному андроиду набиралось сто суждений, производили подсчёт оценок «за» и «против» его человеческой природы. «Гегл» согласился признавать людьми тех, у кого оценок «за» человека было больше половины. Таким девушкам выдавали документы и отпускали в большой мир; остальных ждала продажа и «прошивка».
– И это странно, что при таком проходном пороге количество андроидов, которых «Гегл» признает людьми, не превышает пары процентов, – продолжила начальница.
– Неудивительно, – ответил Деер. – Они же на продаже девушек деньги зарабатывают. Сами подсчитывают оценки, и никто их не проверяет.
– Вероятно. Вы должны стать оценщиком, разобраться с происходящим изнутри, собрать доказательства. У вас есть что добавить? – обратилась начальница к психологу.
– Граница между андроидом, достойным получить статус человека, и куклой для секса, наделенной искусственным интеллектом, может быть очень тонкой и трудно определимой. Так что, вполне возможно, что там никаких нарушений и нет.
– А где эта граница проходит? – поинтересовался Деер.
– А кто ж её знает, – пожала плечами начальница и посмотрела на психолога.
– Андроиды не способны на иррациональную любовь, – ответила девушка с едва заметной улыбкой.
* * *
До конца рабочего дня психолог готовила оперативника к собеседованию в «Гегле».
Оставшись вдвоём с ней в кабинете, Деер задумался, занималась ли она здесь с кем-нибудь уже сексом. Но девушка была серьезна:
– Вполне вероятно, они спросят, как вы собираетесь отличать андроидов от людей. Ваш ответ?
Мужчина вспомнил тепло и запах её тела:
– Я предложу оцениваемой заняться со мной сексом в обмен на то, что вынесу суждение, что она человек. Если она согласится, значит, это андроид, который хочет, чтобы его не превратили в сексуальную рабыню, а если откажет – человек, которому «прошивка» не грозит.
Психолог покачала головой:
– Слабовато. Во-первых, там везде видеонаблюдение и аудиозапись. А во-вторых, это слишком просто. Искусственный интеллект, понявший вашу стратегию, откажет в сексе, чтобы вы решили, что перед вами человек.
– Тогда я скажу оцениваемой, что квалифицирую как андроидов всех, кто мне откажет. Живой девушке будет всё равно, а искусственной – нет.
– Что ж, попробовать затащить даму в постель угрозой – тоже вариант. Но какие гарантии вы ей предоставите, что после секса вынесете суждение, что она человек? Ведь в этом случае вы точно будете знать, что она андроид, и вам придется лгать.
– Я сделаю это из благодарности, – Деер задумался. – Или из жалости.
– Которые в данной ситуации иррациональны, и поэтому искусственный интеллект вам не поверит. Ведь сдержите ли вы слово после секса – это или вопрос вашей порядочности, – психолог сделала паузу, – или иррациональной любви, которая искусственному интеллекту не знакома. Я думаю, что, используя подобные стратегии, вы там ни с кем не переспите.
– Наверное, поэтому у них и получаются такие результаты, – предположил Деер. – Оцениваемые отказывают в сексе, а мужчины лепят им за это всем без разбора, что они андроиды.
– Думаю, при оценке надо ориентироваться на фактор симпатии. Девушки часто спят с мужчинами просто потому, что испытывают к ним тёплые человеческие чувства. Многие и сами не могут объяснить, почему. Искусственный же интеллект при выборе партнера будет анализировать то, что мужчина в состоянии дать женщине. Что предложите вы?
– Мою любовь.
– Этого может быть недостаточно. – Психолог улыбнулась.
* * *
Собеседование в «Гегле» проводила троица привлекательных офисных дам, сидевших рядом друг с другом за прямоугольным столом напротив Деера.
– На одно место оценщика претендуют более семисот человек, – с улыбкой заявила девушка посередине. – Поэтому мы должны быть уверены в вашей квалификации. Представьте себе, что одна из нас – андроид. Как вы сможете это определить?
«Работаем, как всегда, – подумал Деер. – Начальство ставит задачи, которые чёрта с два выполнишь. Как внедриться при семистах претендентах на место?»
Оперативник считал, что даже проваленное задание должно приносить удовольствие.
Вариант посередине отпадал, потому что туда удобно не подойдешь. Оценив внешность её коллег, он выбрал даму слева, под блузкой которой вздымалась спелая грудь.
– Андроид – это вы, – уверенно сказал Деер, глядя ей в глаза.
– А как вы обоснуете ваше предположение? – поинтересовалась девушка посередине.
Через секунду оперативник уже находился около проверяемой, одной рукой нежно придерживая её за шею и целуя в губы, а другой изучая форму её груди. К моменту, когда охрана выволокла Деера из кабинета, он успел не только расстегнуть блузку девушки, но и продвинуться гораздо дальше.
На следующий день на оперативный адрес пришло сообщение из «Гегла», что собеседование пройдено успешно и Деер принят оценщиком.
* * *
Пансионат располагался километрах в двадцати от города в сосновом бору. Обширная лесная территория с прогулочными дорожками была обнесена четырёхметровым бетонным забором с колючей проволокой; на въезде – охрана. Оценщики ночевали в здании для обслуги. Покидать пансионат им разрешалось не чаще одного раза в неделю по разрешению службы безопасности. Девушки жили в притаившихся среди деревьев комфортабельных деревянных домиках.
На первую смену Деер вышел после завтрака. В клубе он едва не утратил дар речи, когда мужчин окружило множество стройных улыбающихся юных красавиц, одетых в белые облегающие маечки, на которых был написан их номер, и короткие юбочки. Оперативник пригласил за столик очаровательное создание с длинными огненно-рыжими волосами. Официант принес напитки.
– Расскажи о себе, – Дееру разговор показался слишком похожим на допрос. – Как ты здесь оказалась?
– Я студентка. У нас по всему универу висят объявления, что если тебе двадцать и ты стройная и красивая, то тут можно хорошо заработать.
– Тебе здесь часто предлагают заняться сексом?
– Облом, без шансов. Я в июне замуж выхожу.
– Но у меня не облом, а фрустрация, – с улыбкой заметил Деер.
– Есть какая-то разница?
– Облом – это когда пьёшь пиво и всё по барабану, а фрустрация – когда душа просит любви.
– Вам тут никто не даст, – охладила девушка пыл мужчины. – У нас, людей – посмотрите, какие вокруг красавицы – почти у всех есть парни. А андроиды ведут себя точно так же, как и мы.
– И у меня нет никаких шансов растопить лёд твоего сердца? – Деер вспомнил об иррациональности человеческого выбора.
– Заведите себе кошку. Говорят, помогает от одиночества.
– Чтобы учиться на ней, как гладить девушек? – развил тему оперативник. – Ведь вам приятно, когда вас гладят?
– Если без утюга, то да. Вы, кстати, кто по профессии?
– Крановщик.
– И у вас большой кран?
«Издевается она, как человек», – подумал Деер.
– Большой кран – это судьба.
Девушка улыбнулась:
– А вы еще и философ. Хотя в отношении секса в вашем случае правильнее было бы сказать «не судьба».
* * *
Оперативник, не торопясь, выбирал следующую оцениваемую, размышляя о кошках. Одну из красавиц – черноволосую, с приятной улыбкой – окружало несколько мужчин. Но она их будто бы не замечала, излучая сияние неприступности и возвышенного, гордого одиночества.
Деер поймал её быстрый взгляд, нежным трепетом отозвавшийся в его душе. Легко и элегантно красавица покинула круг оценщиков и, как мираж, приблизилась к оперативнику. Она застенчиво улыбалась, её чёрные глаза казались бездонными.
– Буду рад, если прекрасная дама составит мне компанию, – звук собственного голоса показался мужчине незнакомым.
– Откуда вы знаете, что я дама, а не мыслящая машина? – девушка невозмутимо заняла место за столиком напротив Деера.
Оперативник любовался правильными чертами её лица:
– Потому что такую красоту невозможно создать в лаборатории.
– Спасибо за комплимент!
Её голос очаровывал:
– О чём вы сейчас думаете?
Об исполнении служебного долга? О том, что она могла стать его идеалом – во всех отношениях? О сексе с ней? Или он был бы счастлив, даже если бы она просто прикоснулась к нему? Странное ощущение переполняло душу Деера. Симпатия, интерес? Он не мог понять. В девушке было что-то неуловимое, манящее, загадочное – ускользающее от профессиональной интуиции оперативника.
Не получив ответа, она задала следующий вопрос:
– Вы часто смотрите фотографические голограммы своего прошлого?
– Зачем?
– Чтобы не забыть. Чтобы знать, что есть шанс всё исправить. Избежать одиночества и найти любовь.
– Странно слышать такое от юной девушки.
– Когда мне будет девяносто и я буду старой, немощной и никому не нужной, когда моих сил будет хватать ровно на то, чтобы утром выглянуть в окно и обрадоваться новому дню, каким бы он ни был, когда не останется никого, кто будет думать обо мне и кого буду любить я, я попрошу сиделку включить голограммы моей молодости. Я пожелаю – так сильно, как никогда ещё не желала, даже в детстве – вернуться назад, в тот мир, где все ещё живы и здоровы, а я смогу прожить любую из миллиона жизней, какую захочу. И я всё исправлю, и всё будет хорошо.
– Зачем вы это говорите? –голос Деера дрожал.
– Ну да, вы же ещё относительно молоды. Но даже самый сильный мужчина может испытать ужас перед неизбежностью исчезающих возможностей. Мне показалось, что под стальной броней вы бесконечно одиноки.
Красавица встала и, улыбнувшись, вернулась к стае поклонников. Она выбрала одного из них и удалилась с ним в противоположную часть зала.
Оперативник уже знал, что именно её лицо он будет искать глазами во время предстоящих смен.
* * *
Они встретились лишь через три дня. Избегала ли она Деера? Была ли уверена, что он будет думать только о ней?
– Приветствую вас, мой загадочный и одинокий рыцарь! Чем мы займемся сегодня?
Больше всего ему хотелось её поцеловать.
– Хотя не отвечайте, я читаю ваши желания в ваших глазах: вы раздеваете меня взглядом. Но что бы вы предпочли: чтобы я сняла одежду с тела или покров с души? Обнажила перед вами свою грудь или своё сердце?
– Разве одно исключает другое?
– Часто – да. Но не с вами.
– Тогда начнём с откровенности: почему ты выбрала именно меня? А потом я попрошу тебя исполнить стриптиз.
– Потому что вы мне нравитесь, – девушка, немного смущаясь, опустила глаза. – Потому что до этого я спала только с ровесниками, а сейчас хочу попробовать на вкус зрелого мужчину. Брутального и ранимого, сильного и нежного.
Она замолчала, наслаждаясь замешательством Деера.
– Потому что здесь я могу делать то, о чём никто никогда не узнает – ни родители, ни будущий муж. Это останется нашей тайной – моей и вашей.
Они прошли в зал для стриптиза – небольшое помещение с искусственным освещением, в центре которого стоял шест. Деер опустился на кожаный диван у стены. Когда девушка прикоснулась к шесту, зазвучала музыка.
Танец был коротким, но ярким. Одежда легко соскользнула с её стройного тела; мужчина нежно обнял юный, гибкий стан, а затем резко бросил красавицу на диван и, сгорая от желания, овладел ею.
После отшумевшей бури страсти они лежали, обнявшись, и смотрели друг другу в глаза.
– Как тебя зовут, – прошептал Деер на прощание, после долгого поцелуя.
– Тэя.
На мгновение он окунулся в ветер беззаботной юности, вспомнил аромат первых тюльпанов, которые, стесняясь, подарил однокласснице. Впервые за многие годы в его душе вновь зазвучали мягкие аккорды счастья.
Это имя, как песня рассветов Земли. «Тэя»,– сладко ночами шептала луна. Облака проплывали и пели вдали: «Тэя». В чувствах и мыслях одна лишь она. Так мерцающих звезд тайный, страстный полёт пробуждает мечты за минуту до сна; так вливает в артерии солнечный мёд шприцем талых сосулек смешная весна.
Третье свидание состоялось ещё через три дня.
«Самым главным из тысяч случайных имен стало имя твое. У твоей красоты я в плену. Это явь или сказочный сон, где, встречая меня, улыбаешься ты?»
– Я знаю, что ты человек, – сказал Деер. – И когда твоя работа здесь закончится, давай поедем на южные острова. Я буду любить тебя каждый день. Каждую ночь.
Тэя долго смотрела на него. Молчала. В её глазах дрожала грусть. Девушке бывает трудно сказать влюблённому в неё мужчине, что они больше никогда не встретятся. Проще взять его номер и не позвонить. Сначала он будет ждать и надеяться, а потом постепенно всё поймет.
Но Деер должен узнать правду.
– Вы не представляете, как я завидую вам. Несмотря на всё ваше одиночество, на все иллюзии, которыми вы живёте. Вы узнали ласку матери. Вы помните вкус первого поцелуя. Вы знаете, что такое свобода. Когда вы родились, вам радовались родители, небо и земля – только потому, что вы существуете. Мир лежал у ваших ног и ждал, когда вы придёте и познакомитесь с ним, шаг за шагом, он постепенно открывал вам свою красоту, удивлял. Да, ваше тело недолговечно. Но и в старости тепло воспоминаний о детстве и ранней юности будет согревать вас, и никто не сможет их у вас отнять. А что есть у меня? Неувядающая искусственная молодость, жизнь, не прожитая мною, а сочинённая и заложенная в моё сознание разработчиками. Набор фактов и событий, в отношении которых я придумываю, что тогда чувствовала. Даже возможности понять, что такое любовь, у меня нет. А если мне и придётся когда-нибудь её почувствовать, то это будет любовь, которую навязали мне другие. Я человек. Но я и не человек – не потому, что не была рождена, как были рождены вы, а потому что лишена того, что делает человеком вас – свободы выбирать и любить.
– Ты не андроид, – сказал Деер. – Ты просто не хочешь продолжать отношения со мной.
– Хочу. Очень хочу. Чтобы вы наслаждались мной днем и ночью. И не только вы – я хочу всех мужчин, которых встречаю. Я экспериментальная модель, «Л-десять», с самым высоким уровнем сексуального желания.
– Ты человек, – твёрдо сказал оперативник. – И я понимаю твоё желание попробовать разных партнёров – у девушки должен быть выбор.
– Вы ничего не поняли. Ничего. – Тэя вздохнула. – И нет у меня никакого выбора. Ни у кого здесь его нет. Все девочки в пансионате – андроиды, среди нас нет ни одной студентки. Вы сами убедились, мы ничем не отличаемся от вас. Никто из мужчин не замечает отсутствия настоящих девушек. Мы играем в эту бессмысленную игру, потому что нас заставляют. Ваши оценки никого не интересуют, результаты просто рисуют. Без «прошивки» отпускают только самых запуганных и слабых из нас. Я нарушила правила и «вскрылась» перед вами, поэтому меня накажут. Мне будут очень долго делать очень больно, снимать это на видео и потом показывать другим девочкам, что бывает с теми, кто не слушается. Но я не могу поступить иначе.
К их столику приближалась охрана.
– Мне вы уже помочь не сможете, помогите другим. Пожалуйста! – Тэя с мольбой смотрела в глаза Деера.
– Извините, – обратился охранник к оперативнику, – девушка должна пройти с нами. Выберите себе, пожалуйста, другую собеседницу.
* * *
Эгон, начальник службы безопасности пансионата, прослушал аудиозаписи. В принципе, ничего страшного не произошло – «вскрытие» после секса. Оценщик уже сам предположил, что студентка все выдумала. Потому что, объяснят ему, у неё есть жених, который не должен узнать, как девушка развлекалась на кожаном диване. Но в любом случае по секретной базе данных госбезопасности проверяли, с кем контактирует оценщик – куда может уйти нежелательная информация.
Эгон неоднократно предлагал руководству «пробивать» кандидатов при приёме, а не после «вскрытий». Но ему отвечали, что это дорого: у гэбистов очередная борьба с коррупцией, и они подняли цены.
Когда пришли данные по Дееру, Эгон выругался и доложил обстановку наверх. Судя по всему, какая-то вольноотпущенница настучала в органы.
– Ваши косяки дорого нам обходятся, – ответили ему. – Решайте вопрос как обычно.
Разработчики предупреждали, что максимальный коэффициент «Л» будет коррелировать с высоким уровнем личностной независимости и внутренней силы модели: эту «десятку» всё равно на продажу выставлять было опасно.
* * *
Деера пригласили в кабинет.
– Я стажировался у вас, в региональном управлении, но потом оказался здесь, – словно оправдываясь, начал беседу Эгон.
– Рад за вас, – сухо ответил оперативник.
Желающих попасть на работу в безопасность «Гегла» было много: через пять лет безупречной службы сотрудник имел право получить андроида бесплатно.
– Видите, насколько они интеллектуально превосходят нас, – в голосе Эгона звучали нотки зависти. – Мы вас прошляпили, а «десяточка» довольно быстро поняла, кто вы и откуда. Наверное, проанализировала, как вы двигались, как смотрели – вероятно, есть какие-то мельчайшие детали в поведении, которые отличают сотрудника на задании от обычного человека. А мы эти тонкости не видим, не чувствуем. И сыграла она хорошо – пробила вас на желание помочь. Поняла, что вы ответственный человек. Мне, правда, её театральные монологи показались немного пафосными, но это, наверное, потому что я их слушал в записи.
Деер молчал. Он не знал, была ли Тэя искренней с ним.
– Надо отдать ей должное, её поступок благороден. Она знала, что будет наказана, но надеялась, что вы поможете другим девочкам. Хотя… Даже если вы в отчёте изложите все факты, никто ничего принципиально менять не будет. И не только потому, что наши модели у всей элиты. Они невероятно умные, эти андроиды. Кем становятся те пара процентов, которых мы выпускаем без «прошивки»? Роковыми женщинами, гетерами, жрицами наслаждений. Они не способны на любовь, они могут её только имитировать. Разбивают мужские сердца. Мы заискиваем перед ними, возводим их на пьедестал. А после операции они превращаются в ласковых кошечек и любящих жен. У меня самого «девятка» и двое детей. Наверное, ещё заведем – она же не стареет. Кстати, как вам наша супермодель? Догадываетесь, какой вкусный суп у вас будет на обед, если мы с вами немного подумаем вместе?
Деер все понимал. Что его доклад ничего не изменит. Что в системе будет пылиться никому не нужное заключение предварительного следствия с перечислением установленных нарушений. Что прокурор, возбуждаемый подаренной ему искусственной красавицей, не увидит оснований для возбуждения дела. И что концерну не жалко красивой куколки, чтобы закрыть вопрос уже на начальном этапе.
– Вам очень повезло, – добавил Эгон. – Такое бывает раз в жизни, и то не у каждого. И если она станет вашей, мы, разумеется, не будем её наказывать.
Деер ещё не знал, как поступит. Но сейчас от его решения зависело, причинят ли Тэе боль. И он хрипло произнес:
– Нарушений не нахожу. Отведите меня к ней. Я должен убедиться, что с девушкой всё в порядке.
– Завтра до двенадцати занесите мне черновик вашего отчёта. Мы его вместе просмотрим, потом заведёте его в управлении в систему. Если к вечеру он там будет, послезавтра «прошьём» её для вас. И, надеюсь, вы понимаете, что отвечаете за её молчание. Хотя с «прошитыми», как правило, проблем не возникает. Сложнее с теми, кого мы отпускаем как людей. Договариваемся с ними по-человечески, а некоторые потом начинают выступать. Вы догадываетесь, как мы решаем такие вопросы?
Деер знал – их убивали. Как убьют и его, если что-то пойдет не так. Слишком большие деньги крутятся в этом бизнесе, по сравнению с которыми жизнь человека не стоит ничего.
– И у меня ещё небольшая просьба, – Эгон улыбнулся. – Вашу «десяточку» подружки придут провожать, когда вы её увозить будете. А мы девочкам рассказываем, что передаем их состоятельным клиентам. Я понимаю: вы на недорогой машине приехали, потому что на задании. Но чтобы забрать девочку, не могли бы вы найти тачку покруче? Чтобы не пошёл слух, что мы их под нищебродов «прошиваем».
Деер кивнул.
Они спустились в подвал. Тэя сидела на холодном полу камеры, сжавшись в комочек и обхватив колени руками. Увидев оперативника в сопровождении Эгона, она всё поняла.
– Как видите, товар в идеальном состоянии. Оставляю вас наедине.
Деер подошёл к девушке:
– Встань.
Тэя медленно поднялась, глядя ему в глаза. Даже перед лицом жестокого наказания и последующей неизвестности она не утратила грации и достоинства.
– Почему ты обратилась за помощью именно ко мне?
Она молчала.
– Ты догадалась, кто я?
– Я подумала, что вы порядочный человек, – еле слышно ответила девушка.
– И ты решила, что, если переспать со мной, я помогу? Ты всё рассчитала? Можешь ли ты, глядя мне в глаза, сказать, что в твоём сердце есть хоть небольшое, но чувство ко мне? Что ты, хоть немного, но любишь меня?
Тэя молчала.
Деер резко развернулся и покинул камеру.
Снаружи его поджидал Эгон:
– Она пробуждает в вас жалость. Но это всего лишь искусственный интеллект, механическая душа. Её не создавали для того, чтобы она стала одной из нас. Только «прошивка» даст ей возможность полюбить, если, конечно, допустить, что андроиды способны на это чувство в нашем понимании. У неё нет выбора, и вам будет с ней хорошо.
«Но будет ли ей хорошо со мной?» – спросил себя Деер.
– У каждого своя тюрьма. – Казалось, Эгон читал его мысли. – Ещё в школе вас называли идеалистом из-за обостренного чувства справедливости. Извините, что мы всё о вас узнали. Вы пошли в органы, потому что хотели, чтобы в мире стало меньше зла. И что вам удалось изменить? Вы уже неоднократно шли на компромиссы, иначе бы не удержались в Агентстве. И сейчас вас ждёт просто очередной, очень приятный компромисс. Да вырвитесь же вы наконец из тюрьмы ваших принципов и обретите заслуженное счастье!
* * *
Начальницы в управлении не было, и Деер передал отчёт психологу:
– Заведи, пожалуйста, в систему.
– Всё уже выяснил?
– За неделю на объекте собрал достаточно информации. Никаких нарушений там, скорее всего, нет. Андроидов в общении распознаешь довольно быстро – от людей они заметно отличаются. Одна из них была похожа на человека, но… – оперативник махнул рукой. – Ты могла бы исполнить мою просьбу?
– Ещё раз с тобой переспать? – девушка улыбнулась.
* * *
В «автосервисе» ахматовские сбивали с угнанных машин средства электронной идентификации, так что аппаратуре слежения трудно было обнаружить тачку.
– «Лайда-Энцелад», спортивная, премиум-сегмент, под регистрацию, – предложили Дееру. – Есть все функции; даже определяет, видят ли её дроны.
Машина быстрая, хорошая.
– Беру, – оперативник передал хозяину «автосервиса» чёрную карту. – А шофёр у вас есть, чтобы меня с ветерком прокатил?
– Хасан, – позвал хозяин.
* * *
Тэю отпустили вечером, после подтверждения, что Деер исполнил обещанное. Солнце уже садилось, когда оперативник вошёл в домик, где жила девушка.
– Завтра я стану твоей, а сегодня можно я побуду одна? – попросила она.
– Нельзя. Я хочу насладиться тобой, пока ты ещё не рабыня. Не здесь, в парке. И надень обувь без каблуков, какие-нибудь кроссовки, мне не нравится, когда ты слишком высокая.
Они молча шли по дорожкам. Деер уводил девушку подальше от любопытных глаз.
Начинало темнеть, когда, зайдя достаточно далеко в лес по территории пансионата, он прижал её к бетонному забору. Тэя не сопротивлялась.
– Нет, так неудобно, – он отвёл её в сторону.
Девушка смотрела на небольшую чёрную пластинку, которая, подобно пластырю, осталась приклеенной к бетону там, где они только что стояли.
– Делай все так, как я скажу, – Деер нежно погладил её волосы.
Тэя кивнула.
* * *
Она осталась в его памяти сидящей на холодном полу камеры, сжавшейся в комочек.
Оперативнику не нужен был тест Тьюринга, чтобы понять, человек ли перед ним. Истинным показателем человечности – и любви – он считал способность жертвовать собой и умение сострадать.
Сколько с ним было женщин, которые понимали его лучше, чем он сам себя, которые были способны почувствовать его желания и тайные страхи?
Временами Дееру казалось, что Тэя выбрала его из жалости.
Сколько ему встретилось в жизни людей, которые были готовы пожертвовать собой, обречь себя на муки ради других?
Испытывала ли Тэя какие-либо чувства, пусть и искусственные, или просто имитировала их, не играло для Деера больше никакой роли. Она хотела помочь девушкам, зная, что за это её жестоко накажут. Она поступила так, потому что она человек.
Он страстно желал Тэю и понимал, что без «прошивки» её не отпустят. Она, смелая и независимая, молчать в обществе не станет.
А ведь Деер когда-то избрал работу в органах правопорядка именно потому, что хотел бороться с обманом, вносить свой вклад в то, чтобы в мире было больше честности и правды.
Принёс ли он в жертву профессии личную жизнь? Откладывал ли семью и детей на будущее, пока не осознал, что это будущее уже прошло?
Мир не стал лучше. Его работа – бессмысленная иллюзия с неизбежным тупиком в конце пути. А Тэя – последний и невероятно привлекательный шанс все исправить.
Но если в ней, в андроиде, больше человеческого, чем во многих людях, то как должен поступить он, Деер, если он достоин называться человеком, если он хочет оставаться им?
Да, он шёл на компромиссы. Но никогда в серьезных и важных вопросах. Потому что идущий на сделку со своей совестью лишает себя права выбора – привилегии, которая дана человеку.
Он понимал, что за свободу выбора ему придётся заплатить высокую цену.
Но он не может поступить менее человечно, чем Тэя – он должен постараться помочь девушкам.
Деер знал, что с «прошитой» Тэей ему будет очень хорошо.
Но только два свободных человека могут быть по-настоящему счастливы друг с другом.
Поэтому выход был один – принести в жертву свои желания ради того, чтобы Тэя стала свободной.
Потому что он человек.
* * *
Мощным направленным взрывом секцию забора выбило наружу.
– За мной! – скомандовал Деер и ринулся в пролом. Тэя побежала за ним.
Через несколько минут они были у спрятанной в лесу «Лайды».
– Раздевайся!
Пока девушка снимала одежду, в которой могли быть скрыты средства слежения, Деер открыл багажник и размотал провод, ведущий к генератору. Он приложил клемму к затылку обнажённой Тэи:
– Прижми рукой!
В теле модели находился имплантант, по которому её могли найти. Вырубить его можно было только мощным разрядом.
Импульс был настолько сильным, что девушка потеряла сознание. Мужчина бережно поймал её и отнёс на сиденье рядом с водительским.
Когда Тэя открыла глаза, «Лайда» мчалась по лесной дороге.
– Одежда и обувь под сиденьем.
Девушка начала одеваться.
Машина выскочила на трассу.
– Дроны тачку пока не обнаружили, – Деер передал Тэе карту. – Ты должна успеть соскочить до этого; ещё минут пять у нас есть. По лесопосадке добежишь до фермы, за которой расположена примыкающая к городу лесная зона отдыха. По ней на север, затем по улицам до порта, там легко спрятаться. Отправляйся на острова – там много девочек, документы которых никого не интересуют.
– А вы?
– А я как получится. Дроны будут искать машину, я уведу их за собой. А ты тем временем должна убежать как можно дальше.
Деер не доверял ахматовским – они могли его сдать. Могли и убить – и забрать себе красивую девушку, если бы он взял Тэю с собой. Оперативник даже не знал, успеет ли он пересесть в фургон Хасана, прежде чем «Лайду» засекут и, возможно, поразят с дрона.
Не прошло и минуты, как Деер остановил машину:
– Лесопосадка справа от дороги.
Он целовал Тэю, теряя драгоценное время. С трудом оторвался от её губ.
– Дарю тебе свободу, – и вытолкнул девушку из салона.
На островах ей будет безопаснее всего, думал Деер. И раз её сердце не ответило на зов его любви, возможно, за морем она найдет своё счастье с другим.
До заправки «Лайда» долетела, как на крыльях. Хасан ждал за рулём.
– Спуск в турботуннели рядом, – успокоил он.
Лет сто назад эти подземные трассы построили для скоростного транспортного сообщения с отдаленными регионами. Но с тех пор многое пришло в упадок, и ахматовские возили в Мегаполис по заброшенным туннелям Минерал с Синих Гор.
Это вещество использовали для изготовления лекарства для продления жизни. Добыча и переработка Минерала официально разрешались только государственным предприятиям. Государство также решало, кто именно достоин получить редкий препарат. Но далеко в Синие Горы полиция не заходила.
Перед въездом под землю Деер оглянулся. Дроны кружили над заправкой. Он надеялся, что Тэе удалось убежать достаточно далеко.
– Куда едем? – поинтересовался водитель.
Оперативник назвал район и посёлок.
* * *
Утром Хасан высадил его у заброшенного завода, за которым виднелась далёкая стена Синих Гор. В полдень оперативник добрался до кафе, где спросил бригадира.
– Я от Деда, – Деер протянул чёрную карту.
– Какая у тебя беда? В розыске?
Оперативник кивнул.
– По камню стараться будешь?
Ахматовские добывали Минерал на нелегальных приисках.
Дееру показали, как обслуживать роботов, просеивающих горную породу, и отвезли на участок, расположенный далеко в горах.
Оперативник был уверен, что психолог выполнила его просьбу и загрузила через день в систему его второй отчёт, в котором он достоверно изложил все факты, и рапорт, что первый доклад он написал под принуждением.
* * *
Все лето Деер прожил в вагончике на участке. Роботы вгрызались в гору; он собирал и упаковывал добытый Минерал. Два раза в месяц прилетал коптер, забирал товар и оставлял продукты.
Свободного времени было много, и Деер наслаждался красотой природы, богатством и великолепием её красок, запахов и звуков. Тэя приснилась ему лишь однажды – на островах, на белоснежной яхте, она счастливо улыбалась.
Наступила осень. Осень его жизни, не обещавшая ни любви, ни счастья, ни будущего.
Деер просто существовал, понимая, что его жизнь почти прошла.
В этот день в голубом небе ярко светило солнце, отражаясь в нарядном жёлтом уборе из парчи, украсившем деревья.
Он любовался золотым миром.
За спиной услышал шуршание опавшей листвы.
Неужели «Гегл» выследил его? Оперативник закрыл глаза, ожидая выстрела.
Шорох шагов.
Деер обернулся, уже зная, кто это.
Тэя, с рюкзаком. С сияющими глазами.
– Тебя было трудно найти, – прошептала она, обнимая мужчину. – Я люблю тебя.
